Уилл ухмыльнулся.
Присцилла подняла взгляд к поверхности океана:
– Солнце садится. Лучше нам поспешить.
– Сделаем это! – сказала Бринн.
И тогда друзья разделились. Бринн и Уилл отправились в одну сторону, а Джейд и Присцилла – в другую. И Бринн внезапно поняла, что ее совершенно не беспокоит то, что Присцилла будет работать с Джейд.
Теперь она понимала, что для друзей нормально иногда разделяться и проводить время с другими друзьями. И нормально, что у них разные интересы или что они работают над разными частями плана. А еще Бринн обнаружила, что Присцилла на самом деле веселая и великодушная, точно как говорили Джейд и Уилл.
«Видимо, теперь у меня трое лучших друзей», – сказала себе Бринн, и, пусть даже испуганная, плывя рядом с Уиллом, она улыбалась.
Но, несмотря на то что проблема с друзьями немного разрешилась, Бринн все равно довольно сильно нервничала из-за плана насчет морской ведьмы. Одно дело – придумать план и говорить о его выполнении, а совсем другое – плыть прямиком навстречу опасности. И, поскольку это Бринн неожиданно подала идею превращать людей в морских слизней, теперь она боялась, что в итоге ведьма все-таки сотворит это с ней самой.
Ну и всегда остается шанс, что произойдет нечто неожиданное.
– Бринн, сейчас я собираюсь заключить тебя в защитный пузырь, – сказал Уилл, когда они подплывали к Скалистой впадине, где Федра планировала встретиться со своими последователями.
Бринн прикусила щеку. Ее страшно огорчало, что сама она не в состоянии выполнить это базовое заклинание. Она вообще когда-нибудь его освоит?
– Но, Уилл, пузырь ведь нужен тебе самому!
– Это ты у нас играешь роль наживки, – возразил Уилл. – Так что за тебя я сильнее волнуюсь.
Бринн кивнула, хотя слово «наживка» ей не особо понравилось. На плаву она пыталась успокоиться, глубоко дыша и думая о своих любимых местах и существах: например, о ламинариевом лесе, своем черепашонке и друзьях.
Когда Уилл и Бринн доплыли до края пещеристой Скалистой впадины, им не пришлось особенно долго разыскивать Федру и сборище морских обитателей, которые следовали ее указке. Ребята сразу же заметили густую толпу. Казалось, весь Блистательный собрался здесь вместе со множеством дагонов и шелки.
– Смотри, там твоя мама, – шепнула Бринн Уиллу, указывая пальцем.
– И твои родители, – проговорил Уилл.
И правда: в толпе были Дана и Адриан, которые внимательно слушали и даже кивали, соглашаясь со сказанным.
– У великого морского народа Блистательного – долгая история защиты океана и охраны моря, – кричала Федра, усилив свой голос магией.
Слова звучали мощно, но все же приятно, громко, но одновременно и музыкально. Федра была великолепным оратором.
– Вы помогали китам, дельфинам и акулам. Защищали раков, креветок и моллюсков. Были друзьями самым крупным и самым крошечным морским созданиям.
Огромная толпа разразилась согласными выкриками. Федра продолжала:
– Теперь пришло время сразиться с истинным врагом нашего образа жизни и всех, кто живет под водой. С людьми!
В толпе закричали громче. Мама Уилла, родители Бринн, все дагоны и шелки, все когда-то мирные жители Блистательного яростно горланили, соглашаясь с Федрой.
– Люди загрязняют наши воды, мусорят на наших берегах, разрушают прекрасные ландшафты, среди которых мы живем!
Еще больше криков.
– Сегодня это закончится! – воскликнула Федра, ударяя кулаком в темной клубящейся воде. – Сегодня мы сотрем следы людей по всему океану. Сегодня мы вернем себе море. Вы со мной?
Толпа взорвалась аплодисментами, криками и улюлюканьем. Русалки согласно махали руками и хвостами. И сейчас, когда чуть ли не весь Блистательный собрался в одном месте, было ясно видно, как все моруотч одновременно жутковато подмигивают зеленым.
– Ты готова? – спросил Уилл.
– Наверное, – отозвалась Бринн. – Но их так много! Я не ожидала, что сюда явится весь город. Не знаю, сработает теперь или нет.
– Так ты готова? – повторил Уилл.
– Видимо, должна быть готова, – Бринн сжала губы.
