С металлическим звоном, окровавленный болт вышел из уха пленника. Покатился по полу, и Ковач поднял его.
– Это ваша мечта? – спросил я. – Вечная жизнь?
– О нет, – ответил полковник. – Слишком наивно, слишком по-детски. Нет, друг мой! Бессмертие – это не моя мечта. Это моя цель.
С тех пор, как здесь был морг, почти ничего не изменилось.
Белый кафель, пол с небольшим уклоном, чтобы проще замывать кровь.
Дальняя часть была загорожена ширмой.
– Как успехи, доктор Ренье? – спросил Ковач.
Жак поднял голову.
– Привез его из Сорбонны, – чуть слышно пояснил мне половник. – Были там у него небольшие проблемки…
– Помню это дело, – заметил я. – Об этом еще писали в газетах. Он изнасиловал школьницу. Я прав?
– Точно, – Ковач пожал плечами. – И из-за такой мелочи ему больше не дают заниматься наукой. Глупцы! А потом еще они жалуются, что европейская культура гибнет.
Он направился к доктору.
– Ну что, друг мой? Как ведет себя образец?
Ренье подошел к нам.
Правую ногу он слегка подволакивал. Я помнил, как это случилось. После того, как суд его оправдал, – на профессора напали и пытались убить.
Говорили, что это сделал отец той школьницы; но ничего доказать не удалось.
– Довольно спокойно, месье Ковач, – ответил он. – Алый фактор повышен, но в пределах нормы.
– Это хорошо, – полковник потер руки. – Готовьте к испытаниям.
Доктор и его помощники начали колдовать с приборами.
Металлические створки медленно разошлись. В углу комнаты стоял огромный прозрачный контейнер. В центре него сияло и переливалось нечто алое и сияющее.
– Что это? – спросил я.
– Осколок Багряной Сферы.
Алая капля медленно поворачивалась, и мне показалось, что она беседует со мной о чем-то. Словно она заглядывала в мою душу, читала ее, как книгу, и находила в ней то, о чем я сам никогда не подозревал.
Перед моими глазами медленно всплывали события прошлого, – и каждое слово, каждый жест, вдруг начали наполняться совершенно новыми смыслами, и я вдруг понял, что прожил чужую жизнь, – словно слепой и глухой, – совершенно не понимая ни себя, ни людей вокруг, ни того, что происходило со мной.
Вдруг все схлынуло.
Доктор Ренье взмахнул рукой перед моим лицом.
– Не смотрите на нее слишком долго, – пробурчал он. – Могут… эксцессы могут случиться.
Он отвернулся и продолжил работу.
Мне оставалось только гадать, что стало с теми людьми, что смотрели на Осколок чересчур долго. Ренье мне явно не собирался об этом рассказывать.
Ковач отвернулся.
Не хотел, чтобы я видел его лицо. Мне показалось, он как раз не прочь посмотреть, что станет со мной под влиянием Осколка.
– Хорошо, несите тело, – приказал Ковач.
Солдаты втащили мертвое тело бандита. От головы его почти ничего не осталось. Следом тянулся кровавый след.
Они втащили труп в камеру, рядом с контейнером. Двери медленно закрылись.
– Смотрите, как действует Осколок на мертвую ткань, – произнес доктор Ренье.
Ковач отошел подальше.
Я последовал его примеру, догадываясь, что он это неспроста.
Двери между контейнером и камерой начали медленно раскрываться. Я старался не смотреть на Осколок, как велел доктор Ренье; но это было сложно, он манил и притягивал меня, обещая рассказать правду о том, что было со мной, и дать ответы на те вопросы, которые я даже не догадывался себе задать.
Двери открылись полностью.
Мертвое тело дернулось, и упало на пол, разлегшись во весь рост.
– Смотрите! – прошептал Ковач.
Алая капля начала гаснуть.
Цвет ее сменился на багряный, потом бордовый, и наконец она стала почти идеально черной. В то же мгновение, мертвое тело начало двигаться.
– Видели когда-нибудь, как восстают зомби? – с усмешкой спросил Ковач.
Правая рука трупа пошевелилась.
Кожа начала медленно сползать с нее, открывая алую мякоть плоти. Мясо на ладони мертвеца задвигалось, расступилось, и круглый глаз выплыл из него, глядя на нас.
Осколок начал вращаться.
Дрогнула вторая рука; и почти сразу опала. Отросток, который больше не был ладонью, медленно поднялся над мертвым телом, оглядывая его, потом обратился к нам.
Я попятился.
Никогда мне не доводилось увидеть столько зла и ненависти.
– Это энергия Смерти, – чуть слышно прошептал профессор Ренье. – Люди воспевают жизнь и любовь… Глупцы! Знали бы они, сколько сил и могущества прячется в великом Умирании.
Отросток с глазом замер над телом, вперившись в нас.
Еще никогда не было мне так страшно; но вдруг, что-то темное, метнулось к глазу, и отгрызло напрочь. То была вторая рука; на ней, вместо ладони и пальцев, вспучилась клыкастая морда.
Она проглотила око и стала его пережевывать.
– Ведите живого, – отрывисто приказал Ковач.
– Полковник, – пробормотал профессор. – Разумно ли это? Алый фактор зашкаливает.
– Выполняйте, – приказал Ковач.
Его лицо побледнело, и старый шрам на щеке налился кровью.
Трое солдат привели еще одного; тот тоже носил форму.
