– Прекратите! – взорвался Кремер. – Согласен, помещать объявления в газете не возбраняется, но я корректно спросил вас…
– Корректно? – отозвался Вульф.
– Ну ладно, считайте как хотите. Вы понимаете, что я хочу узнать. Как бы вы хотели, чтобы я спросил?
– Во-первых, я хотел бы услышать, зачем вам это нужно?
– А затем, что, по моему мнению, вы скрываете что-то или кого-то, кто связан с убийством. Такое с вами уже случалось. Из вашего вчерашнего рассказа Стеббинсу явствует, что смерть этого мальчугана вас никак не касается и что клиента у вас нет. Но в таком случае вы не потратили бы ломаного гроша и безусловно не начали бы расследования, для которого нужно расходовать вашу драгоценную энергию. Я мог бы напрямик спросить: кто ваш клиент? Но я этого не делаю, меня интересует только одно – зачем вы поместили объявление в газете? Пусть, по-вашему, я некорректно задал этот вопрос, но ответьте на него.
Вульф глубоко вздохнул:
– Арчи, ответь ему.
Я повиновался. Мой рассказ занял немного времени. Кремер уже знал все со слов Пэрли, и мне оставалось лишь объяснить, как мы решили истратить деньги Пита, к которым я добавил один доллар восемьдесят пять центов из собственного кармана. Кремер впился в меня взглядом, но это никогда меня не тревожило и тем более не встревожило сейчас, когда я выкладывал ему чистую правду.
Задав несколько вопросов и получив на них ответы, он перевел взгляд на Вульфа и спросил:
– Вы когда-нибудь видели человека по имени Мэтью Берч или слыхали о нем?
– Да, – коротко отозвался Вульф.
– Значит, вы его знали! – На долю секунды в серых глазах Кремера сверкнуло торжество. Не знай я его так хорошо, я бы даже не успел это заметить. – Постараюсь быть корректным. Не окажете ли вы мне любезность сообщить, когда и где встречались с ним?
– Никогда и нигде. Позавчера, в среду, я прочел это имя в «Газетт». Как вам известно, я никогда не покидаю дом по делам и весьма редко оставляю его по каким-либо иным причинам, поэтому я всецело полагаюсь на газеты и радио, которые информируют меня о заботах и деятельности моих соотечественников. В газете сообщалось, что труп человека по имени Мэтью Берч был обнаружен поздно вечером неподалеку от причала на Саут-стрит. Предполагается, что его сбила машина.
– Точно. А до сообщения о его смерти видели ли вы Мэтью Берча или слышали что-нибудь о нем?
– Не под этим именем.
– Черт возьми, под каким же?
– Это мне неизвестно.
– Есть ли у вас какие-либо основания предполагать или подозревать, что вы когда-нибудь видели покойного или слышали о нем?
– Ответ тот же – нет. Позвольте мне задать вам вопрос. Есть ли у вас какие-либо причины предполагать или подозревать, что ответ мог быть «да»?
Кремер не ответил. Он наклонил голову, коснувшись подбородком узла галстука, сжал губы, пристально взглянул на меня, затем повернулся к Вульфу и заговорил:
– Вот почему я пришел. Из того, что мать мальчугана по его просьбе передала вам, и из того, что машина совершила на него наезд, а затем скрылась, явствует одно: это не просто несчастный случай. Теперь же возникли новые осложнения, но, когда я сталкиваюсь с чем-нибудь подобным и вы имеете к этому хотя бы отдаленное касательство, я всегда хочу точно знать, как и когда вы в это дело влезли и когда и где вылезете.
– Я поинтересовался, почему вы задали мне эти вопросы.
– Я же говорю вам – возникли новые осложнения. Машина, которая сбила мальчугана, была обнаружена вчера утром на Сто восемьдесят шестой улице с тем же самым номерным знаком, украденным в Коннектикуте. Эксперты возились с ней целый день и установили, что именно эта машина сбила парнишку. Более того. На днище обнаружен лоскут материи величиной с ладонь из куртки Мэтью Берча. Лаборатория ищет новые доказательства, что именно эта машина сбила Берча, но я не осел и в других доказательствах не нуждаюсь. А вы?
Вульф был сегодня на удивление терпелив.
– Если бы я вел это дело, то для создания рабочей гипотезы мне этого тоже было бы достаточно.
– В том-то и суть, что вы его ведете! Вы же поместили объявление в газете!
Вульф медленно качнул головой.
– Признаюсь, – уступил он, – что я могу допустить вздорные действия, что бывали случаи, когда я водил вас за нос, но вы знаете, что я решительный противник заведомой лжи. Заявляю вам: те факты, которые мы вам сообщили по данному поводу, абсолютно достоверны, у меня нет клиента, связанного с этим делом, я им не занимаюсь и не намерен заниматься. Я, конечно, согласен…
Его прервал телефонный звонок. Я снял трубку своего аппарата.
– Кабинет Ниро Вульфа. Арчи Гудвин слушает.
– Будьте любезны, можно мне поговорить с мистером Вульфом? – Голос был низкий, взволнованный.
– Сейчас узнаю. Ваше имя?
– Мистер Вульф меня не знает. Я хочу его повидать – это по поводу объявления в «Таймс». Я хочу договориться о времени, когда он меня примет.
Для Кремера я делал вид, что это обычный разговор.
