Пришло время сматывать удочки и убираться восвояси. Участвовать в погроме мне не хотелось. Вообще, я не влезаю в драки и в этот раз не собирался. Даже ради Мунлайта или бармена не полез бы. А тут… Ну не смог я оставить там этого хлюпика. Ежу же понятно, что в этом месиве его задавят. Его ж и бить не надо, придавят, кости переломают – и все. И хотя здравый смысл орал: «Остановись! Кто такой тебе этот хлюпик?!», – я отчего-то не внял разумному внутреннему голосу и вприпрыжку дернулся через зал к месту потасовки.
Там уже возилось человек пятнадцать. Уворачиваясь от проносящихся мимо кулаков, я заспешил к эпицентру драки. Кто-то пихнул в бок, скорее случайно, я ответил резким коротким ударом. В ответ сзади замолотили активнее, но уже не по мне.
Хлюпик, как ни странно, был еще на ногах. Правда, под левым глазом у него растекался очаровательно переливающийся, точно бензиновая лужа, фингал. Я схватил неуместного человечка за плечо и поволок обратно. Он дернулся сперва пару раз, но, поняв, что бить его я не собираюсь, успокоился. Теперь он перся за мной, как козел на веревке, а я одной рукой волок его, второй расчищал дорогу.
Выбраться из мордобойной стихии оказалось сложнее, чем в нее влезть. Но с этим я справился. Хотя пару раз хорошенько влепить мне успели, а один раз не кисло засадили моему «козлу на поводке». Да так, что с поводка он сорвался. Пришлось вытаскивать его заново.
Добравшись до своего столика и лестницы наверх, я остановился перевести дух. И отпустил наконец хлюпика.
– Вы кто? – спросил он хрипло.
– Угрюмый.
– Понятно. А зовут как?
– Угрюмый, – повторил я, подхватывая оставленный рюкзак.
Имена в Зоне не в ходу. Имя – это что-то личное, сакральное. Сталкеры – не демоны и не джинны, чтобы попадать в кабалу какому-нибудь умнику, узнавшему имя. И тем не менее представляются кличками. Кто-то называет это дело позывным, кто-то боевым именем, кто-то еще как. Я по старой привычке – погонялом.
– А меня зовут…
– Хлюпик тебя зовут, – оборвал я, не дав закончить.
Его паспортные данные мне тоже не нужны. А Хлюпиком я его окрестил, кажется, с самого начала. Он собрался было ответить, забурлил внутри, как закипающий чайник. Разве что крышка не задребезжала. Но тут же мгновенно сдулся. Лишь вяло махнул рукой:
– Хлюпик так Хлюпик. А почему вы меня оттуда вытащили?
От необходимости отвечать меня избавил Мунлайт, вырвавшийся из обезумевшей толпы и прорвавшийся к нам. На скуле у него красовалась рваная, довольно глубокая царапина. Не иначе, приземлившись на тот злосчастный столик, зацепил рожей рваный жестяной край откупоренной консервной банки. Кроме того, он прихрамывал. Но лыба была, как всегда, довольной.
– Угрюмый, так ты согласен? – обрадовался он.
– На что? – не понял я.
Сзади Муна мелькнула крепкая фигура с бутылкой в руке. Последовал короткий замах.
– Осторожно! – вспискнул Хлюпик.
Но было поздно. Бутылка опустилась сзади на башку Мунлайта. Хлопнуло, посыпались мелкие осколки. Мун мешком повалился на пол. Хлюпик рванулся к нему, будто мог чем-то помочь. Я жестко схватил его за тонкое предплечье и поволок к лестнице. Он упирался и делал это довольно уверенно. Я даже слегка удивился: оттуда в этом тщедушном, неуместном здесь человечке столько силенок?
Он дернулся. Я остановился.
– Погодите, – потянул обратно Хлюпик. – Ему помочь надо.
Я покачал головой и пошел вверх по лестнице. Хлюпик упирался, реально мешая мне двигаться, и тянул обратно.
– Да как же можно?! Ему же плохо может быть. А если сотрясение?
Я остановился посреди лестницы. Интересно, он дурак или на самом деле не догоняет? Ну и что, что сотрясение? Мунлайт – сталкер, а не барышня кисейная! А здесь… Да здесь это в порядке вещей. Норма. Ну, устроили разборки. Ну, потаранили морды. И что? Даже если застрелили кого – подумаешь! Делов-то.
– Ему не в первый раз, – коротко объяснил я и пошел дальше.
Моего нового знакомца такой ответ, видимо, убил напрочь. Во всяком случае, больше он не упирался.
4
Мой дом – моя крепость. В этой комнате на втором этаже, которую уже три года сдавал мне бармен, я чувствовал себя хоть немного защищенным.
Впрочем, перед пришлыми похвастаться было нечем. Меблировка выглядела скудной. Пружинистая койка со старым драным матрасом. Едва живой столик на покосившихся ножках. Такой же стул. Буржуйка. На этом изыски заканчивались.
Под койкой пряталась пара ящиков, в которых схоронились два спальника и пенки. Здесь же у меня были припасены два пистолета, ящик водки, ящик тушенки, десяток РГД и еще кое-какой старый хлам. Бармен был в курсе, но закрывал на это глаза. Понимал, собака, что я не стану устраивать здесь перестрелку и привлекать к себе внимание. Пожалуй, этот паразит-перекупщик знал обо мне больше других. Ну так и я про него кое-что знаю. Так что, можно сказать, мы взаимобезопасны.
Я защелкнул дверь на замок и кивнул замершему посреди комнаты Хлюпику на металлическую койку с подранным потертым матрасом.
