Он задумался.
– Гитлер был неправ, – сказал наконец полковник. – Очень, очень неправ. Нельзя создавать концлагеря, и сажать туда недо-человеков. Низшие расы надо уничтожать сразу и целиком, если уж взялся; а если просто борешься с ними, то лишь делаешь их сильнее.
Мы спустились по металлической лестнице.
По обе стороны от нас, поднимались стены из бронестекла. За ними сидели зомби.
– Говорят, вы их дрессируете? – спросил я.
– Да, – согласился Ковач. – Будущее – за зомби. Идеальные солдаты, идеальные работники.
Он поджал губы.
– Кто станет работать задарма? Выпускать дешевые вещи? Все, от рубашек до компьютеров, выпускают в Китае. Но когда местные распробуют богатую жизнь, – где нам взять дешевую рабочую силу? Ею станут зомби.
– Тьфу, – выругался Питбуль. – Я бы не стал носить джинсы, которые сшили мертвяки.
– А вы и не узнаете, – хмыкнул Ковач. – Сосиски же вы едите? А колбасу? А батончики с разными Е-добавками? Просто вы не знаете, что туда добавляют.
Питбуль расстроился.
Наверное, очень любил сосиски.
– Я слышал об японских экспериментах, – заметил я. – Те вживляют чипы в голову зомби, чтобы управлять ими.
– Так, забава для дурачков, – отмахнулся Ковач. – Только представьте, как это дорого. Сигнал, которым управляются зомби, можно перехватить; и тогда вашей армией будет управлять враг. Нет, это ерунда… А главное…
Он кивнул в такт своим мыслям.
Видно, Ковач уже много думал об этом.
– Сложно доверять микрочипу, который вживлен в гниющую ткань. Если он чуть-чуть сдвинется, может перегореть.
– Но как же дрессировать зомби? – удивился Питбуль.
– Обучить несложно кого угодно, – отвечал Ковач. – Знаете морских улиток, двустворчатых? Еще в середине ХХ века ученые научили их щелкать раковиной, отбивая такт музыке.
– Никогда не слышал, – заметил Питбуль.
– И не удивительно, – ухмыльнулся Ковач. – Людей ведь можно учить точно так же.
– Бихевиоризм? – хмыкнул я.
– Этого слова никто не знает, – Ковач улыбнулся. – Всю психологию забрали себе паразиты-фрейдисты. А они только и могут, что превращать людей в ноющих слабаков.
– Но иначе, как психоаналитик сможет разбогатеть? – спросил я.
– Естественно, – Ковач кивнул. – Психоанализ – одна большая афера.
– Значит, терапевты мошенники? – удивился Питбуль.
– Не совсем, – ответил полковник. – Какая-то доля правды там, несомненно, есть. Но психоанализ нельзя использовать для того, чтобы лечить людей.
– Сам Зигмунд Фрейд в это не верил, – согласился я. – Он создал свой метод только для того, чтобы объяснять проблемы людей, а не лечить их.
– А что такое би… хев… – запнулся Питбуль.
– Бихевиоризм, – подсказал Драган Ковач. – Может, вы объясните?
Он обратился ко мне.
– Почему нет, – согласился я. – Всю жизнь нам твердят о кнуте и прянике. Награде и наказании. Поп на кафедре грозится адскими муками. Учитель в школе твердит – зубри алгебру, или будешь нищим. Но эта система воспитания не работает.
– Всегда ненавидел попов, – энергично кивнул Питбуль. – Все они, только и хотят, чтобы мы им бабла побольше несли. Помню, в семь лет мне не купили скейт; а почему? Маменька решила подарить бабла церкви.
Он задумался.
– Потом, конечно, я ее поджег. Жаль, никто не погиб.
– Несомненно, это стало серьезной травмой для твоей детской психики, – согласился я. – Все дело в подкреплении. Ты делаешь то, что приносит тебе удовольствие, не думая о последствиях.
– Так что такое подкрепление? – спросил Питбуль.
– Все просто, – сказал я. – Вот пример. Толстяк хочет похудеть.
– И верно, – согласился Питбуль. – Жиртресты же просто омерзительны. Как же можно быть ходячим куском сала? Как посмотришь на толстяка, сразу блевать хочется.
Я кивнул.
– Итак, он хочет стать стройным. Но все равно жрет все подряд. Почему? Худым он станет черти-когда. Награда так далеко, что ее не видно. А вкусно будет сейчас.
– Этим всегда пользовались правители, – кивнул Ковач. – Везде и всегда.
– Как это?
– Патриотизм, – хмыкнул я. – Чувство патриотизма, – как героин для наркомана. Любишь свою страну, гордишься ей, – вот и все, можешь и дальше гнить заживо. Но чтобы реально что-то сделать для своей страны, надо работать, трудиться, – это сложно и тяжело.
– Патриотов я тоже не люблю, – сказал негр. – Гнилые они. А эти?
Он потыкал пальцем в другую клетку.
Та была разделена на несколько отсеков. В каждом сидело только по одному зомби. Завидев нас, они рычали и кидались на стены.
– Не очень похожи на дрессированных.
– Это бойцовские, – пояснил Ковач. – Выставляю их на арене.
Он показал за стену.
– Мы устраиваем бои каждую неделю. Хорошее развлечение для сталкеров… А через интернет нас смотрят по всему миру.
– И делают ставки? – подсказал я.
