Обида, надутые губы, укоризненный взгляд… Да уйди ты уже!
Словно услышав его, Эшли громко хлопнула дверью. Одновременно пискнул, загружаясь, компьютер. Если бы он еще знал, что искать! Конечно, можно было утром позвонить Питеру и попросить телефон его тетушки-бабушки. Но как объяснить, зачем она ему понадобилась? А может, у Джонсона есть ее координаты? Наверняка должны быть.
И все же Тони решил, что сначала попробует найти Аманду сам. Возможно, просто для того, чтобы потянуть время, пока не уснет Эшли.
Аманда, Аманда… В голове крутилось — Морган? Мортен? Нортон?
Стоп! Как он мог забыть, Питер же рассказывал: Аманда — психотерапевт. И практику закрыла всего лет пять назад.
Поиск выдал огромный список практикующих психотерапевтов Лондона, но Аманды среди них не было. Когда не надо, интернет щедр на устаревшую информацию, с досадой подумал Тони, но если понадобится…
Он включил поиск по изображениям, вводя все возможные варианты фамилии и всматриваясь в фотографии. Ничего. Можно было выключать компьютер, но Тони продолжал листать страницы, словно по инерции. Часы на башне пробили полночь, и вдруг…
Да нет, это не она. Совсем не похожа. Никакой панковской прически, никаких попугайских одежд и подростковой бижутерии. С фотографии на него смотрела вполне солидная пожилая леди в строгом темном костюме. Среди других таких же солидных, серьезных дам и джентльменов, которые собрались на некое официальное мероприятие.
И все же Тони перешел на сайт. И сразу же понял, что попал по адресу. Леди и джентльмены собрались на юбилейное заседание спиритического клуба, среди членов которого значилась Аманда Норстен. Еще несколько минут — и Тони записывал ее домашний телефон.
К его великому облегчению, Эшли уже спала — или делала вид, что спит. Он забрался под одеяло, отодвинувшись к краю, и мгновенно уснул, чего с ним не случалось уже давным-давно.
4. Письмо из другого мира
— Ваша почта, милорд.
— Спасибо, Эйлин.
Помощница положила на стол стопку вскрытых писем: расправленные листы, подколотые конверты. И одно нераспечатанное.
— Это личное, — пояснила Эйлин. — Странное какое-то.
Когда девушка вышла, Питер взял конверт, повертел в руках. Письмо действительно было странным. «Лондон, Парламент, лорду Питеру Скайворту лично», — было выведено на конверте аккуратным почерком школьницы-отличницы. Обратного адреса нет, простая марка, смазанный штемпель.
Взяв нож для бумаг, Питер осторожно вскрыл конверт и достал несколько сложенных листков.
«Дорогой Питер, добрый день!
Не удивляйся, пишет тебе Лора Локхид…»
Он положил письмо на стол и с подозрением огляделся по сторонам, словно ожидая, что в углу прячется какой-то не слишком остроумный шутник, подбросивший ему это письмо. Ему пишет Лора?! Но как это вообще возможно?
Питер снова взял листки, тщательно разгладил сгибы, не решаясь продолжить, но все-таки наконец принялся за чтение.
«После того как мы закопали второе кольцо, переход между нашими мирами начал открываться несколько раз в неделю. Иногда два или три дня подряд, иногда реже, от часа до двух или даже больше. Как ты понимаешь, мы с Ирвином не можем выяснить это точно без риска задержаться в вашем мире.
Мы точно определили, где проходит граница, но не смогли отметить ее, потому что все отметки сразу же исчезают. Тогда мы сделали по-другому. Когда переход был закрыт, прокопали небольшую канаву чуть дальше от нас и заложили ее камнями, которые покрасили белой краской. Если переход открыт, то полоса исчезает, как только перешагнешь через границу. Жаль только, что мы не можем это сделать и с вашей стороны, потому что для этого надо остаться там, когда переход закроется.
Сейчас я пишу это письмо дома, а завтра на машине доеду до деревни (до вашей деревни) и постараюсь его отправить. У меня есть несколько ваших фунтов на почтовую марку. Да, забыла сказать, переход открывается всегда ровно в полдень, но сколько времени останется открытым, мы никогда не знаем. Надеюсь, я успею доехать до почты и обратно. Иначе придется остаться в деревне, может, на сутки, может, больше. Не хотелось бы.
А теперь о главном. Ты был прав. Твоя бывшая жена действительно добралась до нас — в тот же самый день, примерно через час после того, как вы с Энтони уехали. Она была чрезвычайно мила и любезна. И если бы ты не предупредил, я действительно все бы ей рассказала — про Джереми, про кольцо. Она говорила, что ее дедушка когда-то был у нас, разговаривал с Присциллой. И что на одном портрете у нее дома нарисовано точно такое же кольцо. Но я-то уже знала, что она врет, что это был твой дедушка. И обо всем остальном тоже.
Она спрашивала про то кольцо, которое было у Присциллы, где оно теперь. Я сказала, что ничего о нем не знаю. А вдруг это была ошибка? Если она забралась в склеп один раз, что помешает ей узнать, где могила Присси? Да, я сама видела, как она уехала. Но вдруг она вернется через год? Как жаль, что я не догадалась сказать ей, что кольца уже нет — потеряли или продали.
