Завершив ритуал, подошла к девушке, потормошила. Оказалась жива.
— Где я? Что я? — Заворковала в полуобмороке.
— В лесу не за тем грибом нагнулась, тебе и присунули. Давай приходи в себя, к рыцарям пойдём.
— Но как же? Я в таком виде, — взбодрилась девушка, приподнимаясь и пошатываясь. — И тут такое дело…
Пук пошёл булькающий. Девица охнула, глаза стыдливо опустила, присела на землю, скомкавшись.
— Ну жди, пока всё вытечет и подгребай на огонёк, — брякнула я и, оставив факел девке, потопала обратно.
Вышла из леса, перелезла через свежий частокол лагерный и пристроилась к ближайшему костру с постовыми. Специально подальше от нахального барона.
— Мы уж собирались за вами отправить, — брякнул самый огромный рыцарь среди сидящих. Мужественный на вид и довольно матёрый. Все прочие рядом с ним те ещё щеглы.
— Да вы что, там так страшно, не стоит, не стоит, сэр рыцарь, — отшутилась, принимая кусок жаренной дичи на палочке. — О, спасибо, когда только успели.
— Да дохлая куропатка у леса валялась, — брякнул мелкий, примерно с меня ростом, сидящий слева.
Тьфу! Все у костра заржали. Шутник громче всех, пришлось бросить в него остатки.
— Ты чего?! — Возмутился, получив прямо в лоб косточкой.
— Не ожидал да? От графини? — Усмехнулась, злорадствуя.
— Да какая ты графиня, наёмница, что мозги лорду запудрила. Бедный, не знает куда и деваться теперь от тебя, — фыркнул шутник.
— Побазарь мне ещё тут, — рыкнул на него здоровый. И мелкий прикусил язык.
Наступило неловкое молчание, что прервали за спиной шорохи.
— Стой, кто идёт?! — Раздалось нервозно со спины от постового, а затем уже строго: — Чего надо? Иди отсюда.
— Пусти её! — Рявкнула я. — Она со мной.
Девицу споровика пустили к костру без вопросов. Она запахнулась обрывками платья, как могла, и выглядела более или менее прилично. Глаза впалые опустила, со мной рядом втиснулась, стараясь не касаться никого.
— Что — то рано ты, — прошептала ей, ощущая стойкий запах вражеской спермы вперемешку с потом и кровью.
— Мне стало страшно, — призналась девка тоненьким голоском. — А у вас водички немножко, хотя бы на глоточек не найдётся?
— А ну — ка крестьянка, за хворостом ещё сходи! — Скомандовал самый здоровый рыцарь, приподнято.
— Сам сходи! — Рявкнула на него я. — Воды ей дайте, господа рыцари. Девушка устала.
— А что с ней? — Спросил здоровяк, кивая одному из ребят, который без лишних возмущений тут же протянул жертве бурдюк.
Девка впилась в него и высосала до суха. А потом вдруг обронила, не успев даже отдышаться:
— Споровик схватил.
Все сидящие ахнули едва ли не в голос. Кто — то даже подавился куском.
— Врешь ведь, — не побрезговал даже наклониться к ней здоровяк, прищурив густые чёрные бровища сердито. — А рыцарям гнать пургу нехорошо.
— Ага, девка — то живая, говорящая тут, так бы и дал уйти, — усмехнулся шутник. — Добрый попался небось, отзывчивый.
— Так и не давал, — пропищала крестьянка, вжав шею по плечи. — Воительница освободила, гаду задала.
— Какая такая воительница? — Продолжил допрос здоровенный.
Девка на меня кивнула, все сразу уставились пристально и подозрительно.
— Да из — под дохлого вытащила её, — выпалила я. — Девка, ты чего мелешь?
— Просите, госпожа, — осеклась крестьянка.
Напряжение в округе спало, рыцари расслабились.
— Слышал я об одной охотнице, — прервал неловкое молчание тот, что воды давал девчонке. — Женщина — воин невиданной силы, острейшего ума и величайшего мастерства по королевствам путешествует и гадов убивает, самых опасных ищет и бросается с головой в самые вонючие да злачные клоаки. Всегда выходит целой, пусть и кровавой, грязной, вонючей, порой измазанной внутренностями и фекалиями монстров, но у самой ни царапины.
— Я тоже слышал, — подхватил здоровяк. — Только у той руки толщиной, как у нашей миледи ноги.
— Ага, — прогнусавила я. — И головка члена у неё, как твоя голова, и руками берёт мужиков за ноги, переворачивая вверх тормашками, и ты — ды — щ! Рвёт на две половинки, да так, что одно яйцо с одной ногой, другое с другой остаётся.
Крестьянка подхихикнула невпопад, но рыцарям почему — то моя шутка не зашла.
— Девушка амазонских кровей, валькирия! — Восторженно и мечтательно, а то и с тоской запели рыцари по кругу.
— Во — во! — Подтвердил шутник. — Точно не ты, мелковата больно, метр пятьдесят от силы.
— Ты на себя — то посмотри, — фыркнула на него с кривой ухмылкой.
Рыцари заржали теперь уже в мою поддержку. А мелкий неожиданно набычился и меч из ножен стал вынимать со словами:
— А кто за тебя ответ держать будет, сомнительная графиня, а?
— А я сама могу, — пожала плечами и поднялась.
— Я с женщинами не бьюсь, я их луплю, — выдал мелкий, что оказался даже чуть ниже меня ростом.
— Уймись, Эмиль, — бросил здоровяк грозно. — Или я за неё отвечу.
— А ответь! — Взвинтился вдруг мелкий, скалясь. — Что? Думал я струшу, если ты вступишься за даму, которая за языком не следит?!
