– Мисс Блю?
– Да?
– Вы и правда хороший учитель. Не только пения, но и других вещей – вот как дружба. Вы расстроитесь, если я откажусь от уроков?
– Нет, не расстроюсь, хотя и буду скучать по тебе.
– Может, я смогу заглядывать к вам, чтобы поздороваться?
– Конечно, – сказала мисс Блю.
– И может, мы просто веселья ради сможем иногда спеть что-то другое, кроме фа-ла-ла.
Мисс Блю рассмеялась:
– Кое-что у Джея Барракуды мне тоже нравится.
Вот так Бринн покончила с дополнительными занятиями по пению. Она решила для себя, что никогда не станет такой же хорошей певицей, как Джейд или Присцилла. Что, вероятно, означает, что они будут продолжать плавать в Мамонтову пещеру без нее. Бринн устала и попыталась придумать какой-то другой способ спасти свою дружбу. Но дружба – забавная штука. Если специально стараться ее наладить, ничего не получится. Об этом Бринн размышляла, подплывая к дому своего друга и стуча в дверь.
На пороге показался Уилл:
– Привет, Бринн, как дела?
– Просто хотела узнать – может, ты хочешь потусоваться вместе, или пойти поплавать, или сперва поплавать, а потом потусоваться… Или еще что.
– Конечно, – сказал Уилл. – А чего ты такая кислая? Все еще переживаешь ту драму с подругой?
– Ох, не знаю, – Бринн уставилась на коврик на крылечке. – Ничего, если мы не будем говорить об этом сейчас?
– Ничего, – сказал Уилл. – И слава небесам! Потому что я не хочу ничего об этом слышать.
Бринн уперла руки в боки:
– Уильям Бич! Что ты такое говоришь?!
Уилл пожал плечами – чуточку язвительнее обычного:
– Эй, идея была твоя. Но давай уговоримся официально. Никаких разговоров о проблемах Бринн с подругой до самого конца дня. – Он протянул Бринн руку: – Скрепим нашу договоренность.
Бринн тихонько рассмеялась и пожала руку:
– Но откуда ты узнал, что у меня проблемы с подругой?
– Бринн, у тебя вечно проблемы с подругой, – ухмыльнулся Уилл. – Но со мной у тебя проблем нет. Давай заходи. Хочешь, музыку послушаем?
Вариант послушать музыку казался Бринн идеальным. Он не требовал разговаривать и даже думать.
– На самом деле звучит чудесно, – сказала она. – Спасибо, Уилл.
Мальчик включил музыку. Что-то подсказало ему не делать ее слишком громкой – но и слишком тихой. Ребята не стали петь или танцевать и особо не разговаривали. Уилл развалился на кровати, читая книжку комиксов. Бринн уселась в кресло и стала заплетать себе косички, потом расплетая и начиная заново.
Если бы кто-то их увидел, то мог бы подумать, что им вовсе не весело. Но Бринн от души наслаждалась. Просто оказаться в другом месте с музыкой – от этого проблемы временно забывались. Уилл, казалось, вообще не замечает ее присутствия. Он не расспрашивал о ее неприятностях. И вообще ни о чем не спрашивал.
Время от времени Бринн говорила:
– О, обожаю эту песню.
И Уилл делал чуть громче.
Или Бринн говорила:
– А эта какая-то грустная.
И Уилл кивал и переворачивал страницу своей книжки.
Он не выключал музыку до тех пор, пока они не прослушали практически каждую песню, записанную «Джеем Барракудой и Китами-убийцами». Да еще и перечитал почти все книжки комиксов, которые у него были.
Спустя долгое время Бринн расплела косички, вздохнула и произнесла:
– Эй, Уилл?
– Да-да? – Уилл бросил на нее взгляд поверх последнего выпуска Крабмена.
– Спасибо, – тихо сказала девочка.
– На здоровье. А за что спасибо-то?
– За то, что пустил меня, не ожидая, что я буду интересной или общительной.
– О! – Уилл с хитрецой закатил глаза. – Уверен, если мне потребуется, ты очень даже сможешь проявить общительность.
Он улыбнулся, и Бринн знала, что его шутки – беззлобные. Уилл неплохо умел подкалывать, и от этого у нее всегда поднималось настроение.
– Думаю, это как раз то, что мне требовалось.
– Не забывай: ты идешь на шоу Джея Барракуды. Должно быть, тебе уже не терпится. Это будет обалденно!
– А ты бывал хоть на одном его концерте? – спросила Бринн.
– Ага! Его живые выступления – это бомба! У него там прожектора, пузыри и гигантский надувной кит-убийца! Попробуй подобраться поближе к сцене: все члены группы будут спускаться и пожимать руки зрителям. И ни за что не забудь достать футболку! А когда они поют «Плыви ко мне снова», все в толпе плавают кругами. О, Бринн! Ты будешь без ума!
Бринн рассмеялась. Казалось, Уиллу приносит огромное удовольствие уже одна мысль о том, что она пойдет на концерт.
– Ой! – вскричал он. – Стоп! Погоди-ка!
Он подплыл к шкафу и ворошил его содержимое до тех пор, пока не откопал что-то маленькое и круглое:
– Вот! Надень его на концерт. Только не потеряй.
Уилл протянул ей поцарапанный значок с надписью: «ДБКУ».
– О-го-го! Ты купил его на концерте?
– Ага, – подтвердил Уилл. – И это одна из самых дорогих моему сердцу вещей. Так что верни в целости.