– Ну что, дружочек? – негромко спросил Ковач. – Подвел ты меня.
– Нет, полковник, – бился в ужасе тот. – Умоляю, пощадите меня! Я все делал, как мне велели.
Ковач только взмахнул головой.
Его потащили ко второй камере.
– Тот, что попался на глаза сталкеру-бандиту? – спросил я.
Солдата впихнули в камеру. Он бился, молотил руками о прозрачные стены. Его лицо исказили страх и ужас.
– Мы очень рискуем, – сказал Ренье. – Не лучше ли…
– Открывайте, – приказал Ковач.
Мертвый бандит начал подниматься.
Зубастая пасть уже напрочь отгрызла вторую руку, и теперь обгладывала шею с остатками головы.
– Он может сожрать себя, почти целиком, – с усмешкой сказал полковник. – Наш род людской в миниатюре, не так ли?
Двери шлюза медленно разошлись.
Солдат прижался к дальней стене. Он поднял руку, видно, пытался перекреститься, но пальцы не слушались.
– На кого вы ставите? – спросил Ковач.
Мертвец шагнул вперед.
Клыкастая голова вытянулась, принюхиваясь. Острые шипы начали вырастать на мертвой руке.
– Нет! – закричал солдат. – Выпустите меня отсюда! Умоляю!
Мутировавший труп медленно шел вперед. Вот он перешагнул порог шлюзовой, и оказался с солдатом лицом к лицу.
Осколок Сферы молчал, – черный и неподвижный, словно вся сила его передалась мертвецу.
– Сдохни, тварь! – закричал солдат.
В отчаянной ярости, он бросился вперед, и попытался схватить руками зубастую пасть. Острые шипы впились в его ладони, пропоров насквозь.
Человек закричал от боли и отчаяния. Кожа его задымилась, поднимаясь ядовитыми испарениями.
– Кислота, – негромко пояснил Ковач.
Лишь пару секунд длилась эта борьба, итог ее был ясен с самого начала. Зубастая голова вырвалась, и со всей силы ударила солдата в грудь, пропоров насквозь.
Кровь, кишки и осколки позвоночника посыпались на пол.
Умирающий солдат покачнулся.
Он не мог упасть, – убийца поддерживал его.
Большой, коричневый язык показался из зубастой пасти. Он жадно слизал с морды кровь и горячие внутренности.
– Новая ДНК, – сказал Ковач. – Они это любят…
Зомби-мутант рванулся назад.
Зубастая пасть вышла из сквозной дыры в теле солдата.
Тот покачнулся. В тот же момент, шипастый отросток, что еще недавно был рукой бандита, а теперь стал шеей мутанта-зомби, – выстрелил вперед, и напрочь откусил голову солдату.
Даже для такой зубастой пасти та оказалась слишком большой; застряла, и мутант задергался, урча и вздрагивая, пытаясь прожевать ее.
Череп треснул; кровавая каша потекла на пол камеры. Зубастая пасть с хрустом пережевывала остатки головы.
Мутант не видел, что творилось с телом солдата.
Тот не упал, – хотя уже давно умер; он продолжал стоять, и плоть начала закипать и вспучиваться вокруг огромной сквозной раны.
Вот оттуда показались острые зубы; они росли все быстрее, и дыра в теле трупа превратилась в огромный жадный рот, с тремя клейкими языками.
Новый мутант бросился на собрата, и огромная пасть-дыра сомкнулась на клыкастой голове зомби. Она откусила шипастую шею, словно гильотина; отрубленная голова, щелкая челюстями, упала на пол, и кровь хлестала струей.
– Отрезать вам кусочек мутанта? – спросил полковник. – На память. Док заспиртует.
Глава 4
Турбоглайдер скользил над серым болотом.
Там и здесь из высоких зарослей поднимались головы зомби. Они провожали нас взглядом, словно чего-то ждали.
– Чуть не забыл, – спохватился Ковач.
Вынул пульт, и нажал несколько кнопок.
– Смотрите, – предложил он.
Распахнулся люк в днище турбоглайдера, и что-то темное, бесформенное посыпалось вниз. Живые мертвецы кинулись туда, отпихивая друг друга.
– Свежее мясо, – пояснил Ковач. – Я их подкармливаю. Чем больше зомби вокруг твоего дома, тем меньше незваных гостей.
Вдалеке показался бункер.
Четыре орудийные башни окружали его.
Турбоглайдер снижался.
Медленно разошлась диафрагма, и стальная птица начала опускаться в док.
– Я давно ищу себе спутник, – заметил Ковач. – Хотел даже запустить собственный. Но теперь думаю, лучше куплю тот, что готовят китайцы.
Мы вышли.
Металлический ангар, четыре стальные двери были закрыты. Шестеро солдат с автоматами встречали нас.
– Не знаю, сколько вам удастся обманывать Бориса, – сказал я. – Но какое-то время его спутник будет ваш.
– Это хорошая сделка, – согласился Ковач. – Тем более, что я узнал у парнишки все, чего хотел.
Он засмеялся.
– Хорошо хоть, не успел изуродовать. Это еще один урок, который я получил в Боснии. Никогда не убивай пленника до того, как поймешь, чего он стоит на самом деле.
– Похоже, концлагерь был для вас школой жизни, – заметил я.
– Это так, – согласился Ковач. – Скажу даже больше. Те, кто сидел в бараках, научились гораздо большему.