— Да не надо вам из — за меня драться, — брякнула я и уселась обратно с миром. — Вы друзья, а я проходимка. Приношу свои извинения сэру Эмилю.
Я хоть и стерва, но не в моих интересах солить раздоры в отряде.
— Вызов принят! — Игнорируя мои порывы, бросил с усмешкой здоровяк, и стал подниматься.
— Прекрасно! — Эмиль наигранно усмехнулся и вышел из круга первым, у него не было шансов с верзилой, и я искренне посочувствовала мелкому.
Зря я задела его рост, ой зря.
Все остальные тоже поднялись от костра и встали в круг неподалёку, образовав небольшую арену для стычки. С соседних костров тоже начали подтягиваться на зрелище.
Поднялась и я, да только не к зрелищу в первые ряды. И даже не за бароном бежать жаловаться. Просто из леса вой донёсся, хоровой такой, не шуточный. И даже слуха моего тонкого не потребовалось, чтобы это расслышать. Но рыцари, предвкушая зрелище, пропустили всё мимо ушей. Благо не все.
Постовой пугливым взглядом встретил меня, когда я к частоколу подошла.
— Шлем накинь — ка, — бросила ему замечание.
— Да, миледи, — послушно согласился постовой.
— Второй лук есть? — Спросила деловито и, услышав вой уже ближе, добавила с опаской: — Надо бы тревогу объявлять.
— Тревога!! — Взревел вдруг рыцарь быстрее, чем ожидала.
Лагерь отреагировал мгновенно! Сразу команду продублировали другие. Взбрыкнули лошади, с костров повыскакивали бойцы, сталью лязгая! Ожило оравой воинство, да к частоколу со стороны леса бросилось.
Огней с факелов прибавилось. Минута — две суеты и наступило затишье. Рыцари ждали атаки…
И в лесу что — то ждало. Затаилось. Замерла живность, ночные птички петь и чирикать перестали. Ветерок только листвой шелестел. Вдалеке где — то ухнула сова и вспорхнула одиноко.
— Кто тревогу орал, — прошипел барон, оказавшийся рядом со мной с мечом наголо и непокрытой головой.
— Я, — просипел постовой, сорванным голосом.
— Чего там углядел, — поинтересовался Лестор, постукивая рукоятью по забралу объявившего тревогу.
— Вой.
— И всё?! — Плюнул баронёнок.
— Оборотни, — вмешалась я, опасаясь, что командир отряда махнёт и скажет всем отбой. — Стая, не меньше.
— Уверены? — Насторожился Лестор, в выражении не было сарказма или недоверия.
— Да, и они уже смотрят на нас, — выдала и указала рукой на сгусток кустов на краю леса. — Оценивают силы, сомневаются.
— Жуть, — раздался комментарий одного из соратников.
— Нельзя показывать страха, — осекла я, доставая стрелу из колчана.
— Да ну ты брось, порубим шавок на рагу, — бросил здоровяк подоспевший к барону. — Держитесь за моей, миледи.
— Ага, — прогнусавила с сарказмом, игнорируя благородный порыв. — Постовой?
— Да, миледи?
— Видишь куст воон тот, давай по нему стрельнем на счёт три?
— Так, здесь я командую, — фыркнул баронёнок. — Лучники!!
Я мысленно схватилась за голову. Зачем же так явно провоцировать на атаку?!
Псин оказалось в два раза больше, чем я ожидала. Первая волна рванула из леса широким фронтом, в два прыжка достигнув оборонительную линию и сметая частокол, как зубочистки, а рыцарей, как игрушечных солдатиков. Кто думает, не глядя, что оборотни, это те же собаки, сильно ошибается. Это мутанты с тушами взрослого медведя, которого такие разрывали в мелкие лоскуты мяса, а кости дробили в труху.
Навскидку с одним оборотнем могут справиться трое рыцарей, если организованно ведут бой. Если рыцарей организованных четыре десятка, то шансы значительно выше: примерно один к одному. Но если при этом и нечисть организованна, здесь всё значительно плачевнее!
Когда первые мутанты ворвались в лагерь, их рубили нещадно. И часть сил была отвлечена от передового края. Что сыграло на руку второй волне. Суматоха не заставила себя долго ждать. Гам, рычание, визг, лязганье стали, агония, мимолётное торжество… всё слилось в кровавую песнь поля брани.
Организованный некогда строй вскоре рубился уже абы как, а — ля каждый за себя.
Вот огромная лапа сносит голову постового вместе со шлемом и получает удар от здоровяка! Следом получает и от другого удальца, и валится тушей на третьего. Тем временем я ухожу с линии атаки другой твари и с ловким изворотом пропарываю ей живот. Вываливаются внутренности прямо на траву, по ним скользит и падает, гремя доспехами, горе рыцарёк, и на его меч напарывается небольшая шавка, насаживаясь насквозь. Рыцарь поднимается кое — как и пытается вытащить меч, но безуспешно, через мгновение его накрывает другой враг…
А я рублю дальше, поглядывая за полем брани и оценивая, где моя помощь нужна больше. Перепрыгиваю через дохлую тушу и на лету всаживаю клинок в карабкающуюся тварь, что зацепилась за кол шкурой. Вижу, что вторая волна прорвалась уже к центру лагеря и громит всё подряд. Мчу туда, попутно прикрывая своих точными ударами, и стараясь подолгу не задерживаться на каждом. Иной раз рублю лапы, чтобы рыцари уже завершили начатое. Берусь за голову и кричу матом, когда безлапая тварь умудряются ещё и укусить рыцаря за руку и передавить всё к чертям вместе с железными латами.