Джей Пи откашливается.
– Где мои дети? – произносит он агрессивно, как будто подозревает, что Рип держит их в заложниках.
– Они здесь, в доме.
– Я могу с ними поговорить?
– Э-э-э… они сейчас очень расстроены.
– Почему ты мне звонишь? – спрашивает Джей Пи. – Почему никто из них… – голос у него срывается, – не позвонил?
– Они в ужасном состоянии, Джей Пи, – напоминает Рип.
Он расправляет плечи и вспоминает, что ему уже не двенадцать. Рип – взрослый мужчина. В страховой компании он занимается сложными случаями, и эта работа ему подходит, потому что ничто не может его смутить. У вас замерзли трубы, а потом взорвались, и второй этаж залило так, что он провалился на первый? Вам в крышу ударила молния? Вы разбили в хлам новый «Ренджровер» по дороге из автосалона? Вы влетели на яхте в причал, и теперь у вас в корпусе трехметровая дыра?
«Без проблем, давайте писать заявку, – говорит Рип каждый день с утра до вечера. – Мы всё починим».
– Они слишком расстроены и не смогли тебе позвонить. У всех троих шок. Уилла попросила меня тебе сообщить.
– Да, понятно, – говорит Джей Пи, – спасибо, – и вешает трубку.
Эми
Июнь, суббота, и Эми приезжает в салон раньше обычного, потому что сегодня у них пятнадцать свадеб.
– Да, ты не ослышался, – сказала она сегодня утром Джею Пи. – Пятнадцать резервов, и еще по меньшей мере пятнадцати пришлось отказать.
Сегодня аврал, радостная энергия бьет ключом. С приходом первого клиента откупоривают шампанское и делают музыку погромче – Люк Комбс. Эми это вполне устраивает. Она выросла в Алабаме и в колледже, в Оберне, была членом женского сообщества – «Любовью связаны навеки!»[10], «Орел Войны»[11], – поэтому любит не только музыку кантри, но и атмосферу штаб-квартиры сестринства накануне большого матча.
В десять тридцать у нее уже четвертая клиентка – мать невесты. За плечом тихо появляется администратор Брэнди и шепчет:
– Джей Пи звонит. Говорит, это срочно.
Эми на долю миллиметра поворачивает голову к Брэнди.
– Он что, позвонил в салон?
– Говорит, что не дозвонился тебе на мобильный.
– Пожалуйста, скажи ему, что я занята. Перезвоню в обед.
На обед у нее сегодня всего десять минут, только чтобы засунуть в рот скон с чеддером из «Борн энд Брэд». Эми сражается с лишними семью килограммами с тех пор, как переехала к Джею Пи, и, хотя пытается носить с собой на работу салат в контейнере, постоянно проигрывает битву углеводам и жирам: в салон постоянно заказывают то бейглы, то выпечку, то торт, потому что у кого-то вечно день рождения.
– У него был такой голос… Мне кажется, тебе лучше…
Эми качает головой. У нее совершенно нет времени разговаривать сейчас с Джеем Пи, она чувствует себя как Санта-Клаус в ночь перед Рождеством. Ее клиентка, миссис Скалити, уже недовольна, потому что Эми начала обращаться к ней по имени. Сейчас дамочка смотрит недобрым взглядом из-под свисающих на лицо мокрых прядей. В полдень ей нужно быть в церкви Святого Павла.
– Перезвоню, когда выйду на обед, – повторяет Эми, и Брэнди вскидывает руки: мол, ясно.
Времени на обед не остается, даже присесть на минутку некогда. Начинает ныть поясница, хочется в туалет. У девочки, которая понесет букет, аллергия на ландыши, а Эми начала вплетать их в ее косу; шея у бедняжки покрывается красными пятнами. Эми выбрасывает цветы в помойку и отправляет мать за антигистаминным в аптеку.
Она стоит у раковины и моет голову подружке невесты – говорят, эта грандиозная свадьба в отеле «Вовинет» стоила больше миллиона баксов, – когда лучшая подруга в салоне, Лорна (она недавно приехала из Ирландии), произносит:
– Слава богу, родная, не думала, что ты еще здесь.
– Где же мне еще быть? – смеется Эми.
– То есть ты еще не слышала? Джей Пи тебе не звонил?
– Звонил, но я не смогла с ним поговорить.
Эми неосторожно поворачивается к Лорне и случайно плещет подружке невесты водой в лицо, смывая шампунь; девушка фыркает. Она утверждает, что всё в порядке, но Эми нервничает. У нее нет времени сплетничать!
– Что бы там ни было, это может подождать.
– О, родная, – произносит Лорна тем материнским тоном, которым обычно разговаривает со своим псом Купидоном, – обещай, что позвонишь ему, как только закончишь. Обещай.
– Да, да, конечно, постараюсь, обещаю, – тараторит Эми.
Она ведет подружку невесты к креслу – у нее сегодня было столько Челси и Мэдисон, что имя этой и не вспомнишь, – и ловит на себе взгляд Брэнди. Джарред, который работает рядом с ней, тоже оборачивается в ее сторону. А теперь еще Эми замечает, как на нее смотрит из-за стеклянных дверей, ведущих в храм маникюра, Молли, специалистка по ногтям. Ни с того ни с сего женщина в двух креслах от нее – Тони делает ей укладку – восклицает:
– Вивиан Хоу? Писательница?
