– Ну и как, действует?
– Похоже, да. Мы теперь живем очень хорошо. Я даже могу выбирать – соглашаться мне на заказ или нет.
Снейк наблюдала за лошадьми, поодиночке отходившими от поилки, чтобы укрыться в затененном углу загона.
Луч солнца вспыхнул над верхней кромкой каменной стены, и Снейк физически ощутила жар на своем лице.
– О чем вы думете? – спросила Мередит.
– О том, как внушить Джесс желание жить.
– Она не вынесет такой бессмысленной, такой бесполезной жизни. Мы с Алексом любим ее. И будем заботиться, что бы там ни случилось. Но для нее этого мало.
– Она должна ходить, чтобы приносить пользу?
– Конечно. Она в нашей тройке – старатель. Горноразведчик. – Мередит с грустью посмотрела на Снейк. – Она пыталась научить и меня, где и как нужно искать. Я все вроде понимаю, когда она говорит, а как доходит до дела, нахожу разве что оплавленное стекло да пирит. Ведь он тоже блестит как золото.
– А вы пробовали учить ее своему ремеслу?
– Конечно. Каждый из нас способен делать работу другого. Но у каждого из нас свой дар. Она куда лучше делает украшения, нежели я ищу камни, а Алекс превосходит нас обеих в своей работе. Но люди не умеют оценить по достоинству ее произведения. У нее чересчур необычные композиции. Хотя и очень красивые. – Мередит, вздохнув, протянула Снейк браслет – свое единственное украшение. Он был целиком из серебра, без драгоценных камней, с правильным геометрическим узором, многослойный – однако не выглядевший громоздким. Мередит права: красиво, но непривычно. – Никто не станет покупать такое. Джесс знает, что я готова ради нее на все. Я готова даже на ложь, если бы это только могло помочь. Но она все равно догадается. Целительница… – Мередит швырнула бурдюк на песок. – Неужели вы ничего не можете сделать?
– Я умею лечить болезни, бороться с с инфекциями, устранять опухоли. Я даже могу делать некоторые операции – если это не выходит за пределы моих возможностей. Но не в моих силах заставить человеческий организм самовосстановиться.
– А кому-нибудь это доступно?
– Н-нет… Пожалуй, на Земле – никому…
– Вы ведь не склонны к мистике, – задумчиво заметила Мередит. – Сказав это, вы имели в виду, что есть какая-то потусторонняя сила, способная сотворить чудо. А значит, вы хотели сказать, что существа из других миров могут помочь Джесс!
– Могли бы, – медленно уточнила Снейк, сожалея о том, что проговорилась. Она никак не ожидала, что Мередит сможет почувствовать владевшее ею негодование, хотя ей следовало бы подумать и о такой возможности. Город неудержимо привлекал к себе окрестных обитателей; он был подобен водовороту, загадочному и манящему, затягивающему всех и вся в свою воронку. А кроме того, именно там время от времени являлись пришельцы из Запределья – существа иных миров. Возможно, Мередит знала о Городе куда больше, чем Снейк – о Джесс. Снейк же приходилось принимать на веру все слухи и сплетни: сама мысль о пришельцах из зведных миров непостижима для людей, живущих на этой Земле, где почти никогда не видны звезды.
– Возможно, они могли бы вылечить ее прямо в Городе, – сказала Снейк. – Откуда мне знать? Люди из Города не желают общаться с нами. Они никого не пускают к себе. А что касается инопланетян, то я еще не встречала человека, который мог бы подтвердить, что видел их.
– Джесс видела.
– Они захотят ей помочь?
– Ее семья очень могущественна. Возможно, им под силу уговорить пришельцев взять Джесс туда, где ей смогут помочь.
– Люди Города, как и пришельцы, ревниво охраняют свои знания от посторонних, Мередит, – с горечью проговорила Снейк. – Они еще ни разу не пожелали поделиться ими ни с кем – даже самой малой толикой.
Мередит нахмурилась и отвернулась.
– Но я вовсе не говорю, что мы не должны попытаться. Это даст ей надежду…
– А если они откажут, ее надежды рухнут.
– Ей нужно время.
Мередит помолчала в раздумье.
– А вы пойдете с нами, чтобы помочь нам? – внезапно спросила она.
Теперь настал черед Снейк задуматься о будущем. Она уже смирилась с мыслью о том, что вернется на станцию и примет приговор со смирением, после того как поведает о допущенных ею ошибках. Она уже настроилась идти в долину. Но, представив себе путешествие, которое задумала Мередит, она поняла: им просто необходим человек, который знает, как нужно ухаживать за Джесс.
– Ну как?
– Хорошо. Я согласна.
– Тогда нужно поговорить с самой Джесс.
Они вернулись в палатку. Снейк с изумлением почувствовала, что к ней вернулся былой оптимизм: она даже улыбалась и надежда бурлила в ней – впервые за долгое время.
Алекс сидел возле Джесс. Он свирепо уставился на вошедшую Снейк.
– Джесс, – начала Мередит. – У нас возник план.
Они снова перевернули ее, строго следуя инструкциям Снейк. Джесс устало смотрела на них. Горькие складки, залегшие на лбу и у губ, сразу состарили ее.
Мередит, взволнованно жестикулируя, объяснила суть дела. Джесс внимала с отсутствием всякого выражения на лице. На физиономии Алекса застыла маска недоверия.
