аль, папа этого уже не увидел. После смерти сестры я забрала племяшку к себе и воспитывала, как могла. Но с Димой они невзлюбили друг друга с первого взгляда и Катерина, сказала, что ей далеко ездить в школу из-за города, а ведь у нее выпускной класс! Поэтому она перебралась в квартиру матери. Предварительно мы с боями выселили оттуда последнего материного сожителя, и привели в состояние, пригодное для жилья, те стены, что достались Катюхе. А потом и в институт из города ближе.
Раз в неделю я затаривала ее холодильник продуктами, пробегалась по квартире с инспекцией, что где сломалось, чего не хватает, что купить. Выдавала деньги на неделю. Но Катерина у нас девица разумная, да и насмотрелась на мать, лишнего себе не позволяла.
Наконец, приехали юристы. Рассусоливать я не стала и сразу, с порога, объявила:
-Александр Николаевич, Василий Семёнович, я в твердой памяти и здравом уме, объявляю Екатерину Борисовну Демидову моей настоящей и действующей наследницей с этого момента. Хочу, чтобы вы зафиксировали это мое желание и передали все хранящиеся у вас документы и завещание Екатерине Борисовне. Вы, Александр Николаевич, согласно условиям договора, должны будете юридически сопровождать договор, и представлять интересы Екатерины во всех случаях, требующих этого. Короче, мужики, не дайте облапошить девчонку. Мой супруг, как вы знаете, не может претендовать на наследство, так как все было приобретено до нашего брака, а фирма наследственная.
Вот за что я уважаю юристов - не стали разводить сантиментов, мол, ты ещё сама встанешь у руля. Беловицкий зашуршал бумагами, Стратиенко понёсся искать двоих свидетелей, подписать я не могла ничего, волю выражала на диктофон, нужны свидетели, и выписка из истории болезни. Вскоре нотариус привел дежурного врача и медсестру. Те все зафиксировали и подтвердили письменно, и на диктофон. Врач же и обеспечил все медицинские документы. После ухода юристов, какое-то время я полежала молча, отдыхая. Катерина сидела у кровати, пригорюнившись и обнимая все ту же украденную швабру, и тоже молчала. Я собралась с духом и начала давать племяннице наставления.
-К управлению сама пока не рвись, поставь временно директором моего зама, Колесова. Юрий Степанович не карьерист, но крепкий хозяйственник, фирме утонуть не даст. И ты будь рядом, слушай, наблюдай, и учись у него всему. Не дай уволить Тамару, у нее двое детей и муж с инсультом. Завтра на работу приходи рано, Беловицкий и Колесов тоже будут, я договорилась. Будет Диме сюрприз. Загородный дом не продавай, его ещё твой дед строил, и ты будешь жить. Ладно, иди, тебе пора, я отдохнуть хочу.
-Тетя Лена, я завтра вечером прибегу, обязательно, все расскажу.
-Ага, прибегай - вяло согласилась я. Почему-то у меня была уверенность, что этого завтра у меня не будет...
Глава 2
Глава 2
Уже давно ушла Катюха, за окнами чернильная ночь была в своих правах, а я все думала, как так случилось, что моя жизнь так страшно и нелепо заканчивается? Что заканчивается - я не сомневалась, это чувствовалось очень ясно. Вот сейчас понимаю, что и счастья-то особого не было в жизни, а мне уже тридцать восемь лет. Раннего детства не помню, где-то лет с пяти уже хорошо воспринимала и запоминала себя, окружающих, события. Все, что происходило тогда в стране - проходило мимо моего сознания, у нас в семье был свой мирок.
Старшая сестра давно ушла от родителей, но мама ждала ее каждый день. И болела. Сколько я помню маму, все в доме было подчинено ее болезни и ее лечению. Нет, в самом деле, после моего рождения мама тяжело заболела, и я все детство провела с чувством вины, что это все из-за меня. Но жили мы достаточно обеспеченно, даже по советским меркам - папа руководил небольшим стройуправлением в нашем городе.
А потом приватизация, ваучеризация… как-то папа так ловко провернул это все, что управление стало его личной стройфирмой, и наша жизнь ещё стала богаче - мама лечилась то в швейцарских клиниках, то в израильских, у меня появились гувернантки со знанием иностранных языков, индивидуальные репетиторы по музыке, и прочая мишура ребенка из богатеньких. Правда, родителей почти не видела - мама в клиниках, папа на работе. И кончилось тоже как-то всё внезапно - наезд рэкета, а затем и дефолт, рухнувший рубль, тотальная безработица… исчезли гувернантки и горничные, не стало повара. Чтобы рассчитаться с рабочими, папа продал наш особняк, мы вернулись назад в нашу старую квартиру-трешку. Мама теперь лежала дома.
Чтобы хоть как-то порадовать маму, привлечь к себе внимание, я, школьница, записалась на кулинарные курсы, самые дешёвые, что нашла, научилась готовить. Затем последовали курсы кройки и шитья, ещё какое-то рукоделие, бисероплетение и прочая фигня. Я готовила дома, кормила маму и себя, оставляла горячим ужин на плите уставшему и замотанному папе. Раз в неделю брала здоровую сумку на колесиках и плелась со списком на ближайшую оптовку, закупая продукты на эту неделю, старясь сэкономить и выгадать. Научилась вести тетрадь расходов семьи.