Хорошее настроение Эми скоро можно будет сливать в унитаз. Сегодня она не хочет ничего слышать про Виви. Сколько уже раз женщины приходили в салон, разглагольствуя о том, что на поездку на Нантакет их вдохновил роман «Дочери дюн».
Только вчера клиентка спрашивала, не стрижется ли у них в салоне Виви. Эми чуть не ответила: «Нет, она стрижется дома садовыми ножницами». Но вместо этого сказала:
– Нет, стриглась когда-то давно, но теперь ходит в «Дарьяс» в центре.
Эми не стала уточнять, что Виви перестала почитать «Ар Джи Миллер» своим присутствием в тот же день, когда они взяли на работу любовницу ее мужа.
Эми знала, что Джей Пи женат, когда познакомилась с ним десять лет назад. Тогда у него был винный магазин под названием «Пробка» в том же коттедже в гавани, где сейчас располагается «Рожок». Выпустившись из Оберна, Эми не смогла сразу найти работу и решила провести лето на Нантакете, о котором мечтала с тех пор, как посмотрела бесчисленное количество эпизодов сериала «Крылья»[12]. В ту же секунду, когда она сошла с парома, ей в глаза бросилось объявление о поиске работников в магазин Джея Пи. Эми пошла прямиком в магазин и предложила свои услуги. Джей Пи был высоким, темноволосым, с пленительными зелеными глазами и ямочкой на щеке. Он спросил Эми, что она знает о вине, и, когда та ответила: «Я знаю, что его пьют», сказал: «Один ваш акцент поможет продавать вино ящиками. Вы приняты».
Невозможно было не пересекаться в тесном пространстве магазина площадью всего двадцать квадратных метров. Большую часть коттеджа занимали ящики, коробки, бутылки, в художественном беспорядке расставленные по стеллажам, и стальная башня с шампанским. Джей Пи торговал досками для сервировки из Напы, штопорами из Франции и коктейльными салфетками от «Каспари». Он купил антикварный стол на козлах, на котором они выставляли бутылки для дегустации. Когда в магазине никого не было (то есть большую часть времени), Эми и Джей Пи пробовали вино самостоятельно и описывали его друг другу в чувственных выражениях, используя слова «тело» и «ножки». Когда у обоих уже начинало шуметь в голове, Эми принималась жаловаться на свою личную жизнь. В «Чикен Бокс» несложно было кого-нибудь подцепить, но все эти парни такие инфантильные, все равно что красавчики, с которыми она встречалась в Оберне.
– Мне нужен кто-то более зрелый, – однажды сказала Эми. – Такой, как вы.
Она не могла поверить, что произнесла это вслух. Эми боялась, что Джей Пи одернет ее (или даже уволит), но он просто свел все в шутку. Джей Пи был женат на романистке Вивиан Хоу, родил с ней троих детей. Эми напоминала себе, что это не просто слова – супруги принесли друг другу клятву. У него на пальце сияло кольцо, и каждый вечер он возвращался домой к Виви, Уилле, Карсон и Лео. Эми выросла на юге, в баптистской семье; она прекрасно знала, что уводить чужого мужа – грех. Но ее романтические чувства к Джею Пи росли с каждым днем. Он был такой красивый, такой остроумный, так много знал о вине и так щедро расточал на нее свое время и внимание. Он стремился делиться с Эми своими знаниями о терруаре, виноделах и сортах; смотрел, как она пробует вино, ему было интересно, что Эми думает о нем, какие вина ей нравятся, а какие – нет. Считал ее мнение важным.
Лето подходило к концу, и они все больше сближались. Эми рассказывала Джею Пи о ссорах с матерью и неловких свиданиях. Джей Пи признавался, что несчастлив в браке. Виви вечно пыталась успеть к дедлайну, или путешествовала, или подписывала десять тысяч рекламных вкладышей, или уезжала на рынок за свежей мятой для домашнего айс-ти, или развозила детей по семи тысячам разных кружков и занятий (и заставляла его испытывать чувство вины, потому что у него редко когда находилось время в этом поучаствовать), или приглашала домой четыре другие пары на лобстеров и классический рок.
– Все остальные видят в ней супервумен, – говорил Джей Пи, – я же вижу женщину, которая будет делать что угодно, лишь бы не заниматься со мной сексом.
В один дождливый день Джей Пи учил Эми танцевать вальс – сказал, что это один из тех навыков, которым их обучали в институте. Эми всегда хорошо танцевала. У нее отлично получалось, и она видела, что произвела впечатление на Джея Пи.
– У Виви нет чувства ритма, – признался он, – и желания меня касаться.
За пару дней до того, как Эми предстояло уехать с Нантакета, – поиски работы так ни к чему и не привели, и она собиралась обратно в Алабаму, чтобы по настоянию матери пойти на курсы косметологов, – Джей Пи уговорил ее открыть бутылку «Кристалла». Это был широкий жест, но Эми все лето смотрела, как он швыряется деньгами (заказывает редкое винтажное вино или хрустальный графин, которые ему не удастся продать), поэтому что могла изменить одна бутылочка шампанского? Эми никогда не пробовала «Кристалл». За одной бутылкой последовала вторая, а потом – половина третьей. Эми стояла в дверях, за которыми открывался вид на нантакетскую гавань. Солнце низко висело в небе, как будто на воду стекал с ложки мед. Яхт у причалов было уже меньше, шум голосов в «Крю» на другой стороне гавани звучал приглушенно. Лето заканчивалось. Вид был до боли красив: чайки, сидящие на деревянных столбиках, силуэт маяка вдалеке.