– Устраивайся.
Он осторожно прошел по моей комнатенке, присел на край койки. Жертва собственного воспитания и мировоззрения, усмехнулся я мысленно. Господи, как же тебя сюда занесло?
В новой обстановке он чувствовал себя явно стесненно.
– Расслабься.
Я бросил в угол рюкзак. Выудил из-под койки пенку. Расстелил на полу. Сверху кинул спальник.
– Жрать хочешь?
Он помотал головой.
– А выпить? – Я почувствовал себя необычно говорливым. Но с этим неуместным говорить почему-то было просто.
– Нет, спасибо, – тихо отозвался он. – Может, я на полу?
– Да успокойся ты уже, – посоветовал я.
Не раздеваясь, лег на спальник. Подпихнув рюкзак под голову поудобнее, вытянул ноги и принялся наблюдать за Хлюпиком. Так в детстве наблюдал за хомяком, которого запустили в новую непривычную клетку. Хомяку было любопытно, странно и боязливо. Хлюпику, судя по всему, тоже.
Наконец он улегся на койке, предварительно скинув зачем-то ботинки. Возиться перестал, расслабился, но голос подать боялся. Боится – значит, уважает. Так, кажется? Хотя в истинности этой поговорки я никогда уверен не был.
– Ты как здесь оказался? – прервал я затянувшееся молчание.
Он подскочил на койке, словно только и ждал моего голоса, чтобы не лежать бревном, и снова уселся на край.
– Меня Мунлайт привел.
Опа! Теперь мне стал понятен вопль про «мои деньги», с которым сталкер с плотоядной ухмылкой бросился отбивать Хлюпика у Васьки Кабана.
– Зачем? – осторожно поинтересовался я.
– За деньги. Я ему заплатил, – охотно пояснил Хлюпик. – Мне надо было в Зону, я искал проводника. Он меня проводил. Я у одного такого сидел… Волком звать, знаете? Вот, искал проводника. Этот Волк мне Мунлайта и посоветовал.
– А зачем тебе надо было в Зону? – чувствуя себя законченным идиотом, полюбопытствовал я.
– Нужно, – замялся мой нечаянный гость.
– Знаешь… – Я тоже сел и посмотрел на него в упор. – Зона – это очень паршивое место. Она может выглядеть романтичной и экзотической до соплей. Она может представлять интерес для всяких там психологов, ученых и прочих любителей экзотики. Но она не место для них. Вот ты сюда пришел. Зачем? Ты хоть понимаешь, дурень, что ты здесь вне закона?
Хлюпик слушал молча. Потупил взгляд. Потом вдруг с невероятной поспешностью посмотрел мне в глаза, полоснув взглядом, словно ножом, и выпалил:
– Мне к Пьедесталу надо.
Вот так вот! Ни больше ни меньше. Про Исполнитель желаний много сказок ходило. Кто-то до него вроде как доходил даже. По слухам. Потому как тех, кто до него добрался, я лично за шесть лет топтания ЧЗО не видел ни разу. Легенды ходили. Эдакий сталкерский фольклор. Но фактов не было. Да и сказки были одна другой чудеснее. Кто-то травил байки про то, что Пьедестал – это психотропное оружие, кто-то рассказывал про инопланетян, кто-то про пришельцев из другого измерения. Кому верить и верить ли, я не знал. Потому предпочитал относиться к этому как к мифам. Древние греки тоже в Зевса и Геракла верили. Но где тот Зевс? Где Геракл? А по небу, которое атланты держат, самолеты теперь летают с вертолетами. Причем вполне реальные.
– Плохая шутка, парень, – покачал я головой. – Пьедестала нет.
– Но говорят…
– Говорят, что кур доят, – зло отрезал я.
Что он, совсем дурак, что ли? Не понимает ни хрена?
– Я в него верю, – твердо произнес Хлюпик.
– Ну и дурак. – Я снова откинулся на рюкзак, вытянул ноги и прикрыл глаза.
Господи, какого рожна сюда занесло этого идиота?
Послышался шорох и скрип пружин. Хлюпик, по всей видимости, тоже решил лечь. Если бы встал, звук был бы другой. Снова завозился, и все смолкло. Я лежал не открывая глаз, но и не спал. Поспишь тут, когда посторонний рядом. Хрен его знает, чего у него на уме на самом деле. И хотя здравый смысл подсказывал, что ждать опасности от Хлюпика не стоит, заснуть я уже не мог.
Так продолжалось с полчаса. Когда я открыл глаза, в комнатушке было уже совсем темно. И в этой темноте что-то шевельнулось.
– Угрюмый, вы не спите?
– Не сплю, – буркнул я. – И меня тут один.
– Простите, а почему вы мне помогли?
Я промолчал. Что я мог ему сказать? Я мог бы долго вспоминать про парня, который вот таким же интеллигентным воспитанным хлюпиком вылетел по глупости из вуза и попал под призыв. Вспомнить, как этот парень после учебки попал в Чечню, в которой к тому времени уже якобы не было войны. В телевизоре ее не было, а на самом деле… Но о том, что было на самом деле, никто не говорил. Я мог бы вспомнить, как этот парень вернулся оттуда, имея совершенно ненужные в мирной жизни навыки и привычку стрелять взглядом по крышам домов и окнам и не понимая, не помня, как жить без чувства постоянной войны. Можно было вспомнить о том, что именно благодаря этому парень попал под суд, а потом в места не столь отдаленные. Не за преступление, а за то, что сильнее, чем требовалось, обработал одного ублюдка на улице. Суд даже принял это к сведению. Но