– Ты сошла с ума, – заключил он, когда Мередит закончила.
– Вовсе нет! Почему ты отказываешься поверить? Ведь это наш единственный шанс!
Снейк взглянула на Джесс:
– А ты что скажешь? Что мы не в своем уме?
– Пожалуй, – протянула та, хотя очень медленно, очень задумчиво.
– Если мы довезем тебя до Центра, твои родные помогут тебе?
Джесс задумчиво молчала.
– Мои братья многое умеют. Они умеют лечить очень скверные раны. Но позвоночник… Может быть. Не знаю. А потом – с какой стати им мне помогать? Во всяком случае, теперь.
– Но ты же всегда говорила, что в ваших семьях кровные узы чрезвычайно крепки, – напомнила Мередит. – Ты им родная.
– Я сама бросила их, – ответила Джесс. Это я разорвала семейные узы. С какой стати им принимать меня обратно? Ты хочешь, чтобы я умоляла их о снисхождении?
– Да.
Джесс бросила взгляд вниз – на свои длинные, сильные, но такие теперь бесполезные ноги. Алекс метнул разъяренный взгляд на Мередит, затем на Снейк.
– Джесс, я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я не могу принять того, что ты желаешь смерти.
– Их гордыня непомерна, – проговорила Джесс. – Я нанесла им смертельное оскорбление. Тем, что отвергла их.
– Тогда они должны понять, чего это тебе стоило – попросить их о помощи.
– Это будет полным безумием, – заключила Джесс.
Глава 3
Они намеревались свернуть лагерь и пересечь лавовое плато еще до восхода солнца. Снейк предпочла бы не трогать Джесс еще несколько дней, но выбора не было. Настроение у Джесс было чересчур переменчиво, чтобы искушать судьбу малейшим промедлением. А кроме того, они и так уже пробыли здесь слишком долго: Мередит и Алекс уже не могли скрыть от Снейк, что запасы воды на исходе, что им самим и лошадям придется сильно ограничить себя в воде, чтобы Снейк могла почиститься и искупаться. Еще несколько дней жизни в каньоне – среди кислой вони, усиливающейся час от часу, ибо воды уже не хватало даже на то, чтобы как следует вымыть посуду, – не приведут ни к чему хорошему, это только усилит депрессию и отвращение к жизни у Джесс.
Они не могли терять время, его оставалось в обрез. Путь предстоял долгий и трудный: вверх и вперед по лавовому плато, затем через центральный хребет, деливший Черную пустыню на две половины, – в восточную ее часть, где и располагался Город. Дорога через западные и восточные отроги Центральных гор была вполне сносная, но, миновав перевал, они снова попадут в пустыню, чтобы добраться до Центра. Им следовало поторопиться. С наступлением сезона зимних ветров ни одно живое существо уже не сможет без риска для жизни миновать пустыню, и тогда Город окажется отрезанным от них. Лето блекло, умирало на глазах в несомых ветром песчаных вихрях и пыльных смерчах.
Они решили не снимать палатку и не навьючивать поклажу на лошадей до самых сумерек, однако упаковали все, что можно было упаковать, пока не накатила жара, и свалили поклажу рядом с мешками руды. Больная рука Снейк ныла от ношения тяжестей. Желтый синяк уже почти совсем рассосался, а следы змеиных зубов затянулись розовыми рубцами. Скоро их будет не отличить от прочих шрамов. И Снейк даже не вспомнит, который из них – укус песчаной гадюки. Теперь она остро жалела, что не поймала одну из этих уродливых тварей, чтобы принести ее на станцию. Этот вид не был ей известен, но, даже окажись она бесполезной для нужд целителей, все равно можно было бы изготовить сыворотку для соплеменников Аревина. Если ей, конечно, еще доведется увидеть его соплеменников.
Снейк подтащила последний тюк к груде вещей, вытерла руки о штаны и промокнула лоб платком. Неподалеку Алекс и Мередит мастерили носилки для Джесс: пригоняли импровизированную крепежку, чтобы носилки ровно висели между парой лошадей. Снейк подошла посмотреть.
Это было самое удивительное перевозочное средство, что ей доводилось когда-либо видеть. Однако оно казалось вполне надежным. В пустыне всю поклажу приходилось либо навьючивать на лошадей, либо тащить волоком, потому что колеса увязали в глубоком песке или ломались на каменистом грунте. Если только лошади не понесут, не шарахнутся, то на носилках Джесс лучше всего перенесет тяжелую дорогу. Мощный серый жеребец, впряженный впереди, стоял как вкопанный. Задняя пегая кобыла тоже не выказывала ни малейших признаков нервозности.
Да, Джесс действительно просто кудесница, в этом нет сомнения, подумала Снейк, если лошади, с которыми она работала, спокойно терпят такое.
– Джесс смеется, говорит, что мы станем зачинателями новой моды среди купцов, – сказала Мередит.
– Она права, – отозвался Алекс. – Только боюсь, что других-то просто разнесут на части – при их умении обращаться с лошадьми. – Он любовно похлопал мирно стоявшего серого жеребца по мощной шее и отвел лошадей в загон.
– Было бы идеально, если бы Джесс везла ее лошадь, – заметила Снейк.