Чем же обусловлена такая большая разница в характеристиках орбит этих планет? Скорее всего, тем, что в период сближения Солнца с проходящей мимо него звездой спирального потока Нептун находился с противоположной стороны Солнца и практически сохранил первоначальные параметры своей орбиты. Плутон же оказался между Солнцем и космическим пришельцем (почти на 10 миллиардов километров ближе к новому источнику тяготения) и испытал мощное гравитационное воздействие. Орбита Плутона, «падающего» на звезду, вытянулась и сместилась в сторону звезды, а также изменила положение своей плоскости. В результате к концу альпийской эпохи плоскость орбиты Плутона отклонилась на 17° и перигелий оказался внутри орбиты Нептуна (см. рис. 2). Если бы орбиты остались в одной плоскости, то их траектории имели бы две точки пересечения. Это могло бы закончиться столкновением планет и образованием в Солнечной системе еще одного пояса астероидов (трансуранового). Или, что более вероятно, сближение планет привело бы к превращению небольшого Плутона в спутник планеты-гиганта Нептуна (один из восьми спутников Нептуна, Тритон, даже несколько крупнее Плутона).
Несомненно, приобретение планетами сателлитов происходит именно в зонах аномальной гравитации. Удлиненные орбиты одних небесных тел пересекают слабо возмущенные круговые орбиты других, в результате чего создаются условия для возникновения устойчивой гравитационной связи при их сближении. Правомерно предположить, что нынешние спутники планет в свое время были самостоятельными планетами Солнечной системы. Из 63 известных сегодня сателлитов 16 имеют диаметр более 1000 километров. Вероятно, планеты поменьше, не вписывающиеся в правило распределения устойчивых орбит Тициуса — Боде, были «выловлены» большими планетами и превращены в спутники. Уран приобрел 17 спутников, Сатурн — 18, Юпитер — 16. Все происходило по схеме, изображенной на рис. 2. Притяжение проходящей вблизи Солнца звезды сильнее сказывалось на планетах, которые в это время оказались на участках своих орбит со стороны звезды. Орбиты таких планет вытягивались и смещались к менее возмущенным устойчивым орбитам других планет.
Скорее всего, вытянувшаяся эллиптическая траектория Луны приблизилась к земной орбите в период, соответствующий альпийской эпохе горообразования. Миллионы лет после этого Луна и Земля проходили точки наибольшего сближения орбит порознь. Пока, наконец, планеты не встретились. На мысль о том, что Луна была «перехвачена» Землей с околосолнечной орбиты, наводит и несовпадение плоскостей орбит небесных тел, и достаточно большой по сравнению с земным эксцентриситет лунной орбиты (5,5 % против 1,7 %), и некоторые загадочные обстоятельства недавней истории Земли (прекращение ледниковых периодов, гибель мамонтов, потоп, исчезновение Атлантиды на рубеже голоцена). В пользу соображения о том, что Луна отнюдь не извечный сателлит Земли, говорит обилие цирков на видимой стороне Луны. Эта сторона теперь постоянно обращена к Земле и надежно экранируется от падения метеоритов.
В отличие от Земли Венере не удалось обзавестись спутником. Притяжение Солнца пересилило, и Меркурий остался самостоятельной планетой. Значительный эксцентриситет орбиты Меркурия (е = 0,206) никак нельзя обосновать возмущающим воздействием Венеры, которая обращается вокруг Солнца практически по окружности (эксцентриситет ее орбиты е = 0,007). Вытянутая орбита Меркурия — это реликт предыдущего искажения его траектории притяжением звезды спирального потока Галактики.
Одно уточнение к сказанному выше. Малые сателлиты неправильной формы, подобные спутникам Марса, это, разумеется, не бывшие планеты, а обломки небесных тел. Фобос и Деймос попали к Марсу в спутники, скорее всего, из пояса астероидов.
Еще одно обстоятельство в пользу предположения о влиянии на Солнечную систему наведенного поля тяготения — периоды повышенной активности метеоритной бомбардировки планет вследствие искажения орбит астероидов. Небесные тела пояса астероидов, более или менее равномерно распределенные вокруг Солнца, в области гравитационного взаимодействия с пересекающей траекторию Солнца звездой оказываются на разном расстоянии от нее. Поэтому скорости астероидов и параметры их орбит изменяются по-разному. Происходит рассредоточение астероидов в околосолнечном пространстве. Их траектории расходятся веером и пересекают орбиты планет. В связи с этим резко возрастает вероятность столкновения астероидов с планетами. Прекрасной иллюстрацией этого утверждения служат густо усеянные воронками метеоритных взрывов поверхности Луны, Меркурия и Марса. Земля, разумеется, не являлась исключением. Наша планета в эпохи горообразования тоже подвергалась интенсивным бомбардировкам. Только, в отличие от упомянутых небесных тел, она обладает достаточно плотной атмосферой, в которой крупные метеориты тормозятся, разрушаются и частично сгорают; гидросферой, где, понятно, «концы прячу гея в воду»; и осадочным покровом, пласты которого надежно скрывают под многокилометровой толщей вещественные доказательства давних столкновений.
