– Ну, как бы это сказать, – замялась Кира. Она не знала, как ей себя вести. Если признаться, что Егор и в самом деле довольно милый парень, и что сегодняшнюю ночь она фактически провела в его постели (хотя это ровно ничего не значит), Алла обидится. А если познакомить Аллу и Егора, то Егор обидится. Ведь тогда получается, что Кира его обманула.
– Да уж, положеньице! – пробормотала Кира, чувствуя себя рыцарем на распутье. Ее спасла заместительница директора, Елена Михайловна – высокая статная женщина с царственной осанкой.
– Горохова! – завопила она, воздвигаясь возле Кириного стола. – К шефу! Живо!
– Иду, – тоскливо протянула Алла, поскольку Гороховой была именно она и обернулась к Кире. – Ты мне потом все расскажешь, во время обеда.
– Хорошо, – покорно согласилась Кира, мечтая, чтобы до обеденного перерыва на офис упал метеорит, или Аллочку похитили инопланетяне. Ее невеселые размышления прервал писк телефона.
– Ты там как? – раздался в трубке ласковый голос Егора, и Кире почему-то стало тепло и спокойно.
– Я хорошо! – уверила она Егора. – Работаю в поте лица.
– По-моему, ты над чем-то мучительно раздумываешь.
– Есть немного, – ответила Кира, удивляясь проницательности Егор.
– Расскажешь?
– При встрече возможно, – выдохнула Кира.
– Если что, звони! – предупредил Егор и отключился.
Кира разложила перед собой документы, включила компьютер и попыталась начать работу.
– Липатова здесь? – в дверь просунулась взлохмаченная голова курьера – восемнадцатилетнего Васи. Вася был высоченный, нескладный, прыщавый юнец, уверенный тем не менее, что он неотразим, и что любая девушка, независимо от возраста и положения, так и норовит сесть ему, Васе, на шею.
– Здесь, здесь! – откликнулась Кира. – Что тебе, Васенька?
– Вам посылка, Липатова! – подчеркнуто-официально выдал Василий, всем своим видом выражая горячее неодобрение к столь панибратскому обращению. Он бочком протиснулся к Кириному столу, искоса поглядывая на нее, словно ожидая нападения и готовясь в любую минуту спасаться бегством. Вася положил на край стола красиво упакованную коробочку, перевязанную кокетливым ярко-красным бантиком, и тут же резко отдернул руку, как будто по ошибке схватил гремучую змею. Кире так и хотелось в его присутствии сделать что-нибудь шокирующее, например, показать ему язык или скрутить какую-нибудь фигуру из пальцев, настолько он ее напрягал.
– А от кого посылочка? – кокетливо поинтересовалась Кира, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь волос. – Случайно, не от вас, Васенька?
Курьер окончательно перепугался, сделал два шага назад и влип спиной в стоящую сзади Аллочку, только что пришедшую от шефа.
– У-тю-тю! – проворковала Аллочка, взяв Васю двумя пальцами «под бочки». Василий громко икнул и бросился бежать со всех ног. Причем, судя по скорости, которую он развил, у него в роду определенно были страусы. Стукнувшись лбом о стеклянную дверь, курьер начал рвать ее на себя что есть силы. Аллочка минут пять внимательно наблюдала за ее отчаянными попытками покинуть офис. Наконец, не выдержав, она подошла к двери, отчего Василий испуганно съежился, и толкнула дверь. «Она открывается в другую сторону», – ласково пояснила Аллочка Васе таким тоном, словно он был ее любимым сыночком. Вася, с шумом выдохнув, рванул из офиса, все время затравленно оглядываясь. «Пока! Приходите к нам почаще!» – Кира послала курьеру горячий воздушный поцелуй, после чего Василий споткнулся и чуть не врезался лбом в стену.
– Бедный мальчик! – захохотала Алла, сгибаясь от смеха пополам. – По-моему, он сюда больше не придет!
– Кстати! – она подплыла к Кириному столу, как крейсер «Варяг». – Что тебе принесли? Подарок от безутешного поклонника?
