Но я не собирался сдаваться. Пусть Ксарг не сумел спасти меня от Отлива, пусть у Скаэна и Эл-оли не получилось укрыться – но это не значит, что я сдамся и покорно пойду навстречу судьбе. Я собирался дойти и остаться человеком, как и просил меня старик во сне. Я ещё не знал, какой ценой – но упрямо верил, что смогу. Вдоль пустыни мы плыли одиннадцать дней. Но здесь, как сказала Эл-оли, Пески Экватора были уже, чем у побережья. А значит, за несколько дней их вполне можно преодолеть.
Я старался не думать, что ожидает нас за пустыней. О тех местах никто и ничего не знал. Пока вокруг было пусто – ни тварей, ни нежити. Но я понимал, что где-то впереди нам придётся с ними столкнуться. Ведь там хватает и мудрости, и нежизни…
Глава 34
Стоило солнцу начать клониться к горизонту, как наш отряд выдвинулся в путь. Идти было тяжело — ноги тонули в песке, и приходилось постоянно огибать дюны и барханы. Несмотря на то, что уже начинало темнеть, в пустыне всё ещё было жарко и душно. И даже ночной ветер не приносил долгожданного облегчения. Темноту ночи мы разгоняли несколькими тусклыми мудрыми светильниками — лишь бы разглядеть, что у нас под ногами.
Утро встретило нас ещё большей жарой. Чем выше стремилось в небе солнце, тем сложнее становилось идти. И настал момент, когда мы принялись обустраивать лагерь. Тенты растянули низко над землёй – их просто нечем было подпирать. Не росло в пустыне деревьев — только чахлые кустарники да камни. Вот камни и собственные копья мы и использовали, чтобы немного приподнять навесы над землёй.
А ещё вокруг было множество трупов… Твари не выдерживали длительный переход и падали замертво. Весь путь впереди был выстлан тёмными останками. Путь к пролому был долог, труден и опасен. Лишь самые сильные могли его преодолеть. Днём мы проходили мимо места, где осталось лежать целое войско кочевников и гор-кирри. Все Дикие Земли рвались сейчас в одну точку, и заблудиться теперь уже было невозможно.
Чем дальше мы шли, тем больше мёртвых тварей обнаруживалось. Теперь они были и впрямь повсюду. Пески Экватора превратились в бесконечные поля мёртвых. И даже умирая, твари стремились к Пролому – и так и лежали указателями для нашего отряда. Вода у нас закончилась на третий день пути. Перед тем, как устроить привал на время жары, все, кто владел мудростью, заполняли пустую посуду льдом. За пару часов тот успевал растаять, превращаясь в воду. К несчастью, много воды с помощью мудрости добыть не получалось. Слишком мало мудрости было вокруг…
И всё-таки нам пока хватало того, что удавалось добыть. И как только солнце начинало клониться к горизонту, мы снова вставали и шли. Мы все смертельно устали, и даже эры перестали разговаривать друг с другом. Скаэн как-то внезапно постарел, Скас заметно похудел, а Зана и Эл-оли сильно осунулись. Впрочем, все бойцы отряда выглядели не лучше. Мы потеряли надежду и лишились понятных целей. Кажется, что в те дни только я ещё сохранил в себе веру в лучшее. И каждый раз, когда заканчивался привал, я поднимал людей на ноги и вёл вперед.
Десять дней мы шли по пескам, пока впереди не показались то ли высокие холмы, то ли очень низкие и стёртые ветрами горы. И ночью над ними разливалось зеленоватое свечение, обозначавшее конец пути.
«Жизнь! Мы дарим жизнь!».
Шёпот мудрости зазвучал так резко и чётко, что я вздрогнул от неожиданности. А потом раздражённо отмахнулся от голосов, попросту перестав обращать на них внимание. Когда небо на востоке начало светлеть, я остановил отряд и обернулся, оглядывая бойцов.
– И что теперь, Шрам? – спросил Нож.
– Теперь вперёд. До конца! — я пожал плечами.
— Зачем? – спросил кто-то из толпы.
– За победой, понятное дело! — ответил я и неожиданно улыбнулся. — Выше нос! Чтобы нас там ни ждало, это ещё не повод сдаваться!
Ни эры, ни Скас мою речь не поддержали, но я почувствовал, как многие из моих людей воспряли духом. И пусть этот душевный подъём быстро закончится, но его хватит ещё на несколько дней. А там – будь что будет…
К тому моменту, когда солнце начинало припекать так, что было сложно дышать, мы преодолели почти половину пути до возвышенности. За холмами начинался полуостров Свани. Там была вода, там росли деревья — и море билось о скалистые берега. Осталось совсем немного пройти и, наконец, выбраться из проклятой пустыни…
Переждав жару, мы снова отправились в путь. Чем ближе мы подходили к холмам, тем отчётливее были видны зелёные заросли у их подножия. Но до первых деревьев мы добрались уже ночью – и там же остановились, пережидая темноту. С ночными прогулками пора было заканчивать. Я и в пустыне все пальцы о камни отбил, а уж в лесных зарослях кто-нибудь точно ногу сломает.
После дневного сна удалось подремать совсем немного, но утром я упрямо поднял отряд – и мы двинулись дальше. Низкие горы, что отделяли Свани от континента, были сплошь покрыты трупами — буквально усыпаны ими. Видимо твари, стремившиеся к Пролому со всех концов Диких Земель, столкнулись тут, стараясь прорваться на ту сторону гор -- и на северных склонах разразилось ожесточённое сражение. Я не понимал почему, но все пришедшие сюда до нас стремились первыми перевалить хребет. На северных склонах произошла страшная битва изменённых с изменёнными, и те, кому не повезло – скатились вниз. Под склонами гор вырос целый вал из гниющих трупов.
