Рестон достал переносную рацию и произнес:
– «Пи-один»?
Усиленный динамиком голос четко прозвучал в автобусе, стоящем в гараже к северу от Дейли-Сити. Брэнсон повернул переключатель:
– Да?
– Все в порядке.
– Отлично. – В голосе Брэнсона не прозвучало бурной радости, потому что для нее не было особых причин; наоборот, он бы сильно удивился, если бы после шести недель основательной подготовки что-то пошло не так. – Возвращайтесь вместе с Маком на квартиру и ждите.
Джонсон и Брэдли были необыкновенно похожи: оба симпатичные, молодые (чуть старше тридцати лет), светловолосые и почти одинакового телосложения. А кроме того, они имели поразительное сходство в телосложении и цвете волос с двумя только что разбуженными молодыми людьми, которые приподнялись в своих постелях в гостиничном номере и с вполне понятным удивлением и гневом смотрели на незнакомцев. Один из них прорычал:
– Кто вы, черт возьми, и что вы здесь делаете?
– Будьте добры понизить голос и выбирать выражения, – посоветовал ему Джонсон. – Офицеру морской авиации это не к лицу. Кто мы, не имеет значения. А здесь мы потому, что нам необходимо переодеться. – Он посмотрел на свою «беретту» и указательным пальцем левой руки дотронулся до глушителя. – Думаю, не стоит вам объяснять, что это такое.
Объяснения и в самом деле были ни к чему. В действиях Джонсона и Брэдли чувствовался такой бесстрастный профессионализм, такая спокойная уверенность, что обитатели номера лишились дара речи и утратили всякое желание действовать. Пока Джонсон стоял, небрежно помахивая пистолетом, Брэдли открыл принесенный с собой чемоданчик, вынул из него длинную тонкую веревку и связал двух пленников с быстротой и ловкостью, которые свидетельствовали о немалом опыте в подобных делах. Когда он закончил, Джонсон открыл шкаф, достал из него два костюма и протянул один из них Брэдли со словами:
– Примерь, подойдет ли по размеру.
Обоим подошли не только костюмы, но и фуражки. Джонсона это нисколько не удивило: Брэнсон, этот гений планирования, практически никогда не ошибался.
Брэдли оглядел себя в большом зеркале и заметил с легкой грустью:
– Надо было оставаться законопослушным гражданином. Форма лейтенанта морской авиации мне определенно подходит. Да и ты в ней неплохо выглядишь.
Один из связанных спросил:
– Зачем вам форма?
– Мне всегда казалось, что пилоты морских вертолетов умнее.
Человек вытаращил на него глаза:
– Господи! Не хотите ли вы сказать, что…
– Вот именно. И кстати, мы оба, вероятно, летали на «сикорских» гораздо больше вас.
– Но форма? Зачем вам красть нашу форму? Ее ведь нетрудно купить. Почему вы…
– Мы ужасно скупые. Ну да, конечно, форму можно купить. Но вот чего нельзя купить, так это документы, которые в ней носят: удостоверение личности, водительские права и все такое прочее. – Брэдли похлопал себя по карману. – Однако здесь ничего нет! Где документы?
– Идите к черту! – возмутился второй пленник.
Джонсон был сама кротость.
– Герои сейчас не в моде. Где документы?
– Их здесь нет, – сказал второй связанный. – Флот относит эти документы к разряду секретных. Они хранятся в сейфе администратора гостиницы.
– О господи! – вздохнул Джонсон. – Ну зачем все так усложнять? Вчера вечером в кресле у стойки дежурного сидела хорошенькая рыжеволосая девушка. Вы, наверное, ее помните.
Двое связанных пилотов переглянулись. Ясно было, что они ее помнят.
– Девушка готова присягнуть, что никто из вас ничего не сдавал на хранение. – Джонсон холодно усмехнулся. – Вообще-то, ее вряд ли заставишь приносить присягу в суде, но раз она говорит, что вы ничего не сдавали, так оно и есть. Давайте без глупостей. У вас есть выбор. Первое: вы рассказываете нам, где документы. Второе: мы заклеиваем вам рты, и после небольшого внушения вы нам все рассказываете. Третье: если это не поможет, мы просто обыщем комнату, а вы сможете за нами понаблюдать. Конечно, если не потеряете сознания.
– Вы собираетесь нас убить?
– На кой черт нам это нужно? – искренне удивился Брэдли.
– Мы можем вас опознать.
– Вы никогда нас больше не увидите.
– Мы можем опознать девушку.
– После того как она снимет рыжий парик? Сомневаюсь. – Брэдли покопался в чемоданчике и нашел кусачки. Весь его вид выражал покорность судьбе. – Время уходит! Залепи им рты.
Пленники снова переглянулись. Один покачал головой и сокрушенно улыбнулся, другой вздохнул.
– Похоже, сопротивление бесполезно. К тому же я не хочу, чтобы мне испортили фасад. Бумаги под матрасом, в ногах.
Так оно и оказалось. Джонсон и Брэдли быстро просмотрели содержимое бумажников, обменялись взглядами, кивнули в знак согласия, вынули из бумажников тоненькие пачки долларов и положили их на тумбочки.
– Сумасшедшие придурки, вот вы кто! – сказал один из пленников.
– Возможно, очень скоро деньги будут вам нужнее, чем нам, – ответил Джонсон.