– Не знаю, – пожала плечами Кира. – Сейчас посмотрим.
Она взяла ножницы, разрезала красную ленточку и развернула хрусткую обертку. Под упаковкой оказалась шикарная коробка шоколадных конфет.
– Ассорти! Мои любимые! – плотоядно облизнулась Аллочка. – Попьем чайку?
– Давай! – согласилась Кира, недоуменно соображая, кто бы мог прислать ей конфеты. Она порылась в упаковке в поисках карточки или открытки с именем отправителя, но ничего подобного не было. Кира открыла коробку – в ней ровными рядами были уложены круглые конфеты, а в центре красовалось шоколадное сердечко, щедро посыпанное кокосовой стружкой.
– Значит, это близкий знакомый, – рассеянно подумала Кира. – Только хорошие друзья в курсе, что я люблю конфеты с кокосом.
– Ух ты, какое сердечко! – воскликнула Аллочка, несущая горячий чайник. – Ну, точно от поклонника! С этими словами она протянула руку к коробке, и не успела Кира моргнуть, как сердечко оказалось у Аллы во рту.
– Мм, вкусно! – прочавкала она. – Кир, наливай чай!
Кира негодующе фыркнула, но ничего не сказала: перевоспитывать Аллочку было совершенно бессмысленно. Она всегда была твердо уверена, что все самое лучшее должно принадлежать ей.
– Тебе с молоком? – спросила Кира у сидящей за ее спиной Аллы, но та молчала.
– Затолкала в рот очередную шоколадку! – решила Кира и, обернувшись, заорала от ужаса. Алла – бледно-синяя, закусив губу, сидела в кресле, прижав обе руки к груди.
– Аллусь, ты чего, подавилась? – глупо спросила Кира. Алла молчала, ее лицо искривила странная судорога.
– Сережа, Алле плохо! – Кира в ужасе выскочила в коридор. Офис программистов располагался напротив. Надо было отдать должное Сергею, он мгновенно вылетел из своего помещения и бросился к стекающей по креслу Алле.
– Скорую вызвала? – оглянулся он к застывшей в дверях Кире.
– Нет, – всхлипнула она и опрометью бросилась к телефону.
– Пять, десять, пятнадцать, – считала Кира равнодушные гудки в трубке, пока наконец не раздалось недовольное «алло».
– Приезжайте скорей! Девушке плохо! – закричала Кира. – Что-то с сердцем!
– Не кричите! – процедили в трубке. – Говорите адрес, но не ждите, что мы подъедем мгновенно, машины на вызовах.
– Да что же это такое! – завопила Кира. – Как на вызовах? И что нам теперь делать?
– Ждите, – равнодушно обронил голос, и трубку на том конце провода положили.
Кира швырнула трубку на телефон с такой силой, что он жалобно тренькнул, и кинулась к Аллочке.
– Не надо! – остановил ее Сергей и неожиданно крепко прижал к себе. – Она умерла.
– Как умерла? – потрясенно выдохнула Кира и заплакала.
– Обычно, – пожал плечами Сергей. – Как вообще умирают?
– Но Аллочке только тридцать два, – прошептала Кира. – Она никогда ни на что не жаловалась.
– Даже если человек ни на что не жалуется, это не значит, что у него ничего не болит, – философски заметил Сергей.
Когда приехала Скорая, задержавшаяся «всего» на сорок минут, Кира, которую Елена Михайловна щедро напичкала всевозможными успокоительными средствами, лежала на диване в кабинете шефа. Сам хозяин кабинета и, следовательно, дивана – маленький пузатенький Олег Семенович, безостановочно бегал по офису, хлопая себя по бокам, как курица крыльями, и причитая: «Что же это такое на белом свете творится!» Приехавшие медработники молча погрузили Аллу на носилки и, отдуваясь, потащили к выходу.
– Вы хоть скажите, отчего она умерла! – бросился им вслед Сергей.