Когда выяснилось, что мне нечего надеть на школьную дискотеку, а пойти хотелось ужасно, ибо там будет кумир всех девчонок с пятого по одиннадцатый класс - мажорчик Артур, я нашла выход. На стареньких джинсах, местами угрожающе протершихся (специально драных тогда ещё не носили) я сделала такую шикарную вышивку на стратегических местах, а коротковатую уже мне футболку обрезала ещё короче и нещадно расшила пайетками и дешевенькими стразами. Мама посоветовала завить на мелкую плойку мои жидковатые косицы, начесать потом кудряшки и облить все лаком с блёстками, который она когда-то привезла из Израиля.
Вид получился сногсшибательным почти в прямом смысле, даже мама, лёжа в постели, смеялась. За ее улыбку и этот смех я готова была никуда не идти, а выплясывать перед ней. В общем, на дискотеке я была звездой, во всяком случае, блестела и переливалась так же.
Мама умерла, когда я училась в одиннадцатом классе. И оказалось, что все в доме держалось на этой хрупкой, иссохшей до прозрачности, маленькой женщине. Папа начал пить вечерами, один, молча, страшно. Мне не надо было спешить домой после школы, и я бесцельно бродила часами по городу. Но тут родилась Катька. Папе к этому времени удалось не только удержать фирму на плаву, но и медленно вставать с колен в бизнесе. Вновь начал строится загородный особняк, появилась домработница. Первые два года своей жизни Катька жила у нас со своими няньками, пока ее мать "врастала" в богему. Потом она забрала ее, вместе с няньками и папиным содержанием. А потом и Катьку совсем нам вернули после смерти Тани.
Пришлось папе брать себя в руки и завязывать с алкоголем - школьница Катька и я, студентка, на руках. Поступила я в инженерно-строительный, хоть и совсем не хотела туда. Не нравилась мне эта профессия, ещё из детства шло, мне казалось, если бы папа меньше бывал на работе, а больше с мамой и мною - мама была бы жива.
Как ни странно, мне нравилось домашнее хозяйство. Я даже нашла в местном универе факультет, где готовили управляющих для элитных гостиниц и частых особняков. Небольшая группа, платное обучение, но папа бы даже не заметил таких расходов. Но нет, кому же достанется семейный бизнес, я наследница и надо, чтобы во всем этом разбиралась. Вот так и покатилось дальше - нелюбимая профессия, нелюбимая работа, нелюбимый муж. Но вбитое в меня с детства чувство долга не давало мне относиться к делам халатно - и институт на отлично, и фирма после смерти отца не пропала, а стала приносить ещё больше прибыли. И даже муж достался, как выясняется, верный.
Я криво усмехнулась. А зачем я вообще замуж вышла? Да так, для положения в обществе. Для того чтобы на приемах было опереться на чью-то руку, чтобы не так тоскливо было вечерами. Может, собаку было лучше завести? Хотя, кому бы я ее сейчас оставила? А Димочка не пропадет, пристроится. Так что и жалеть было особо некого, и сожалеть не о ком. И так мне стало тошно, что я, атеистка в третьем поколении, некрещенная, не верящая никому, кроме себя, взмолилась вслух.
-Эй, кто - то там есть наверху? Кто управляет всем этим бардаком? Услышьте меня, пожалуйста! Прекратите для меня всю эту пародию на жизнь! Я не прошу меня вылечить, так глубоко я не верю, просто оборвите мою версию существования! Проявите милосердие, вам же положено!
Конечно, никто мне не ответил, что и следовало ожидать. Я закрыла глаза и провалилась в черноту то ли безвременья, то ли беспамятства. Долго ли я там была - не могу сказать. Неожиданно рядом раздался старческий раздраженный голос.
-Да слышал я, слышал… занят был. Уйти хочешь, и чтобы все легко было… да у тебя и так ничего особо трудного в жизни и не было, чего жалуешься-то? Родители любили, все дали, ты не голодовала, вон, образование получила. Ну, мужик плюгавенький достался, согласен, так сама выбирала, никого не слушала. И сейчас, спихнула все на девчонку и освободиться хочешь… право такое, у тебя, конечно есть, да только и я могу изменить условия.
-Это нечестно! - пробормотала я заплетающимся языком.
-Честно, нечестно... а ты вспомни, ты всегда честно поступала? А? То-то и оно! Хорошо, я освобожу твою душу. Но! Помнишь, девочку на дороге? Да не трусь ты, не сбила ты ее, вообще, это случайно проявился энергетический слепок ее. Вот ты и проживёшь ее жизнь, до конца. Там.
-Одета она странно, с маскарада, что ли? - голос молчал, и я предположила совсем дикое - она что, из прошлого нашего мира?
Голос хмыкнул - Из прошлого - это точно, а вот нашего мира или нет - потом и узнаешь. Прощай, Лена! Помни, что счастье этой девочки - это и твое счастье!
Голос затих, а затем и я затихла, погружаясь в темноту и уже не замечая, как реже стала дышать, как замедлялось сердцебиение, как истошно взвыли сигналы аппаратуры... Елены Константиновны Демидовой в этом мире не стало существовать.
***
Голова болела нещадно, глаза не хотели открываться, да ещё чей-то голос совсем рядом испуганно и уныло бубнил, и меня ещё трясли при этом.