диадема мертвой принцессы Анхесет — и никто не знает, украли ее де Морган и его жена или их подставили.
Стокер ничего не ответил. Его цвет медленно вернулся к нормальному, и его руки возобновили свою работу. А я вернулась к почте, сортируя различные конверты в стопки. СЧЕТА ДЛЯ ОПЛАТЫ. СЧЕТА, ЧТОБЫ ПРИТВОРИТЬСЯ Я НЕ ПОЛУЧИЛА. ПИСЬМА, ЧТОБЫ ОТВЕТИТЬ. ПИСЬМА, ЧТОБЫ ИГНОРИРОВАТЬ. ПИСЬМА ОТ НУДНЫХ ЛЮДЕЙ. Остальное я отправила в корзину для бумаг.
Но последнее письмо потребовало моего немедленного внимания. Я издала слабый стон, когда узнала властную руку нашего бывшего друга и случайного спарринг-партнера из Скотланд-Ярда.
— Сэр Хьюго? — высказал догадку Стокер, когда я взяла зуб льва, который использовала в качестве ножа для бумаги.
— Сэр Хьюго, — подтвердила я. — Как ты догадался?
— Он наш единственный знакомый, способный вызвать такую реакцию. Нас приглашают нанести визит?
Я просмотрела краткое сообщение. — Мы не приглашены. Мы проинструктированы. Он хочет нас видеть, но он болен и вызывает нас к себе домой к своей постели. Вооружись, Стокер. Мы собираемся встретиться с сэром Хьюго в его ночной рубашке.
Глава 2
Сэр Хьюго Монтгомери, глава Особого Отдела, верный сторож королевской семьи и время от времени наш союзник, находился и постели, когда мы приехали. Его дом стоял в одном из наиболее тихих, зеленых уголков Белгравии, настолько элегантно безличный, что его можно было легко пройти, если не присмотреться. Я подозревала, что это был осознанный выбор со стороны сэра Хьюго. Когда бы ни было возможно, он выбирал снижение стандартов, и я не была удивлена, когда дверь открыла очень благопристойная горничная, а не дворецкий.
— Мисс Спидвелл и мистер Темплтон-Вейн, чтобы увидеть сэра Хьюго, — сказала я ей. — Нас ожидают.
Она не ждала визитной карточки. Ленты на чепце накрахмалены и завязанны, она, не останавливаясь, повела нас к лестнице, мимо общих комнат и через два пролета прямо в спальне сэра Хьюго. Комната была соразмерна и со вкусом обставлена мебелью эпохи регентства из фруктового дерева и c очень хорошим обюссонским ковром. Занавеси были цвета измельченных листьев мяты, а покрывало — более темного зеленого цвета. Сочетание со стенами мягкого абрикосового цвета создавало успокаивающую элегантность, но эффект был слегка разрушен тропической температурой. Окна были плотно закрыты, и огонь разгорелся так, что в комнате было жарко как в будуаре сатаны. Пара маленьких столиков рядом с кроватью были заполненны бутылками и мисками, различными медикаментами, пачками носовых платков и спиртовой лампой. Запах камфоры тяжело висел в теплом, влажном воздухе.
Сэр Хьюго сидел в постели, окруженный газетами, и прижимал носовой платок к текущему носу. На его голове восседал ночной колпак с роскошной кисточкой из голубого шелка.
— Миз Тпидвелл, Темплтон-Вейн, — сказал он с резким кивком. (Во время нашего визита он продолжал шепелявить, старательно дыша через рот, но я не буду пытаться воспроизвести ужасные звуки, которые он издавал). Он махнул нам на пару стульев рядом с кроватью, в то время как горничная ждала у двери.
— Что такое, Картер? — гневно потребовал сэр Хьюго.
— Время принимать тоник, сэр. Леди Монтгомери дала особые указания, — сказала она.
Его лицо вытянулось. — Леди Монтгомери не моя мать. Убирайся, — проворчал он.
Служанка ухмыльнулась, когда уходила; я подозревала, что она была так же позабавлена злобностью сэра Хьюго, как и мы. Я слышала, как Стокер подавляет смех, когда он с восхищением смотрел на ночной колпак с кисточкой.
— Нам очень жаль, что вы плохо себя чувствуете, — сказала я сэру Хьюго.
— По крайней мере, у вас есть некоторое сочувствие, — угрюмо сказал он. — Моя жена суетится, горничная командует мной, и Морнадей злорадствует. Готов поспорить, что маленькая блоха сейчас сидит в моем кресле. — Тот факт, что инспектор Морнадей жаждал работы своего начальника, был одним из самых плохо хранимых секретов в Скотланд-Ярде. Без сомнения, он наслаждался каждым мгновением свободы от бдительного ока сэра Хьюго. Но я решила, что не стоит расстраивать больного и проигнорировала упоминание о Морнадее.
— Мы не должны задерживать вас дольше, чем необходимо, — сказала я, на моих губах появилась жизнерадостная улыбка. — Вам нужен отдых.
— Мне нужно занятие, — парировал он, терзая газеты. — Вы знаете, что происходит в моем городе? Убийство! Хаос! Мизантропия! А где я? Застрял в постели, ожидая, что Хелен даст мне дозу тоника для легких доктора Брайтлунга и силой накормит меня бламанже.
— Боже упаси, мы стоим между мужем и бламанже его жены, — пробормотал Стокер.
Сэр Хьюго потянулся к подушке, чтобы швырнуть в него, но я подняла руку. — Не беспокойтесь, сэр Хьюго. Стокер просто дразнит. Я подолью что-нибудь в его чай позже, чтобы отомстить за вас.
