Я надеюсь, что мой читатель уже понял, что я критически отношусь к любым заявлениям о сверхвысокой продолжительности жизни как в далеком прошлом, так и в ближайшем будущем. Такие люди давно решили, что долгая и здоровая жизнь – задача очень сложная, поэтому легче кормить слушателей баснями о сверхдолголетии, которое почему-то всегда бывает где-то далеко в заморских странах или в генах, что очень удобно: все вопросы к ним. В результате человек думает так: от меня ничего не зависит, поэтому можно пить, курить, не спать ночами, да и к врачам обращаться я не стану, вместо этого обращусь к друзьям, люди у нас добрые, советов надают много.
А ведь с генами все очень непросто. Да, генетическое тестирование уже показало свою важность и ценность в клинической практике. Но одновременно с этим на сегодняшний день нет достаточных научных оснований для использования генетического тестирования для направления в спортивном отборе или точного выявления будущих чемпионов в конкретных видах спорта. Именно поэтому тренерам не рекомендуется использовать генетическое тестирование из-за его недостаточной валидации и воспроизводимости.
Однако про гены можно рассказать много интересного. Генетическая модификация клеток для повышения работоспособности является генным допингом и не должна применяться спортсменами. Правда, в данном случае я пока ничего не сказал про воздействие на эпигенетический уровень, которое можно делать с помощью гипоксиии, то есть когда человек тренируется при пониженном содержании молекул кислорода в дыхательной смеси или просто находится в ней, что меняет работу около 500 генов. В болезни Альцгеймера также можно сказать про обширный полиморфизм генов, причем одни активизируют и продвигают болезнь, а другие, наоборот, задерживают ее развитие.
Возможно, именно тот факт, что в течение последнего века старение изучали исключительно на модельных животных, от мух и червей до аквариумных рыбок и мышек, и привел к тому, что мы пока терпим неудачи на пути достижения долголетия человека. Использование модельного животного и моделирование процесса старения на уровне клетки, где живет крыса, всегда является не только попыткой упростить ответ, но и изучением другой эволюционной конструкции, которая хоть и состоит из тех же биологических реакций-кирпичей, но сложена по-другому.
Выдающиеся советские геронтологи Фролькис и Мурадян в далеком 1988 году написали: «Одна из важнейших задач геронтологии – перенесение полученных данных (с модельных животных. – Прим. автора книги) на человека с его сложной социальной средой и психической деятельностью». Сегодня, спустя 35 лет, стало очевидно, что именно в этом и заключается проблема: такой перенос данных просто невозможен. Это другая конструкция эволюции, где все реакции, как патологические, так и физиологические, а также их сочетания совсем другие, поэтому и живут эти модельные животные другую продолжительность жизни, которая гораздо меньше, чем у Homo sapiens.
Моя личная оценка возможной максимальной продолжительности жизни человека такова: на сегодняшний день для женщин это 117–118 лет, а для мужчин эта цифра чуть меньше и равна приблизительно 114–115 годам. Но и до этих указанных возрастов доживут лишь один-два человека на миллиард родившихся, поэтому такая оценка не имеет отношения к обычному человеку, который сейчас едет рядом с вами в метро. И никакие круглые цифры в 120, 150 и 200 лет в теме продолжительности жизни человека сегодня невозможны, так как конструкция Homo sapiens, созданная миллионами лет эволюции, не рассчитана на службу нашего организма в течение жизни такой длительности даже в самых комфортных условиях.
Таким образом, на сцену выходят механизмы адаптации организма, рассчитанные на определенную длительность жизни, характерную для нашего вида. Именно они обеспечивают нашу жизнеспособность, под которой подразумевается устойчивость организма к воздействию внешних и внутренних факторов, которые могут носить повреждающий характер. Но они не вечные, их надежность имеет временные границы.
СТАРЕНИЕ В ЦЕЛОМ – ЭТО НАРАСТАНИЕ СТЕПЕНИ НАШЕГО НЕСОВЕРШЕНСТВА В ПРОЦЕССЕ СНИЖЕНИЯ НАДЕЖНОСТИ БИОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ.
Жить означает постоянную адаптацию к постоянно меняющимся условиям окружающей среды, даже если мы этого не ощущаем. При этом адаптация бывает срочная и долговременная. Все эти механизмы, куда можно отнести и болезнь, то есть патологические или патофизиологические механизмы адаптации, несовершенны, и уровень их несовершенства нарастает с возрастом, при этом все чаще и чаще физиологические механизмы адаптации заменяются патофизиологическими. Старение в целом – это нарастание степени нашего несовершенства в процессе снижения систем надежности биологической системы.
