Он читал повсюду.
Вставал, едва лишь начинало светать.
Ехал на трамвае со своей окраинной Верхне-Юрковской улицы (теперь это широкая улица имени Отто Шмидта), читал. Ехал на частные уроки — и снова читал.
В университете скоро многие узнали студента Шмидта.
Уже на первом курсе он написал научную работу, о которой заговорили математики.
Говорили, что знаменитый профессор Граве сам подошел после лекции к Шмидту, поздравил его с этой работой и предложил пройтись с ним по улицам пешком.
В то время в математической Европе только что стала известна теорема Ремака — одна из главных теорем в высшей алгебре.
Студенческие годы
Первокурсник Шмидт нашел новое доказательство этой теоремы, намного лучшее, чем у Ремака.
Эта работа была напечатана в ученых трудах Киевского университета и немедленно перепечатана за границей.
В том же году студент Шмидт создает уже целый научный труд по высшей алгебре. Труд печатается отдельной книгой. Шмидт получает золотую медаль.
Трудно представить студента, который со второго курса начинает писать большую книгу-монографию по своему предмету. Но этот предмет еще только создавался. В мире было лишь несколько математиков, которые начинали разрабатывать неведомую область в своей науке — теорию групп. Среди этих нескольких был и второкурсник Шмидт. Его книга называлась «Абстрактная теория групп». В последующие десятилетия эта студенческая работа очень сильно повлияет на математические исследования в нашей стране. Многие поколения математиков, профессоров и студентов станут изучать ее в будущем.
Но однажды…
Шмидт учился на последнем курсе, когда после очередной тяжелой простуды врачи отправили его в больницу.
Он болел и раньше. Но стоило полежать несколько дней в постели, и все как будто проходило. Да и некогда было обращать внимание на свое здоровье.
В больнице тоже можно заниматься, правда, не всегда хватает сил поднять голову. Но можно себя заставить. А заодно и бороду отрастить…
Врачи подозрительно часто обращались к нему с утешениями. Много раз осматривали его, выстукивали, выслушивали шумы в груди.
— Молодой человек, — сказал наконец один из врачей, — я должен вас очень и очень огорчить. У вас крайне нехорошие легкие. Вам надо забросить все ваши ученые занятия и отдыхать. Воздух и отдых, отдых и воздух — тогда вам, может быть, и удастся обмануть свою судьбу. Иначе туберкулез. Угроза туберкулеза будет висеть над вами постоянно, как дамоклов меч. Малейшая простуда — и вы смертник.
Занятия наукой забросить было невозможно. Без них зачем было бы жить?
А свежий воздух тоже необходим — это Шмидт запомнил крепко.
И в перерыве между экзаменами он скитался на велосипеде по селам. Старался помногу ходить пешком. Однажды ненадолго попал в Крым, и там появилось новое увлечение — горы.
А в Киеве били барабаны. Духовые оркестры играли победные марши. По главному проспекту, по Крещатику, вышагивали полки с царскими знаменами.
Начиналась война. Первая мировая война.
Но недолго оркестры играли победные марши, недолго с балконов размахивали царскими знаменами. Скоро появились первые раненые, потом беженцы.
Шмидт к этому времени уже окончил университет и остался при факультете для подготовки к профессорскому званию.
В армию его не призвали — ведь он читает лекции студентам, а одновременно сдает магистерские экзамены.
Свергли царя.
На улицах обнимались люди с красными бантами.
Слова «революция» и «свобода» можно было произносить вслух, и за это никто теперь бы не поволок в охранку.
И тут вспомнились все те мысли, которые мучили Шмидта начиная с девятьсот пятого года, с Одессы, с гимназических лет.
Да, в последний год ему повезло — он получил доступ в секретную часть библиотеки. Он прочитал книги Маркса и Энгельса, даже Ленина и Плеханова. Он не все еще в них понял и думал, что это просто теория, отвлеченные от жизни мысли.
А теперь внезапно марксистская теория стала жизнью, которая шла на улицах.
Возможно, если бы Отто Юльевич не был в Одессе в девятьсот пятом году и не мучили бы его тайные мысли, теперь он бы, как многие в университете, по-прежнему приходил бы каждый день на факультет, занимался бы исследованиями в области высшей алгебры, далекой от революционных событий.
Но революция притянула Шмидта к себе. Его перестали видеть в университете.
Однажды друг и однокурсник, вместе с ним сдававший магистерские экзамены, встретил его на улице.
— Что вас так редко видно? — спросил друг.
— А я занимаюсь организацией карточной системы в городе, — ответил Шмидт.
— Какой такой карточной? — не понял друг.
— Продовольственной. Продовольствие вы получаете по карточкам?
— Получаю, очень регулярно.
— Именно регулярно. А для этого тоже нужна математика. Вот я и предложил свои услуги.