Он достал деньги из своего ставшего теперь ненужным костюма и сунул их в карман формы. Брэдли сделал то же самое.
– Можете воспользоваться нашей одеждой. Немыслимо, чтобы американские офицеры бегали по городу в полосатых трусах! А теперь, боюсь, все же придется залепить вам рты.
Он потянулся к своему чемоданчику. Один из пилотов в приступе паники попытался сесть на постели.
– Вы же сказали…
– Слушайте, если бы мы хотели вас убить, то шума от наших пистолетов с глушителями никто не услышал бы даже в коридоре. Думаете, нам хочется, чтобы вы начали вопить, едва мы выйдем за дверь? Помимо всего прочего, это принесет неудобство соседям.
После того как рты были залеплены клейкой лентой, Джонсон сказал:
– И конечно, мне не хотелось бы, чтобы вы принялись прыгать и колотиться об стены. В ближайшие два часа нам не нужно никакого шума. Так что извините.
Он нашел в своем чемоданчике баллончик с аэрозолем и брызнул в лица обоим пилотам. Затем Джонсон и Брэдли вышли из номера, повесив на дверях табличку «Прошу не беспокоить!». Джонсон дважды повернул ключ в замке, а затем обломил его с помощью кусачек.
Внизу они подошли к дежурному за стойкой. Улыбчивый юноша жизнерадостно приветствовал их. Джонсон спросил:
– Это вы дежурили вчера вечером?
– Нет, сэр. Начальству трудно в это поверить, но даже дежурным нужно иногда немного поспать. – Он с интересом взглянул на Джонсона и Брэдли. – Простите, но не вы ли случайно те два джентльмена, которые сегодня будут пасти президентское стадо?
Джонсон улыбнулся:
– Не думаю, что президенту понравилось бы такое определение, но это действительно мы. Здесь нет никакого секрета. Вчера вечером мы просили нас разбудить. Эшбридж и Мартинес. Это зафиксировано?
Дежурный провел ручкой по столбику имен:
– Да, сэр.
– И вот еще что. Мы оставили у себя в комнате кое-какие предметы, которые не положено держать в гостинице. Вы не могли бы проследить, чтобы никто не болтался возле нашей двери, пока мы не вернемся? Примерно часа три.
– Можете положиться на меня, сэр. – Молодой человек сделал пометку в журнале. – А табличка «Прошу не…»?
– Мы ее уже повесили.
Они вышли из гостиницы и остановились у первого же уличного телефона-автомата. Войдя в кабину, Джонсон порылся в чемоданчике и выудил оттуда рацию. Он немедленно связался с Брэнсоном, который терпеливо ждал в полуразрушенном гараже к северу от Дейли-Сити.
– «Пи-один»?
– Да?
– Все в порядке!
– Отлично. Двигайте сюда.
Солнце уже вставало, когда шестеро мужчин вышли один за другим из домика в горах над городом Сосалито в округе Марин, лежащем на северном берегу залива Сан-Франциско. Выглядела эта компания не слишком привлекательно: четверо были в комбинезонах, двое – в линялых плащах, снятых с какого-то зазевавшегося пугала. Все они забрались в помятый «шевроле»-пикап и направились вниз, в город. Перед ними открывалось потрясающее зрелище. На юге уходил вдаль мост Золотые Ворота и темнели на фоне неба уступообразные (или, скорее, манхэттенообразные) очертания Сан-Франциско. На юго-востоке, чуть севернее рыбацкой пристани и на одной линии с островом Сокровищ, мостом Бей-Бридж и Оклендом, в неверном свете первых лучей солнца виднелся печально знаменитый остров Алькатрас. На востоке лежал остров Ангела, самый большой в заливе, на северо-востоке – остров Бельведер и городок Тибурон, а за ними раскинулись просторы залива Сан-Пабло, исчезающие в небытии. Немного найдется в мире столь же красивых и впечатляющих перспектив, как вид, открывающийся из города Сосалито. Исходя из того, что только каменное сердце способно остаться равнодушным к такой красоте, шестеро мужчин, сидевших в пикапе, могли бы составить небольшую каменоломню.
Они выехали на главную улицу, миновали безупречно ровные ряды парусников и далеко не столь безупречную мешанину лодочных сараев и наконец свернули в боковую улочку, где остановились и заглушили мотор. Водитель и сидевший рядом с ним человек сняли свои плащи и остались в форме калифорнийской дорожной полиции. Водитель, которого звали Жискаром, был высокий, плотный краснолицый мужчина. Крепко сжатые губы и холодный высокомерный взгляд делали его живым воплощением представления о твердолобом крутом копе. Полицейские действительно были неотъемлемой частью жизни Жискара, но он всегда стремился свести к минимуму общение с ними в тех нередких случаях, когда они (пока, впрочем, без особого успеха) пытались упечь его за решетку. Второй человек, Паркер, был высоким, худым, с отталкивающей внешностью. За полицейского его мог принять только близорукий, да и то с приличного расстояния: подозрительность и ожесточение на его лице свидетельствовали о том, что в попытках уклониться от правосудия Паркеру везло гораздо меньше, чем его коллеге.
Жискар и Паркер свернули за угол и вошли в местный полицейский участок. За стойкой находились двое полицейских, один из них был очень молод, а другой по возрасту годился ему в отцы. Оба выглядели усталыми и подавленными, что естественно для людей, которым не мешало бы немного поспать, тем не менее оба были вежливы и любезны.