– Я все прекрасно понимаю, Хаким-бей. Мне понадобится разрешение, чтобы пустить образцы по следу.
Боевик рассерженно хлопнул ладонью по крышке стола:
– Тогда свяжись со своим начальником, объясни ему.
– Так и сделаю, Хаким-бей, так и сделаю. Но это еще не все.
– Что тебе нужно, дорогой? Говори. В лепешку разобьюсь, но сделаю.
– Мне нужно что-то из его вещей, желательно из одежды. Мои подопечные тогда найдут его по запаху.
– Э, дорогой! Какая вещь, какой запах! Сбежал он в том, что на нем было. А его старая одежда…
Хаким-бей примолк, вспомнив, что кто-то из боевиков хвастался тем, что раздел Мажора. Даже предлагал Маге какие-то тряпки в качестве подношения. Мага, едва взглянув на это явно иностранное непотребство, разозлился и прогнал дарителя. А сейчас даже забыл, как того зовут.
«Ну да ничего – вспомню», – подумал он и немедленно озадачился следующим вопросом.
Смогут ли зверушки своим волшебным обонянием отыскать Мажора, ничего не перепутав? Конечно, эти твари куда умнее ищеек, однако имелся один важный нюанс: от большинства бойцов в банде воняло хуже, чем от горных козлов. Наверняка запахи перемешались. Но попытаться все равно стоит.
– Звони своему начальнику, – сказал Мага. – А вещи беглеца я для тебя обязательно раздобуду.
– Договорились, Хаким-бей. Жду вас.
Чтобы вспомнить личность дарителя, главарю пришлось крепко поднапрячь память. Но старания были вознаграждены, и Мага уверенной походкой направился в казарму, которую занимали его джигиты.
Те были взбудоражены недавними расстрелами. Показательная акция, в ходе которой убили каждого пятого раба, лишь раззадорила боевиков. Некоторые сожалели, что «Хаким-бей, да продлит Аллах его годы» был слишком милостив к гяурам и не велел казнить всех.
Трупов оказалось так много, что в лаборатории смогли принять только часть. Пришлось устроить в порядочном отдалении от лагеря братскую могилу, которую копали оставшиеся в живых невольники, размазывая по лицам свою и чужую кровь вперемешку со слезами и грязью.
Ночка оказалась воистину горячей!
Боевики, так и не ложившиеся сегодня спать, приветствовали командира радостными криками.
Глядя на их красные, довольные, будто после приличной дозы, рожи, Мага с трудом подавлял в себе желание опустошить по ним рожок-другой автомата.
Он убивал, потому что так было надо, они – потому что им нравилось.
С сожалением выбросив из головы картинку, в которой он водит извергающим пламя стволом направо и налево, Хаким-бей обратился к бойцам. На устах его красовалась натянутая улыбка.
Без этих скотов его власть была ничто. Приходилось считаться с их низменными страстями и потребностями. Хаким-бей не забывал этого ни на секунду и потому говорил слова, ласкающие слух тех, кто тут собрался.
В душной комнате со спертым воздухом разило самогоном, давно не мытыми телами и чем-то кислым. Хотелось схватить предмет потяжелей, запустить им в окно, разбив мутные стекла.
Свиньи! Какие свиньи!
Кроме мужчин, тут были несколько женщин. Они испуганно жались по углам, кутаясь в грязные одеяла. Каждая успела не по разу пропустить через себя похотливых самцов и таким образом хотя бы на время избавилась от угрозы смерти.
С приходом «командыра» боевики перестали обращать на рабынь внимание. Не часто Мага жаловал их визитами, не часто.
Перекинувшись парой слов с теми, кто больше всех жаждал общения, Мага сел на табурет возле кровати Ильяса:
– Шмотки Мажора у тебя?
Тот осклабился в улыбке:
– У меня, Хаким-бей. Передумали?
– Передумал. Только мне нужно все, Ильяс.
– Все так все. – Боевик ни капли не удивился. – Один момент!
Он вытащил из-под кровати настоящий сейф, довольно тяжелый, однако Ильяс ворочал его, будто пушинку. Набрав комбинацию (при этом стараясь, чтобы цифры не попадали в поле зрения окружающих), открыл толстую дверцу.
– От своих прячешь, Ильяс, – недовольно поцокал языком Мага, хотя прекрасно знал, что крысятничество среди его бойцов не приветствуется только на словах. По факту боевики часто воровали друг у друга то, что считали мало-мальски ценным.
– Не от хорошей жизни, Хаким-бей, – деланно вздохнул собеседник.
Он извлек из сейфа вещи Мажора.
– Извини, хотел заставить кяфирок постирать и погладить, но не успел. Работы было много. Бери, уважаемый. От всего сердца дарю!
– Это все?
– Все, Хаким-бей. Ничего себе не оставил. Мне ведь не жалко. Как чувствовал, что тебе пригодится!
Мага мысленно возблагодарил Создателя за то, что тот не позволил Ильясу постирать вещи Мажора.
Не удержавшись от любопытства, главарь разложил одежду на незаправленной кровати боевика. Его внимание привлек оттопыривающийся карман джинсов. Похоже, Ильяс не только постирать не успел, но даже толком не обчистил карманы.