При взгляде на схематическое изображение Галактики у читателей может возникнуть резонный вопрос — почему же периоды высокой тектонической активности близки к галактическому году, если Солнечной системе приходится пересекать два спиральных звездных потока? Давайте проясним и этот вопрос (см. сноску в круге на рис. 1).
Скорость Солнца в движении по галактической орбите внутри диска Галактики (Vc) выше тангенциальной составляющей скорости звезд спирального рукава (Vτ). Поэтому Солнце попеременно догоняет и пересекает спиральные потоки Персея и Стрельца. Следовательно, продолжительность периода между эпохами гравитационных бурь должна определяться частным от деления длины полуорбиты на разность скоростей:
где: То — период цикла эпох орогенеза (горообразования),
Rc — средний радиус галактической орбиты Солнца,
Vc — орбитальная скорость Солнца,
Vτ — тангенциальная скорость звезд спиральных потоков Галактики в точках пересечения их траекторий с орбитой Солнца.
Вероятно, в формулу следует ввести коэффициент асимметрии спиральных ветвей. Из формулы видно, что периоды циклов эпох горообразования и галактического года будут близки, если Vt примерно вдвое ниже Vc.
Будучи горным инженером и пытаясь, разобраться в причинах периодичности вспышек геотектогенеза, автор убедился, что эта проблема не поддается разрешению чисто геологическими средствами. Вынужденное обращение к астрономии позволило найти на стыке ее с геологией невостребованные этими науками знания о Земле и Вселенной, позволяющие связать тектогенез с приливными явлениями в небесных телах Солнечной системы. Но и в астрономии пришлось столкнуться с непонятными автору толкованиями происходящих в космосе процессов. О том, что нынешнее состояние Солнечной системы не могло сложиться без внешнего гравитационного воздействия, говорилось выше. Обоснования некоторых явлений в Большом космосе также вызывают сомнения, которыми хотелось бы поделиться с читателями.
Обнаружение «красного смещения» в спектрах галактик (в 1910 г. В. Слайфером) привело к пониманию, что они удаляются от нас и что, следовательно. Вселенная расширяется. Установленная в 1929 г. Э. Хабблом закономерность увеличения скорости разбегания галактик пропорционально расстоянию до них показала, что галактики разлетаются с ускорением. И вот, на основе этих новых знаний о Вселенной, возникает и получает широкое распространение теория Большого Взрыва, согласно которой Метагалактика образовалась в результате грандиозного взрыва некоей субстанции, обладавшей плотностью и температурой, близкими к бесконечным значениям. Сторонникам сингулярности известны даже размеры исходной точки (10-33 см), из которой воссоздался бескрайний Космос.
Автор не понимает, как можно связывать ускоренное взаимное удаление галактик со взрывом. Наоборот, открытие Хаббла категорически отрицает возможность взрыва. Осколки взрыва могут разлетаться только инерционно с постоянной скоростью (или с замедлением, вследствие обратного гравитационного воздействия, направленного к центру масс взаимно удаляющихся галактик). Современной механике известны только два способа движения изолированной системы с ускорением — реактивное движение и движение в силовом поле. Для летящих в космическом пространстве галактик приемлемой причиной ускорения может быть наличие метагалактического поля тяготения, с которым взаимодействуют массы галактик, приобретая ускорение.
В самом деле. Проведем простой эксперимент в гравитационном поле Земли (можно мысленно). Подсоединим шланг к водопроводному крану и протянем его на балкон. Откроем кран и пустим воду через перила на землю. Сначала струя будет сплошной, а потом она разорвется и вниз полетят раздробленные капли. Почему? В поле тяготения Земли скорость частиц воды с удалением от обреза шланга будет увеличиваться на 9,8 метров в секунду за каждую секунду полета. Мы увидим, что раздробленные капли движутся с разными скоростями не только относительно земли, но и по отношению друг к другу. Расстояния между ними увеличиваются, и относительные скорости тем больше, чем дальше капли друг от друга (все происходит почти по Хабблу). Не такую ли картину видят астрономы, наблюдая за удаляющимися друг от друга с нарастающей скоростью галактиками?
Правда, если бы некий гипотетический микроисследователь на одной из капель мог вести наблюдение за другими каплями, он установил бы иную закономерность их взаимного разбегания, согласующуюся с механикой Ньютона. Закон Хаббла: v = Н × r (скорость удаления галактики пропорциональна расстоянию до нее) — противоречит закону всемирного тяготения. В ускоренном движении по Ньютону не может быть линейной зависимости между изменениями скоростей и пройденными расстояниями. Пока еще никто не опроверг применимости законов Ньютона к космическим макросистемам. Конечно, наблюдателю на капле вести расчеты проще, чем Хабблу. Он знает исходное состояние своей «микрогалактики». По расстоянию от обреза шланга можно установить свою скорость: v =