— Ого! — воскликнул Урусов. — Получается, непростой был автомобиль-то!
— Совсем непростой, товарищ комиссар. Пока мы с Александром возвращались в Москву, только и говорили что о тайнике Пфеффера. И знаете, не исключено, что вся эта катавасия с убийствами железнодорожников имеет прямое отношению к «золотому» «Хорьху».
Просияв лицом, Урусов в волнении поднялся со своего стула и, заложив руки за спину, подошел к распахнутому окну.
— Интересно… Интересно… — повторил он, глядя в темнеющее московское небо. — Тридцать семь килограммов чистого золота… Сейчас нашей обескровленной стране не помешало бы пополнить золотые запасы. Так что же дальше? — обернулся он к подчиненным. — У вас имеется план дальнейших действий?
Слово взял Васильков:
— Нам, конечно, очень хотелось бы найти пропавший «Хорьх» и чтобы золото при этом оставалось в тайнике. Но шансов на такой исход крайне мало.
— Мизер, — кивнул комиссар.
— Автомобиль ремонтировали механики погибшего командира полка Стародубцева. Потом неизвестные лица угнали его от штаба дивизии Кононова, на какое-то время он исчез из поля зрения, пока не всплыл на железнодорожной станции венгерского городка Веспрем. Там его погрузили на платформу и отправили в Советский Союз. Неделю, а то и две он путешествовал по железной дороге. В Москве его пару месяцев эксплуатировал инвалид Хлынов.
— Пока его не угнали и у Хлынова, — вставил Старцев.
— Верно. Поэтому золота в машине мы, скорее всего, не найдем, — заключил Васильков. — Значит, нужно искать того, кто все это время охотился за «Хорьхом».
— Кажется, я догадываюсь, о ком идет речь.
— Вы правы, товарищ комиссар. Из всей этой долгой и запутанной истории странным образом выпадает один человек — личный водитель генерала Пфеффера.
— Вы правы, Александр Иванович! Разыщите его, — распорядился Урусов. — Если понадобится моя помощь, звоните или обращайтесь в любое время суток.
Глава тринадцатая
Венгрия, район озера Балатон Февраль — март 1945 года
К дежурившему возле развилки посту смена подоспела вовремя.
Пока капитан информировал прибывшего с командой бойцов поручика о недавнем инциденте, подофицеру Захари обработали и перевязали рану. Она оказалась неопасной — пуля повредила мягкие ткани плеча, не задев кость. Крови он потерял немного, чувствовал себя нормально и страстно желал найти проклятого водителя, убившего двух его товарищей.
Тела погибших погрузили в кузов машины и отправили в расположение батальона, после чего грузовик должен был вернуться на пост. А капитан Захари и еще два свободных бойца отправились вдоль пустынной дороги в том направлении, куда умчался злосчастный легковой автомобиль…
Прошлой ночью берега Балатона прихватил легкий морозец, с рассветом потеплело, а поднимавшееся все выше солнце и вовсе растопило иней и стало припекать.
Шли долго, всматриваясь в размокшую обочину, в траву, в прошлогодние листья. Проехать здесь, не оставив следов, не получилось бы даже у велосипедиста. Но покуда съехать с дороги было невозможно: по левую сторону торчали бетонные столбики, за ними зиял невысокий обрыв, а дальше в темной озерной воде покачивались серо-зеленые пятна льда, справа почти вплотную к асфальту подступал густой лес.
Протопали больше двух километров.
— Проклет да си, негоднико[17], — едва слышно ругался Захари, понося убийцу молодого Христо. — Той просто искаше да повярва на документите ти, а ти го уби. Бясно куче[18]…
Наконец шагавший впереди капитан заметил впереди нырнувший в лес проселок. Подошли ближе.
— Следы, — указал он на свежие отпечатки автомобильных колес. — Похоже, это он.
Бойцы на всякий случай сняли с плеч винтовки, поправили поясные ремни с кирзовыми подсумками для патронов. Офицер вынул из кобуры пистолет и скомандовал:
— Внимательно смотреть по сторонам. За мной…
Листву деревья сбросили в конце ноября, но из-за отсутствия снега, из-за высоты стволов, а также из-за плотного кустарника лес все равно казался темным, пугающе мрачным.
Старая пожухлая листва лежала повсюду. Там, где ее было много, следы колес пропадали. Однако потерять их полностью капитан болгарской армии не боялся — автомобиль ехал, не разбирая дороги, задевая и калеча мелкие деревца, подминая кусты. Не заметить последствий его грубого вторжения в нетронутую природу было трудно.
Метров через пятьсот офицер остановился и вскинул руку.
Следы автомобиля вильнули и оборвались у кустарника, за которым что-то темнело.
Развернувшись в цепь, бойцы осторожно двинулись вперед…
Высокий Захари первым увидел поверх кустарника матерчатую крышу автомобиля и просигналил офицеру.
Двое обошли кусты с одной стороны, двое — с другой. Держа наготове оружие, приблизились.