Боевик виновато посмотрел на начальника. На самом деле он ничего не забыл, просто приберег кое-что себе, но вытаскивать перед Магой было как-то неловко.
Ладно, в другой раз повезет.
– Хаким-бей, ты про Мансура слышал? – спросил Ильяс.
– Что я должен был услышать? – вскинул голову Мага.
– Застрелился Мансур. Не выдержал, – без особого сочувствия пояснил боевик.
– Туда ему и дорога, – мрачно сказал Магомедов. – Мне сосунки не нужны, только мужчины.
– Молодой он был просто. Близко к себе все держал, – потупил взгляд Ильяс.
– Молодой – не молодой! Какая разница! На войне не по паспорту – по делам судят.
В джинсах, кроме связки ключей и носового платка, оказался бумажник из коричневой, напоминающей крокодиловую кожи. Денег там не было. Зато нашлось несколько пластиковых карточек, очевидно банковских (такие Хаким-бей видел в кино), и пластиковый же документ с цветной фотографией.
– Российская Федерация. Водительское удостоверение, – прочитал Хаким-бей с удивлением. – Липатов Андрей Петрович, место рождения… Санкт-Петербург.
– Санкт-Петербург? – вскинулся Ильяс, явно не знакомый ни с историей, ни с географией. – Это где?
– Далеко. Очень далеко отсюда, – задумчиво произнес Магомедов.
Если с Российской Федерацией все было более-менее понятно, остальное вызывало массу вопросов. Но любопытство сгубило кошку. Так говорят русские, и они правы. Не стоит уподобляться этому глупому животному.
Главное, поймать беглеца, а там, глядишь, он и сам все расскажет. Если, конечно, останется в живых.
Интересно, насколько умны профессорские «собачки»?
22
Эту ночь Липатов спал, не проснувшись ни разу.
Разлепив утром глаза, он удивился такому крепкому сну, ощущая себя отдохнувшим и легким. Даже чувство голода и жажды как будто отступило.
И с желудком все было на удивление в порядке.
К тому же появилась слабая надежда, что ему удалось оторваться от преследователей, пришло ощущение удовлетворения собой: он смог продержаться больше суток, тогда как Илью поймали в первый же вечер.
«Подкрепившись» смородиной, Андрей вновь пошел через чащу, уже не так торопливо, как в первый день. Сейчас он думал о том, что необходимо найти какую-то еду и воду. В противном случае его запала надолго не хватит.
Он продолжал слушать лес, но, к глубочайшему своему удовлетворению, слышал лишь перепевы птиц да перестукивания дятлов.
Запах дымка пришел неожиданно.
В лесу, где, казалось, не ступала нога человека, этот посторонний запах слышен далеко.
Липатов присел на правое колено, взял автомат на изготовку, сняв с предохранителя, передернув затвор. Как зверь, он втягивал трепещущими ноздрями воздух, пытаясь определить, откуда пахнет дымком.
Осторожно, шаг за шагом, начал продвигаться вперед, не меняя прежнего направления.
Запах дыма становился все ощутимее, и Андрей сделал вывод, что идет правильно. Он еще больше замедлил движение, подолгу стоя за деревьями, чутко ловя каждый звук. Где-то впереди трещали потревоженные сороки.
Кто-то там есть…
И это не зверь. Разжигать костры они не умеют.
Это люди. Скорее всего, враги.
Липатов вдруг подумал, что человек, оказавшись в такой ситуации, как он, становится крайне недоверчив. Если, конечно, он не непроходимый тупица. Осторожный человек сначала наблюдает за незнакомцами, пытается определить, насколько они опасны, а уж потом принимает какое-то решение.
Что ждет его там, откуда веет дымком?
Деревья, как назло, стоят частоколом, да еще кусты…
С другой стороны, это помогает ему самому оставаться незамеченным и подойти как можно ближе.
Уже виден сизый дымок, плывущий между деревьев.
Рядом…
Уже рядом…
Они открылись метров с десяти. Позиция Андрея была идеальной – растущая почти от корня «рогаткой» береза. Очень удобно положить автомат.
Они сидели вокруг костерка, разогревая говяжью тушенку в банках. Этот запах Андрей почувствовал не сразу, а только подойдя совсем близко.
Ах, какой это был запах, какой аромат для изголодавшегося беглеца!
Всех троих Липатов узнал сразу. Среди них был тот рыжебородый, что ударил его в городе прикладом в грудь, а возле машины пнул в живот. Казалось, сама судьба свела их здесь и сейчас.
Получается, что он сам зашел преследователям в тыл. Неужели он более суток ходит по лесу кругами?! Не может быть! Наверное, все-таки преследователи шли каким-то своим маршрутом и добрались сюда гораздо быстрее, чем он.
Убедившись, что бородачей только трое, никто не отошел по нужде, Андрей решил: пора. Пусть охотники сами станут добычей.
Первым в прицел он поймал рыжебородого.
Грохнули две короткие очереди.
Пули прошили правый бок рыжебородого и спины двух других бородачей. Несколько пуль угодили в костер, разметав его, выбив из толстых веток тучку золы.
Подскочив ближе, Липатов одиночными выстрелами добил дергающихся в агонии кавказцев и повернулся к рыжебородому.
Тот лежал на спине, скривившись от боли. Из правого уголка рта по рыжей бороде куда-то за ухо текла тонкая струйка крови.