– Вскрытие покажет, – буркнул шедший вторым санитар и, половчее перехватив поручни носилок, бодро потопал вслед за товарищем.
Кира от перенесенного стресса и огромного количества лекарств уснула, а когда через полтора часа проснулась, чувствовала себя так, словно весь день безостановочно пила, не закусывая. Когда Егор приехал за ней, она вышла к машине, кутаясь в безразмерную кофту Елены Михайловны и едва переставляла ноги. Увидев, в кого за полдня превратилась еще утром цветущая женщина, Егор бросился к ней со всех ног и, обняв за плечи, повел к машине. Повернув ключ зажигания и до упора отжав педаль газа, Егор пулей вылетел со стоянки и понесся к дому, не убирая правой руки с Кириного плеча. Он ни о чем не спрашивал, только что-то утешительно шептал и ласково гладил Киру по голове. Подъехав к дому, Егор припарковался и, осторожно изъяв Киру из машины, подхватил ее на руки и отпустил только на пятом этаже, перед дверью в квартиру. Открыв дверь, он внес Киру в комнату и осторожно уложил на кровать. Кира продолжала молчать, уставившись в одну точку. Егор укрыл ее покрывалом и сел рядом, держа за руку. Через несколько минут Кира закрыла глаза и заснула. Егор еще немного посидел рядом, потом осторожно высвободил руку и на цыпочках прокрался на кухню. Плотно закрыв дверь, чтобы не разбудить Киру, он поставил на плиту чайник, порылся в холодильнике, достал кусок колбасы и соорудил несколько больших бутербродов. Утренняя яичница, приготовленная Кирой, приятно согревала желудок до обеда, но за окном уже темнело, и организм требовал еды. После второй кружки сладкого крепкого чая в голове значительно прояснилось, и можно было жить дальше. Вспомнив, что у него в доме женщина, а в холодильнике практически никаких продуктов, кроме пресловутой колбасы, Егор решил сходить в магазин. Супермаркет располагался в соседнем доме, очереди там были небольшие, поэтому Егор планировал вернуться быстрее, чем Кира проснется.
Взяв в магазине тележку, Егор покатил ее по продуктовым рядам, размышляя о том, что едят следящие за своей фигурой девушки. Себе Егор обычно покупал всякие полуфабрикаты: пельмени, котлеты, сосиски. Готовить настоящую домашнюю еду не было ни времени, ни желания. Купив все, что обычно, он, подумав, положил в тележку мясо, сыр, йогурты, свежие овощи и большую упаковку ванильного мороженого. У касс змеились очереди, и Егор пристроился туда, где было меньше всего покупателей. Первой стояла маленькая согнутая старушонка, которая дрожащими руками копалась в потертом кошельке. На прилавке сиротливо лежал мясистый краснощекий помидор. «Ты подожди, доченька, не пробивай пока, скажи только, сколько он будет стоить?» – услужливо бормотала старушка. «Пятьдесят рублей», – равнодушно возвестила кассирша, лениво перекатывая во рту ядовито-розовую жвачку. «Ой, что ж так дорого-то!» – засокрушалась бабуся. «А что вы хотите, не сезон!» – сказала кассирша и поторопила копошащуюся в кошельке старушонку. – «Ну что, берете?» «Больно денежек жалко», – заюлила старушка. – «А пенсия только послезавтра. Ты уж, девонька, разреши мне обменять товар, что-нибудь подешевле выберу». «Выбирайте», – равнодушно пожала плечами кассирша. Старушка, схватив многострадальный помидор, ловкой ящерицей ввинтилась обратно в торговый зал. Стоящая перед Егором толстуха с сожженными перекисью «химическими» кудрями начала меланхолично выкладывать из тележки многочисленные банки и упаковки. Оглядев битком набитую тележку, Егор слегка приуныл и задумался. Старушонка с помидором чем-то напомнила ему собственную бабушку. Бабушке было семьдесят девять лет, ее звали незатейливым именем Женя, она была полной, невысокой, с коротко стриженным