Машина остановилась, врезавшись бампером в толстое дерево. Об этом свидетельствовали и мелкие сухие ветви, в изобилии покрывавшие крышу, капот, передние крылья. Задние колеса автомобиля увязли в грязной слипшейся листве, левая дверца машины была распахнута.
В кабине пусто.
Впервые сознание мужчины прояснилось, когда его со всего маху бросили на что-то твердое. До того момента он находился далеко и лишь изредка приближался к той прозрачной стене, из-за которой доносились равномерный шелест листвы, собачий лай, низкий грудной голос, тяжелые шаги. Порой он ощущал рывки, острую боль в спине, пояснице и волочившихся по земле ногах… Звуки и ощущения перемешивались с тягучей пеленой, с резавшим глаза ярким светом, с собственными стонами.
Грохнувшись на твердое спиной и затылком, мужчина вскрикнул и открыл глаза. Вокруг было темно. Рядом, спиной к нему, сгорбившись и бессильно опустив руки, сидел незнакомый старик. Поверх его одежды был накинут сюр[19], на седой голове плотно сидела старая войлочная шляпа с завернутыми кверху полями. Старик тяжело дышал, в груди его клокотало и хрипело.
— Где я? — прошептал мужчина.
Старик не шелохнулся и не ответил.
«Чертовщина. Верно, мерещится… Куда я попал? Ничего не понимаю…»
Старик понемногу отдышался, пошевелил рукой, дернул плечом. Затем снял с головы шляпу и сел вполоборота.
— Ты кто? — спросил на немецком языке мужчина.
— Можешь называть меня Иштван, — ответил тот на венгерском.
— Что со мной произошло?
— А я почем знаю? Охотился я. С ружьишком бродил по округе. Наткнулся на легковую машину под могучим деревом. В машине нашел тебя на переднем сиденье. В крови и без сознания. Вот и вся история…
Мужчина хотел задать еще несколько вопросов, да старик поднялся и решительно приказал:
— Молчи и не трать зря силы. В твоем положении не до пустой болтовни. Сейчас схожу в дом, переоденусь, подберу необходимые медикаменты и займусь твоими ранами…
— Я же говорил, что попал в него, — пробасил Захари, удовлетворенно показывая на залитое кровью переднее сиденье.
Впрочем, крови хватало везде. Пятна были и под сиденьем, и на рулевом колесе, и на красивой приборной панели. Ею была перепачкана даже листва под распахнутой водительской дверцей.
— Куда же он тогда подевался? — с ехидцей спросил капитан.
— А бес его знает. Может, уполз куда. Сейчас поищем, — весело сказал подофицер и предложил:
— Вы пока машину осмотрите, а мы вокруг обойдем…
Искали долго. Никого. Трижды натыкались на потревоженную листву, но таких, развороченных до голой земли местечек в лесу попадалось много. Так дикие кабаны и олени, в изобилии встречавшиеся в лесах Венгрии, искали себе пропитание.
Отошли подальше, сделали второй круг. И опять пусто.
Ничего не дал и третий круг, радиус которого от застывшего автомобиля составил метров четыреста.
Время подходило к полудню. Капитан сидел справа на переднем сиденье «Хорьха» и рассматривал развернутую на коленках карту.
— Я так и понял, что вы никого не нашли, — тихо сказал он. — Думаю, бандит потерял много крови, но еще мог передвигаться. Направился он, скорее всего, в ближайший город Веспрем.
Захари мало смыслил в топографических картах и согласно кивнул:
— Должно быть, так и есть.
— Но Веспрем пока занят немцами, и мы, между прочим, находимся недалеко от их позиций. — Капитан со значением поглядел на Захари и выбрался из кабины. — Я осмотрел машину, — показал он на приоткрытый моторный капот. — Своим ходом она из леса не выберется — поврежден радиатор и бензопровод. Поступим так. Ты с бойцом Гешевым останешься здесь сторожить автомобиль. Мы с Крайновым пойдем на пост и вернемся сюда с грузовиком.
— Зачем, капитан? — не понял подофицер.
— Приказ был сверху: собирать всю брошенную технику и отправлять на ближайшие железнодорожные станции.
Сидевшему за рулем «Хорьха» мужчине здорово повезло, потому что старый венгр Иштван Гера оказался земским врачом. Он был едва ли не единственным практикующим медиком на довольно большом участке от северо-восточной оконечности озера Балатон до южной окраины города Веспрем.
Иштван был стар и сед — без единого темного волоса на голове. Лишнего веса не имел, а сознание оставалось столь же светлым, как и волосы, потому что выкуривал он только одну сигару по субботам и под нее же выпивал две рюмки палинки.
До начала Второй мировой войны специалистов с медицинским образованием в этих краях проживало достаточно — каждый мало-мальски приличный населенный пункт имел своего доктора, фельдшера или акушера. Война привнесла хаос и навела свои порядки. Молодых медиков мобилизовали в венгерскую армию, кто-то уехал, другие завершили практику.
Иштван остался на своем посту по двум причинам. Во-первых, он не имел накоплений и жить было попросту не на что. Во-вторых, кроме него помогать больным стало некому.