В июле 1917 года Отто Юльевич приехал в Петроград на съезд по делам высшей школы.
И сразу понял, что центр революции здесь, в Петрограде. Прямо с вокзала он попал на митинг.
Множество разных партий. От каждой выступают люди с громкими голосами. Лозунги у них порой почти одинаковые. Попробуй разберись, кто из ораторов прав. И все-таки Отто Юльевич понимал, что истина у большевиков.
В Петрограде он оказался нужным человеком.
Его пригласили на службу в министерство продовольствия. Там уже знали о его работе в Киеве по организации карточной системы. Только ошиблись чиновники, приглашая его. Не успели они оглянуться, а молодой профессор уже организовал «социалистическую группу служащих министерства». Уже развешивал воззвания.
В одном таком воззвании Шмидт писал:
«Спасение Родины возможно лишь в деловом сотрудничестве всех социалистических партий, в том числе и большевиков».
— Да это же замаскированный большевик! — возмущались высокие чины министерства.
В то время считаться большевиком было опасно. Это были последние месяцы перед Октябрем. Большевики подвергались травле. Ленин скрывался в подполье.
И когда победила Великая Октябрьская революция, чиновники министерства объявили забастовку. Они просто не пришли на службу.
А страну надо было снабжать хлебом и мясом, крупой и овощами.
На работу приходили лишь Шмидт и еще несколько человек.
Взамен министерства Советское правительство создало Народный комиссариат продовольствия.
Шмидта назначили членом коллегии комиссариата.
Вместе с правительством он переехал в Москву.
Страна голодала, и не так просто было организовать снабжение в городах.
Снова Шмидт жил по «концентрированному» режиму. Только теперь время уходило не на чтение книг, а на организацию продовольственных рабочих отрядов, на регулирование тощих, но необходимых каждому работающему человеку пайков.
В ноябре 1918 года Шмидт стал членом большевистской партии.
О том, что профессор Шмидт стал большевиком, было напечатано в газетах. В то время на всю страну было, может быть, пять-восемь большевиков-профессоров.
У Шмидта был однофамилец, тоже профессор. Он поместил в газете объявление, где просил не путать его с математиком Шмидтом, изменившим культуре и перешедшим на сторону большевиков.
Отто Юльевич не изменил культуре.
В разных районах Москвы прохожие видели этого высокого сутуловатого профессора с пышной бородою. В Лесотехническом институте он читал лекции по математике, потом спешил в Народный комиссариат просвещения, где по предложению Ленина стал членом коллегии. Там он доказывает, что срочная реформа школы необходима. Старается разыскать каждого ученого и занять его научной работой.
«Мне всегда приятно, что сидите здесь Вы, и я этому радуюсь, хотя Вы сегодня и деретесь зря», — пишет ему в записке на одном таком заседании нарком просвещения Луначарский.
Отто Юльевичу приходилось часто выступать с докладами на заседаниях Совета Народных Комиссаров, которыми руководил Ленин.
Ленин назначает Шмидта еще и членом коллегии Народного комиссариата финансов.
В стране была разруха, и деньги почти ничего не стоили.
Каждый человек в то время был миллионером. В зарплату получали по сто миллионов рублей. Да только какая-нибудь луковица тоже стоила миллион.
А через неделю ее цена могла увеличиться раз в двадцать. И тогда государству приходилось выпускать новые бумажные деньги, чтобы раз в двадцать увеличить зарплату рабочим.
Не так-то просто разобраться в денежных делах страны. Для этого требуются большие знания. Поэтому Ленин назначил в Наркомат финансов именно профессора математики Шмидта. И Шмидт разобрался очень скоро. Даже написал научную работу «Математические законы денежной эмиссии». Вывел несколько специальных формул.
Однажды Владимиру Ильичу докладывали о том, что необходима эмиссия, выпуск новых бумажных денег.
Ёладимир Ильич спросил:
— Эта новая эмиссия укладывается в формулу Шмидта?
В стране было много частных издательств.
Эти издательства старались выколотить из своих покупателей как можно больше денег и поэтому в основном издавали книжки о похождениях сыщиков и прочих лихих героев.
И тогда Владимир Ильич снова обратился к Шмидту: он предложил ему заведовать самым большим в мире Государственным книжным издательством.
А профессор Шмидт, член коллегий наркоматов, который забыл, когда он спал полностью всю ночь, согласился на предложение Ленина.
Вместо книжек о дешевых приключениях читатели стали получать книги лучших русских и иностранных писателей, книги по истории и географии. Издательство начинает выпускать собрания сочинений Маркса, Энгельса, Ленина.
А у Отто Юльевича появилась уже новая мечта.
Когда он еще не был профессором, заведующим самым большим в мире издательством и государственным деятелем, а был студентом-первокурсником, он составил списки необходимых книг по различным областям науки.