– Это хороший способ заработать, – согласился Ковач. – Гораздо лучше, чем ходить по болотам и искать артефакты. Сам я, конечно, здесь почти не бываю, времени нет, да и наскучило быстро. Но трибуны никогда не пустеют.
Мы спустились еще на один ярус.
– Здесь я держу людей, – пояснил Ковач. – Отсюда хорошо слышно, как наверху воют и скребутся зомби.
– Еще один способ подкрепления? – догадался Питбуль.
– Верно, – согласился полковник. – Как видите, бихевиоризм – очень простой и эффективный способ управлять людьми.
– Но почему же об этом никто не пишет? – удивился негр. – В книжках, в газетах там…
– Именно поэтому, – сказал я.
Мы спустились по стальной лестнице.
Трое охранников следовали за нами.
– Где Ричард? – спросил я.
Тяжелые двери тянулись вдоль коридора. Сквозь узкие, зарешеченные окна я видел оскаленные морды зомби.
Ковач распахнул одну из камер.
– Здесь пусто, – заметил я.
– Конечно, – согласился полковник. – Ведь она для вас.
Охранники втолкнули меня через порог; Питбуль стоял поодаль и ухмылялся.
– Значит, решил предать меня? – спросил я. – Быстро же. Я думал, дождешься, пока мы отсюда свалим.
– А чего тянуть? – осклабился негр.
– Ну, причин много; для начала, ты черный, а Ковач расист. Вряд ли у вас будет любовь на века.
Негр пожал плечами.
– Сильный человек не может не быть расистом. Я это уважаю. Каждый из нас считает, что его раса – высшая. А толерантность, – вздор для слабеньких дураков.
Я сложил руки на груди.
– Ты в его крепости, – напомнил я. – Думаешь, Ковач просто так отпустит тебя, когда получит коды от спутника?
– Не совсем.
Полковник вмешался.
– Я сделал мистеру Питбулю одно интересное предложение. Как вы уже знаете, я ищу Багряную Сферу. Карта у меня есть; но гораздо надежнее взять с собой человека, который там уже побывал, и поможет в поисках.
– Под конец вы все равно убьете друг друга, – заметил я.
– Наверное, мы попробуем, – согласился Ковач. – Но мистер Питбуль прав. Каждый из нас считает, что победит.
Он обернулся к негру.
– Не будете так любезны, помочь моим техникам настроить спутник?
– Конечно.
Негр кивнул и зашагал к выходу.
– А Ричард? – спросил я.
– Вам-то какая разница теперь. Лучше спросите, что будет с вами.
– К чему? Вы и сами скажете.
– Это верно. Помните, я говорил про бойцовских зомби? Через пару часов начнется бой на арене. Когда мертвецы жрут друг друга, – это не так забавно. Я выставлю против них живого человека.
– Уверен, просто толпы желающих, – хмыкнул я.
– Не совсем. Мои люди похищают сталкеров в Зоне, и привозят сюда. Мы стараемся не трогать бандитов или военных. Те слишком следят за своими. А сталкер? Сегодня есть, завтра нет. Никто не заметит.
Ковач помедлил.
– Сперва мы ловили их у Рубежа. Но потом я понял, это неправильно. Там копошатся слабые да трусливые. Если хочешь найти истинного бойца, – выбирай тех, кто забирается в Зону поглубже. Вроде вас…
– И что, многие на меня ставят?
Ковач лишь усмехнулся.
– Простите, мистер Хорс. В этом бою никто не ставит на гладиаторов. Пари заключают на другое, – на какой минуте ты умрешь.
Сквозь стену послышались рев и рычание мертвецов.
– Так что, сразу всех на меня натравите? – спросил я.
– Нет, какой в этом интерес? Есть и попроще способы убить человека. Сперва к вам выпустят одного зомби. Обычного. Проверим, на что годитесь. Этот тест обычно проходят все.
Ковач понизил голос.
– Открою вам маленький секрет, мистер Хорс. Шея у зомби будет надпилена. На две трети. Врежьте ему хорошо, лучше сбоку, – голова отвалится.
– Зачем вы говорите об этом?
– Ну как зачем?
Ковач искренне удивился.
– Люди пришли посмотреть на бой. Бабки отвалили немалые. А вас, – хрясь, – в первом бою и слопают. Это слишком скучно. Ко мне ж потом никто не придет.
– А по второму бою, будут советы?
– Нет.
Ковач даже был немного разочарован.
– Знаете, Хорс, люди пошли слишком нетерпеливые. Я сначала хотел делать по пять-шесть раундов. Столько всего придумал! Эх… Но сразу же стало ясно, после второго публика скучать начинает.
Полковник развел руками.
– Они же пришли смотреть не на то, как вы побеждаете. Им хочется увидеть, как зомби из вас кишки выпустят. И слишком долго ждать не станут.
– Значит, раундов только два?
– Обижаете. Первого зомби одолеть просто. Выжить во втором круге удается не всем. И все-таки находятся смельчаки. Ну вот и сам подумайте. Стоит он, весь в крови, посреди арены. Полруки откусили, глаз вытек с кровью, обрывками кишок перхает. Ну что это за финал? Ни туда, ни сюда. Издевка над зрителями. Нет, если выстроишь второй раунд, сразу начнется третий. И вы сам знаете, чем это кончится.
– А если выдержу и его?
Ковач пожал плечами.
– Зрители будут разочарованы. Посудите сами, хорошо разве людей огорчать? Они отдохнуть пришли, а мы им такую гадость под нос.