– И как мы пройдём? – поинтересовалась эра Зана, зажимая нос. – Прямо по трупам не пойдём… Задохнёмся…
– Надо выжигать проход, – ответил я. – Мудрости тут побольше, чем было. Так что нам хватит…
Так и поступили. Пять часов мы поддерживали пламя, сжигавшая до пепла погибших тварей Диких Земель – пока между горами трупов не образовался устланный пеплом путь. Намочив в ближайшем ручье тряпки, мы повязали их на лица и бросились вперёд, стараясь преодолеть страшные завалы как можно быстрее.
И только взобравшись вверх по склону на триста-четыреста шагов, мы наконец пошли медленнее. Впрочем, тряпки мы не снимали – тут тоже не цветами благоухало. Далеко не все, кто погиб, скатывались вниз. Многие твари остались на склонах и тоже гнили, больше никому не нужные. И только добравшись до плоской вершины, мы смогли наконец вздохнуть свободно.
Южнее горные склоны становились более отвесными, и единственный проход на полуостров пролегал в горной седловине, заканчивавшейся широким ущельем. И там, в седловине, приняли свой последний бой ааори, шедшие впереди. Как они преодолели склон, как выжили в устроенной на подходах бойне – оставалось загадкой. Но здесь, между каменистых горных круч, они наконец встретились лицом к лицу с врагами…
И это была страшная бойня, выжить в которой если кому и довелось – то разве что единицам. Ааори заняли позицию на склоне горы, прижавшись спиной к отвесному склону. Твари лезли на них со всех сторон – их трупы лежали вокруг, щедро укрывая землю. Но никакой бой не мог длиться вечно. Тварей было несоизмеримо больше. И всё больше изуродованных трупов оказывалось на земле.
Я бы постарался похоронить как можно больше погибших, но проблема была в том, что из седловины ушли ещё не все твари. Многие из них продолжали бродить меж горных склонов, с интересом поглядывая на узкий вход в ущелье. Почему они не совались туда – оставалось загадкой. Зато прекрасно было понятно, что нам без боя в ущелье не пройти. И бой этот вряд ли закончится лучше, чем для ааори, пришедших раньше.
– Ложись! – приказал я, первым падая на землю.
– Что там? – спросил Скаэн.
– Очень много злых изменённых… – ответил я.
Мои ветераны, эры и Скас подползли к краю спуска и стали смотреть. Картина была безрадостная. Чтобы попасть в ущелье, надо было преодолеть два перехода. И не дай боги нас заметят…
– Это конец… – пробормотала эра Зана.
– Нам не пройти! – кивнул Скас.
– Даже если бы мудрости хватало, мы бы не прошли… – кивнул Скаэн. – Тут наш путь и закончится.
– Мы пройдём! – уверенно заявил я. – Пройдём!
– Даже интересно, как ты это провернёшь… – улыбнулась Эл-оли. – Не поделишься?
– Тут вокруг лежит то, что не привлекает тварей – трупы! – ответил я. – Возможно, они и заинтересуются, почему некоторые трупы стали двигаться… Но приближаться вряд ли станут.
– А! – догадался Скас. – Ты хочешь самоубиться всем отрядом да?
– Нет, я хочу снять шкуры с тварей на склоне, укрыть ими всех бойцов и пройти, – ответил я.
– И ты понимаешь, какой запах нам самим придётся переносить? – поинтересовалась эра Зана, но её брезгливость никто не поддержал.
– Вонь у тушек такая, что перебьёт все наши запахи… – согласился со мной Пузо.
– А чтобы и самому не стать одной из тушек, запах можно и потерпеть! – поддержал его Лысый.
Нам было из чего выбирать. Туш вокруг было столько, что можно было бы и сотню тысяч человек укрыть. Выбор пал на больших рогатых тварей. Шкуры у них были тонкие и гладкие – почти без шерсти. Мы снимали их с туш, оставляя куски мяса и жилы – и складывали у вершины. Вонь от трупов была такая, что почти все в процессе разделки успели опорожнить желудки. Провозились до вечера, и ночевать пришлось на склоне.
Всю ночь бойцы то засыпали, то просыпались от вони и рёва тварей в седловине. Костры мы не жгли – ужинали и завтракали всухомятку. Впрочем, особым аппетитом никто не отличался, даже Пузо. А некоторые бойцы вообще отказались завтракать.
Утром, накинув сверху вонючие шкуры, мы начали спускаться вниз. Наше появление вызвало у тварей в седловине оживление. Было их тут несколько видов, и самые проворные отправились к нам – узнать, кто это пожаловал. Наиболее любопытные подошли к нам шагов на пятьдесят, но никакое любопытство не способно было одолеть трупную вонь. Я наблюдал через дырочку, как они застывают, фыркают и начинают отступать.
Но и оставлять нас без присмотра твари не собирались… Как бы они ни были глупы, но даже их куцых мозгов хватало на то, чтобы обнаружить несоответствие учуянного и увиденного. Трупы ни в землях людей, ни в Диких Землях не ходят сами собой. Они превращаются в нежить – но ни одна нежить не воняет так, как воняли наши шкуры.