– Его делами ведаю я. Ваше имя?
– Я бы предпочла… при встрече. Можно прийти в двенадцать?
– Не вешайте трубку. – Я взглянул в календарь, лежавший на столе. – Да, можно, только будьте пунктуальны. Вы знаете адрес?
Она ответила утвердительно. Я повесил трубку и обернулся к боссу:
– Какой-то тип желает посмотреть ваши орхидеи. Я сам проведу его в оранжерею, как обычно.
Вульф кивнул и возобновил разговор с Кремером:
– То, что мальчика и Мэтью Берча сбила одна и та же машина, конечно, может показаться осложнением, но на самом деле это упрощает вашу задачу. Даже если номерной знак ничего на даст, вы, бесспорно, сумеете выяснить происхождение машины.
– Я никогда не думал, что вы наглый лжец, – холодно заявил Кремер, вставая. – Прежде я не замечал этого за вами. Нет, – повторил он, – никогда не замечал.
С этими словами он повернулся и вышел.
Я направился за ним в прихожую, чтобы запереть дверь, потом вернулся к своему столу.
– Письмо мистеру Джордану, – распорядился Вульф.
– Слушаюсь. – Я взял блокнот. – Но сперва напомню: говорил я вам про один шанс из миллиона на то, что кто-нибудь откликнется на наше объявление? Так вот, это случилось. Какая-то женщина звонила по поводу объявления. Она не назвалась, и я не хотел настаивать в присутствии нашего гостя. Она придет в полдень.
– К кому?
– К вам.
Он сжал губы:
– Арчи, это невыносимо!
– Чертовски хорошо вас понимаю. Но, учитывая, что Кремер вел себя корректно, может быть, имеет смысл поболтать с ней немного перед тем, как позвонить Кремеру, чтобы он приехал и забрал ее? – Я взглянул на старинные часы. – Она явится через двадцать минут. Если вообще явится.
Вульф что-то пробурчал себе под нос.
– «Уважаемый мистер Джордан»… – принялся он за диктовку.
Глава четвертая
Она явилась и украсила красное кожаное кресло несравненно больше, чем Кремер и сотни прочих, которым доводилось сидеть в нем прежде. Портило ее только то, что она была слишком возбуждена. Когда я распахнул перед ней дверь и пригласил войти, мне показалось, что она вот-вот повернется и удерет: у нее явно было такое желание, но женщина заставила себя перешагнуть через порог и позволила мне проводить ее в кабинет.
Царапина на левой щеке была едва различима под косметикой, и вовсе не удивительно, что Пит, глядя на нее в упор, обратил больше внимания на серьги в виде пауков. Посетительница была приблизительно моих лет, что, конечно, не идеал, но я ничего не имею против женщин и зрелого возраста.
Вульф не слишком сварливо спросил ее, чем он может быть полезен. Она открыла сумочку и вынула два листка бумаги. Сумочка была из мягкой зеленой замши, так же как и жакет поверх темно-зеленого шерстяного платья, зеленым был и маленький берет, кокетливо сдвинутый набекрень. Это называется ансамблем, если я не ошибаюсь по неопытности.
– Вот вырезка из газеты с вашим объявлением, – сказала она и положила листок обратно в сумочку. – А вот чек на пятьсот долларов.
– Можно взглянуть?
– Я не… Пока нет. На нем моя подпись.
– Догадываюсь.
– Я хочу спросить вас… кое о чем, прежде чем сообщу свою фамилию.
– О чем именно?
– Относительно мальчика… Мальчика, которого я просила позвать полицию. – Тембр у нее был приятный. Готов признать, что мне он мог бы понравиться, не будь голос таким взволнованным. – Я хочу его видеть. Можете ли вы мне помочь встретиться с ним? Или дать мне его адрес? Надеюсь, что пятьсот долларов достаточно за такую услугу. Я знаю, вы берете высокие гонорары. И еще я хочу… Но нет, сперва ответьте на мой вопрос.
Вульф, как правило, всегда смотрел прямо в лицо собеседнику, если не закрывал глаза, но на этот раз меня удивило то особенно пристальное внимание, с которым он разглядывал посетительницу. Он обернулся ко мне:
– Арчи, пожалуйста, рассмотри внимательно царапину на ее лице.
Я послушно поднялся с места. У нее был выбор: либо спокойно сидеть и позволить мне осмотреть ее щеку, либо закрыть лицо руками, либо встать и уйти. Но пока она решала, как ей поступить, я уже был рядом и наклонился над ней.
Она начала что-то говорить, но я выпрямился и доложил Вульфу:
– Расцарапано каким-то острым предметом, может быть, иглой или кончиком маникюрных ножниц.
– Когда?
– Сегодня, а может быть, и вчера. Но не далее чем три дня назад.
Я оставался возле ее кресла.
– Это наглость! – выпалила она, вскакивая с места. – Я рада, что не назвала вам своего имени!
Она не могла уйти, минуя меня.
– Чепуха! – отрезал Вульф. – Вы не обманете меня этой царапиной. Опишите мальчика. Опишите, кто еще был в машине. В котором часу это случилось? Что касается вашей фамилии, то неблагоразумно ее скрывать. Мистер Гудвин возьмет вашу сумочку – если потребуется, применив силу, – и просмотрит ее содержимое. Если вы будете жаловаться, то нас двое, а вы одна. Садитесь!
– Это подло!