Сегодня мы чаще осознаем, что для того, чтобы жить именно в состоянии здоровья, нам нужно изменить образ жизни, и в этом изменении всегда есть пожелание больше двигаться. В то же самое время мы чаще не хотим осознание этого факта принять как руководство к прямому действию. А вот и еще один удивительный факт: неожиданно сталкиваясь с признаками своего же старения на пороге пожилого возраста, мы чаще всего все-таки пытаемся что-то предпринять для исправления ситуации. Такие попытки могут быть обусловлены разными причинами: или времени появилось больше, или дети выросли и уже не отвлекают, или просто уровень изменений прошел красную черту своего же сознания.
Эти процессы протекают в разных органах совершенно по-разному и с разной скоростью: у кого-то быстрее стареет сердечно-сосудистая система, у кого-то – костная система или мозг. Но все эти изменения проявляются в том, что снижается функциональность целостного организма: постепенно он становится все больше зависимым от того, насколько среда, в которой он живет, благоприятна для его текущей жизнедеятельности.
Физическая же активность заметно изменяет синтез множества гормонов, усиливает кровоток, вызывает перестройку механизмов не только биохимической, но и эпигенетической адаптации, и тем самым влияет на все органы и ткани. Это влияние обусловлено не только эндокринными, но и антигипоксическими и нейротрофическими факторами.
Характер нагрузки, ее интенсивность и длительность сильно влияют на эндокринный ответ организма, который зависит также от возраста и состояния здоровья человека. Многие гормоны влияют на работоспособность и состав тела человека, и между ними существуют тесные двухсторонние взаимоотношения.
Отсутствие физической нагрузки не только в пожилом возрасте и старости, но и в течение всей жизни ведет к ускоренной потере мышечной массы, которая, в свою очередь, снижает все функциональные резервы человека. На фоне инволюции организма с характерной этому периоду хронической гипоксией тканей и расцветом атрофических процессов происходит ускорение всех механизмов снижения жизнеспособности организма человека.
При старении происходит накопление дисфункциональных и поврежденных клеточных белков, повышение уровня системного воспаления, нарастание тканевой гипоксии и нарушение работы митохондриального звена клетки, что приводит к нарушению клеточного гомеостаза и прогрессирующей дегенерации и увеличивает риск гибели клеток. Ограничение этих процессов, например, с помощью повышения уровня физической активности, пусть даже без полного понимания механизмов этого противодействия, является ключом к увеличению продолжительности жизни человека.
Бытует мнение, что у спортсменов все протекает не так, например, они медленнее стареют. Есть еще мнение, что если любой человек доживает до возраста старше 100 лет, то риск смерти перестает расти, что часто обозначают как плато. Но так ли это? В качестве примера того, что на самом деле это не так, приведу данные, которые были собраны обо всех спортсменах в возрасте 100 лет и старше с их спортивными результатами из базы данных World Master Rankings за 2006–2019 годы (138 результатов от 42 спортсменов; 5 женщин, 37 мужчин; максимум 105 лет). Их результаты сравнили с ранее опубликованными данными спортсменов из Швеции в возрасте от 80 до 96 лет (1134 результата от 374 спортсменов). Это первые данные о темпах снижения спортивных результатов спортсменов, которые все еще соревновались в возрасте старше 100 лет в пяти легкоатлетических дисциплинах. Эти данные показали, что в возрасте после 90 лет не наблюдается никакого плато в результатах, а отмечается скорее дальнейшее ухудшение[7].
Хотя старение возникает и на молекулярном уровне, его итоги проявляются именно на системном уровне в виде снижения жизнеспособности целостного организма. Чтобы найти ключ к продлению видовой продолжительности жизни, нужно изучать не старение, а организацию конструкции механизмов, формирующих эту продолжительность жизни.
Изучение механизмов старения также даст практический результат, но в рамках организации механизмов адаптации вида (патологических и физиологических).
Глава 4Почему россияне не живут долго?
Однажды я получил письмо от возмущенной читательницы, которая прочитала в моей книге о том, что россияне живут меньше, чем в странах Западной Европы. Она написала мне следующее: «Вот у меня все в семье жили очень долго. Мама прожила 88 лет, бабушка – 97. А вы пишете, что долго не живут! Как же так?» На мой вопрос, смотрела ли она когда-нибудь цифры официальной статистики[8], ответа не последовало. Конечно, если присмотреться вокруг, то каждый, наверное, увидит того или иного родственника, который жил долго, очень долго или даже стал долгожителем, но это не касается нас всех – именно нас всех вместе.
Да, печально, но факт: Россия – страна с довольно низким показателем ожидаемой продолжительности жизни (на середину 2019 года он составлял 73,5 года, на 2022 год – около 68 лет) на фоне других развитых стран, но тем не менее наша страна также не отстает от общего мирового тренда постарения населения. Хотя что нам, россиянам, этот средний показатель, когда все люди и каждый в отдельности – бессмертные души!