– Спасибо, Уилл. Он будет очень хорошо смотреться на куртке, которую я собираюсь надеть.
– О-о, расскажи-ка мне о том, как ты будешь выглядеть. Хочешь одолжить мои солнечные очки?
Так они начали болтать. И болтали о ДБКУ, концертах и одежде. И уже было поздно, когда Бринн осознала, что ей пора домой ужинать, и, наконец, уплыла. Но хотя бы на половину дня она полностью забыла и о Джейд, и о Присцилле, и, откровенно говоря, ощущения были классные.
Глава тринадцатая
После того как Бринн поужинала с семьей, Талли ткнул ее в ногу своим большим носом.
– Хочешь сплавать прогуляться, малыш? – спросила Бринн, почесывая его чешуйчатую голову.
Черепашонок улыбнулся и сощурился.
Бринн поднялась с дивана, объявив:
– Я выведу Талли на поверхность.
Адриан, который читал кулинарный журнал за обеденным столом, тоже поднялся:
– Слушай, сплаваю-ка я с тобой. Будет приятно размять плавники. Дана, солнышко, хочешь с нами?
Мама Бринн, Дана, выплыла из спальни:
– Конечно! Такой приятный вечер.
Давненько они втроем не выплывали на хорошую долгую прогулку все вместе. Такие вещи приносили Бринн удовольствие с самого детства. Но по каким-то причинам они всей семьей не гуляли уже давно, так что было славно для разнообразия выбраться куда-то вместе с родителями.
В сумерках море принимало глубокий синий оттенок, хотя на него все равно накладывался золотистый отсвет заходящего солнца. Все трое рассекали прохладную освежающую воду. Дана и Адриан держались за руки, а Бринн и Талли то уплывали вперед, то снова возвращались к родителям.
Они добрались до поверхности и любовались изумительными красками заката, дожидаясь, пока Талли надышится. Небо прорезали оранжевые, розовые и лиловые полосы.
Вместе с тем временем, что она провела у Уилла, этого было почти достаточно, чтобы Бринн забыла о том, как сильно ей недостает Джейд. Почти.
– Тебе все еще хочется идти на концерт Джея Барракуды на следующей неделе? – спросил Адриан, пока Талли резвился вокруг.
– Конечно, – заверила Бринн. – Я только что выяснила, что Уилл ходил на один из их концертов с мамой и братом. Говорит, это бомба!
Когда Талли достаточно пробыл на поверхности, семейство Финли собралось домой.
Но до дома оставалось еще порядочно, когда они увидели толпу и услышали крики.
– Что там происходит? – спросила Бринн.
– Не знаю, – ответила Дана. – Давайте посмотрим.
Они подплыли ближе и увидели группу из примерно двадцати русалок и дагонов, которые смотрели на участок кораллового рифа.
Хотя кораллы иногда выглядят как растения, на деле это колонии из тысяч существ, которые срослись друг с другом своими экзоскелетами из известняка. Эти существа не двигаются, а прицепляются к скалам на дне океана.
Обычно кораллы ярко окрашены оранжевым, бирюзовым, красным и розовым, но те, что видела Бринн, были серыми и выцветшими.
Один из дагонов яростно ткнул пальцем в коралл и прокричал:
– Вот вам доказательство! Этот коралл – в ужасном состоянии, и все потому, что люди загрязняют воду. Нужно что-то сделать! Так продолжаться не может!
Другие в толпе закричали что-то одобрительное.
Бринн протолкалась вперед, чтобы посмотреть получше. Коралл выглядел кошмарно. Он казался бледным и болезненным.
– Что с ним не так? – спросила Бринн у родителей. – Почему он умирает?
Но они не успели ответить, как к девочке повернулся русал с длинной рыжей бородой и густыми кустистыми бровями.
– Я скажу тебе, что не так, – проговорил он. – Люди убивают коралл, портя воду.
Русал указал на коралл, и Бринн разглядела, что в его веточках еще и застрял всевозможный мусор: полиэтиленовые пакеты, разные бутылки и испорченные рыбацкие сети.
Адриан подплыл к ней:
– Весь этот мусор в океане плохо сказывается на кораллах, но он еще и портит саму воду, а от этого кораллы гибнут. Коралловые полипы приспособлены к определенной температуре и особым водным условиям. Люди медленно меняют состав воды в наших океанах, а кораллы страдают.
– Права была морская ведьма, – произнес дагон с писклявым голосом. – Людей надо остановить.
Толпа была зла и беспокойна. Бринн чувствовала идущую от нее жаркую энергию и гадала, имеет ли это отношение к предчувствию, которое возникло у нее раньше, – что что-то должно случиться, что-то серьезное. Ярость разливалась в воде, пока русалки, дагоны и шелки смотрели на разрушенный коралловый риф.
– А мы не можем вылечить его румагией? – спросила Бринн.
– Мы пытались, – ответила русалка в толстых очках. – Иногда ненадолго помогает, но в большинстве случаев нет. Дело зашло слишком далеко. Каждый день ущерб становится все сильнее. Мы не справляемся. Во всех морях на свете недостаточно румагии, чтобы остановить такие масштабные разрушения.
Бринн посмотрела на родителей. Вид у них был такой, словно они не знают, что думать. Сама Бринн понимала, что все в океане должно пребывать в балансе. Риф дает пищу и защиту сотням других видов, а эти существа, в свою очередь, помогают сотням других. Если риф окончательно умрет, эффект будет разрушительным, не говоря уже о том вреде, который это может принести маленькому мирному городу Блистательному.