— Пусть это будет мышьяк. — Сэр Хьюго начал кашлять, отвратительный приступ заставил его задыхаться. Не говоря ни слова, Стокер подошел к окнам и чуть-чуть приоткрыл одно из них. Свежий холодный воздух ворвался в комнату, развеяв тяжелую атмосферу. Пока сэр Хьюго приходил в себя, Стокер занялся спиртовой лампой и различными бутылками. Через несколько секунд он подошел к кровати, неся дымящуюся миску и полотенце.
— Что это? — спросил сэр Хьюго.
— Лекарство, — сказал Стокер. Он поставил миску на поднос с кроватью и положил все это на колени сэра Хьюго. Он накинул полотенце на голову больного. — Теперь, сделайте медленный, глубокий вдох и держите пар в легких как можно дольше.
Я понюхала воздух. — Шалфей?
— И тимьян с небольшим количеством мятного масла. Я бы предпочел белый эвкалипт, но его чертовски сложно найти за пределами Австралии.
Мы поболтали в течение нескольких минут, сравнивая травяные средства, которые мы собирали в наших путешествиях, пока не появился сэр Хьюго с сопливым и красным лицом, но с заметно более легким дыханием.
— Это работает, — сказал он с некоторым удивлением.
Стокер вздохнул. — Я хирург», — напомнил он сэру Хьюго.
— Да, я просто не знал, что вы хороший хирург. — Сэр Хьюго откинулся на спинку подушки, все еще окруженный ароматным паром. — Ах, мне намного лучше. — Он глубоко вздохнул и снова выдохнул. — Я не мог дышать почти две недели.
— Немного свежего воздуха и регулярные паровые бани из трав, — инструктировал Стокер. — И вылейте этот тоник. Он ядовитый.
— Я так и сделаю, — пообещал сэр Хьюго, явно в лучшем настроении. Он посмотрел на меня. — Вам может быть интересно, почему я попросил вас зайти сегодня.
— Мы в растерянности, — честно сказала я. — Мы не вмешивались в ваши дела с кражи чайного полотенца с прошлой осени. — Наши любительские следственные действия были занозой в боку сэра Хьюго. Он курсировал между неохотной терпимостью и пенистой яростью, когда мы оказались замешаны в расследовании убийства. Я не могла устоять перед желанием немного натянуть нос сэру Хьюго. — Я предполагаю, это как-то связано с моей нежелательной связью с королевской семьей? — Мой статус полулегитимного члена этой августовской группы вызывал недовольство сэра Хьюго и выявлял его самые защитные инстинкты. — Меня ждет ваше периодическое разглагольствование на тему, как все, что я делаю, может плохо отразиться на них?
Сэр Хьюго выглядел обиженным. — Я не разглагольствую.
— Вы это делали много раз. Должна ли я перечислить их?
— Я не позвал вас сейчас, чтобы читать вам нотации, — поправился он. — На самом деле, я хочу предложить вам помощь.
Стокер и я повернулись друг к другу, моргая. — Стокер, есть ли в этих травах что-нибудь, что может вызвать у сэра Хьюго галлюцинации? Это единственное объяснение.
— Я совершенно серьезен, — возразил сэр Хьюго. — Я знаю, что был строг с вами в прошлом.
— Вы меня арестовали, — холодно указал Стокер.
— Да, но…
— Ваши люди посадили меня в полицейский фургон и потащили в Скотланд-Ярд, как обычного карманника, — продолжил Стокер.
— Как бы то ни…
— Меня обыскали. Полностью, головы до ног, — закончил Стокер.
Сэр Хьюго заерзал. — Возможно, я позволил парням зайти слишком далеко, — признался он.
Я повернулась к Стокеру. — Они раздевали тебя?
— Они раздели меня, оставив в чем мать родила, — подтвердил он.
— Это, должно быть, напугало их, — размышляла я. Я имела удовольствие видеть обнаженные формы Стокера несколько раз, хотя и невинно. Любой мужчина, который лишил его одежды, несомненно, пострадает от сравнения.
Сэр Хьюго все еще сидел с широко раскрытым ртом от моего последнего замечания, когда я продолжила — Что вы имеете в виду, вы намереваетесь помочь нам?
— Я имею в виду именно это. Мое внимание привлекло то, что могло бы доказать… трудно сказать, — сказал он, казалось, в замешательстве. — Я не знаю, как лучше начать.
— Сэр Хьюго! Я видел вас в вашем худшем приступе гнева, и я должен сказать, что я гораздо больше смущен этим внимательным отношением к нашим чувствам. Выкладывайте, старина.
— Очень хорошо. — Он приподнялся на подушке. — Извините, что я напоминаю вещи, которые вы, несомненно, похоронили, — начал он.
Я открыла рот, чтобы спросить, о чем он говорит, но в тот момент я поняла, что взгляд сэра Хьюго не останавливался на мне. Он смотрел на Стокера.
Я закрыла рот. Выражение лица Стокера было таким же невозмутимым, как обычно.
— Какие вещи? — потребовала я.
— Вещи, которые могут привести к тому, что Стокера начнут подозревать как лицо, заинтересованное в исчезновении человека.
— Чье исчезновение? — спросила я, но Стокер не пошевелился. Он уже знал, поняла я, потому что на его лице была мрачность, которую я никогда раньше не видела.
Сэр Хьюго продолжил. — Парень по имени Джон де Морган. Совсем недавно он работал фотографом в экспедиции Тивертона в Египте.
При этих словах я расхохоталась. — Какая ерунда! Стокер не имеет никакого отношения к Джону де Моргану.