И еще одно не очень хорошее. Кевин с Крисом уехали обратно во Францию. Но перед отъездом Кевин спрашивал меня о кольце — где оно. Ему я тоже сказала, что ничего не знаю. Признаюсь тебе, Питер, у меня иногда появляются сомнения. Ты рассказывал, как Энтони и его подруга пытались уничтожить кольцо, чтобы помочь призраку его бывшей владелицы. Выходит, что с Присси произошло то же самое. Она тоже выбрала короткую счастливую жизнь — и стала призраком. Пойми, мне очень тяжело осознавать, что моя любимая сестра находится рядом со мной, а я даже не могу ее увидеть, поговорить с ней. И ничем не могу ей помочь. Но что, если Крис — потом, когда вырастет? Ты говорил, что кольцо невозможно уничтожить. Но что, если вдруг у него получится?..»
Питер с силой ударил кулаком по столу и зашипел от боли. Похоже, Тони был прав: Лора действительно… несколько наивна. Хотя… если бы он был на ее месте, возможно, тоже засомневался бы. Но Крис — это бомба замедленного действия. Рано или поздно он вернется в родной дом и все узнает. И даже если у него ничего не выйдет, кто знает, что еще может произойти только от одной попытки избавиться от кольца. И Джереми ничем не поможет. Он, возможно, и сожрал бы Хлою, но Лоре, без сомнения, позволит выкопать банку.
«Ирвин закончил ремонт в подвале и кое-что там нашел, — продолжал читать Питер. — Я рассказывала тебе, что когда-то на этом месте была земля нашего предка — пастбище и небольшой домик. Его сестра была монахиней в Баклэнде. А когда монастырь закрыли, она вместе с аббатисой приехала сюда. Брат уступил им дом и перебрался в деревню. Когда обе монахини умерли, в доме поселился его сын. С тех пор наша семья живет здесь. На месте старого дома построили другой, а потом, в прошлом веке, уже тот, который ты видел. Но каменный подвал остался еще со времен самого первого дома.
И вот Ирвин нашел там деревянную шкатулку. Она стояла в нише, заложенной кирпичом. В ней были какие-то глиняные бутылочки, мешочки. А еще — записи на тростниковой бумаге. Чернила выцвели, бумага истлела и сразу рассыпалась. Это было похоже на рецепты или что-то в этом роде. Но на одном листке упоминалась книга из обители Фьё во Франции, я только это и успела прочитать. Помнишь, я показывала тебе статью в интерсети о кольце с черным камнем, которое обнаружили при раскопках именно в этом монастыре? Я нашла еще одну, на английском, посылаю тебе распечатку. А в ней как раз говорится о книге, которая была вместе с кольцом. Книга очень пострадала от воды и от времени, и ее уже невозможно отреставрировать и прочитать. Но кто знает, наука идет вперед. Что, если книгу все-таки восстановят, а с ней связана какая-то опасность?
Не сердись, Питер, но я все-таки рассказала Ирвину о кольце. Вообще обо всем. Он понял, и я рада, что у меня нет от него секретов. Все-таки это тяжело, когда что-то скрываешь от любимого человека, правда?
Я заканчиваю. Ты можешь мне ответить — до востребования на почтовое отделение Рэтби. Почтовый работник сказал, что письма отдают по любому удостоверению с фотографией, хоть по читательскому билету библиотеки. Я буду время от времени туда наведываться. Если честно, мне очень неспокойно, Питер. Возможно, дело в моем положении, но… Мне кажется, это как-то связано с кольцами.
Джереми так и ходит в шапке Присси. Иногда разрешает мне снять ее, но уносит в свою пещеру, а потом снова требует, чтобы я ее одела.
Всего доброго тебе и твоей жене. Лора».
Питер развернул последний листок, который оказался пустым. Он вспомнил о фотографиях, которые получились, но потом таинственно исчезли. Что-то непонятное происходило с техникой на границе двух миров. Нет, не с техникой. Во всяком случае, машина и все, что в ней, работало нормально. И телефон — часы, фотокамера. Исчезли сами фотографии. И распечатанный текст. Информация! Причем записанная техническим способом, потому что с написанным от руки письмом ничего не случилось. Но как же тогда документы? Или все дело в том, что не сохраняется только свежая информация — недавно сделанные фотографии или распечатанный текст?
На вечернем заседании палаты Питер никак не мог сосредоточиться. Да что там, вообще пропустил все мимо ушей. Ему и раньше было тревожно, а уж после Лориного письма и подавно. Проблемы наслаивались одна на другую, как торт «наполеон», который так любила Люси.
Хлоя из всех этих проблем казалась наименее опасной. Питер нисколько не удивился, что она наведалась к Лоре. Вернется через год, раскопает могилу Присциллы? Возможно. Отвратительно — но, как это ни цинично звучит, не трагично. О том, что кольца под драконом, Лора не проговорилась — уже хорошо. Впрочем, Питер отдавал себе отчет, что Хлою со счетов сбрасывать не стоит, поскольку такие люди, как она, не успокаиваются. Как маньяки из триллера.
Кевин и Крис — это было уже хуже. Но тоже не критично. Во всяком случае, в ближайшее время. Гораздо больше Питера беспокоила сама Лора. Что, если она все-таки не выдержит, передумает? А вдруг только кольцо Маргарет нельзя уничтожить?