Вокруг нее надулся большущий защитный пузырь, созданный Уиллом. Бринн с облегчением заметила, что пузырь довольно прочный.
– Просто помни, я совсем рядом, – ободрил ее Уилл. – Отсюда мне все видно, и я буду усиливать твое скоростное заклинание с помощью нашей дружбы.
Федра продолжала произносить речь перед собранием подводных жителей. Ее голос вибрировал, отражаясь от мощного разлома Скалистой впадины, и возвращался многочисленными отголосками эха. Ведьма подняла руки и величественно жестикулировала. Во время пауз морской народ громко аплодировал, испуская безумные выкрики.
– А теперь, мои достопочтенные и возлюбленные русалки Блистательного, – кто готов узнать, как решить все наши проблемы с помощью магии? Кто готов научиться магии, которая превратит всех этих ничтожных людишек в ничтожных морских слизней?
Теперь толпа поднималась в воде, вскинув руки, крича и оглушительно хлопая в ладоши.
Бринн нахмурилась:
– Это не решит все наши проблемы.
– Лучше иди, – сказал Уилл. – Если наш план не сработает…
– Сработает, – отрезала Бринн. – Он должен сработать.
Это были смелые слова, но, когда Бринн устремилась вперед в воде, она не чувствовала уверенности. У нее в желудке было тошнотворное ощущение, что к исходу дня она вполне может начать новую жизнь – жизнь слизня.
Глава двадцать четвертая
Храбрость заключается в том, чтобы делать то, что считаешь правильным, даже если при этом придется встретиться со своими страхами или опасностью. Вот почему можно одновременно быть очень смелым и дрожать от страха с ног до головы. Именно это и происходило с Бринн: она так боялась попасться морской ведьме и оказаться примером работы слизневого заклинания, что тряслась с головы до хвоста. Она старалась успокоиться. Старалась собраться и сохранять невозмутимость.
Она думала о тех, кого любила и кто любил ее. О тех, чья храбрость была ей известна. Это ее мама Дана, которой хватило храбрости найти новых друзей, когда ее задирали в школе. Ее папа Адриан, который бесчисленное количество раз плавал на задания, иногда опасные, в качестве стража моря. Присцилла, которая переехала в новый город, где никого не знала. Бринн не могла забыть и Джейд с Уиллом, которые помогали защитить людей и остановить морскую ведьму несмотря на риск пострадать. Миссис Сэндс – мама Джейд – постоянно сталкивалась со сложными задачами в своей работе доктора. И потом, было множество других русалок, которые постоянно отвечали на зов дельфинов, когда в океане нужна была помощь.
Разве они отказались помочь, когда случился разлив нефти, и черная жижа покрыла все живое в океане вокруг? Нет. Сотни русалок откликнулись на зов и принялись ухаживать за животными, отчищая их, и пляжи, и кораллы.
Разве они сидели дома во время жуткого шторма, когда семья попала в катастрофу в скоростном течении? Нет. Они отправились на помощь, хотя потоки воды сбивали с пути. В тот раз помогал и Адриан.
Бринн могла бы припомнить бесконечно много выпусков новостей, которые видела или о которых слышала, – в них какая-то русалка проявляла невероятную храбрость даже перед лицом опасности, страха или трудностей. Морской народ верил в свою клятву: «Мы – защитники океана, стражи моря. Если где-то живое существо нуждается в помощи – мы будем там».
Конечно, русалки сделали бы все возможное, чтобы не пострадать, но риск не помешал бы им прийти на помощь – потому что они верили в клятву.
И Бринн тоже в нее верила.
Пусть ее сердце стучало, руки тряслись, а горло сжимало, она знала, что причинять боль другим – неправильно.
«Давай же, Бринн, – говорила она себе, – сделай это ради людей». И продолжала повторять это, направляясь прямо к толпе. Девочка подплыла сзади, но не слишком близко, а потом поднялась чуть выше, над головами, чтобы все хорошо ее расслышали. Потом подождала паузы в речи Федры и затишья в выкриках и во всю мочь прокричала:
– ЭЙ!
Ведьма раскрыла было рот для очередного громкого заявления, но замерла, услышав крик Бринн. Потом несколько раз моргнула и огляделась, пытаясь сообразить, кто ее перебил. При виде Бринн лицо Федры исказилось от бешенства.
Через миг все русалки, русалы, дагоны и шелки тоже повернулись к Бринн. На нее были устремлены все взгляды, и девочка вдруг почувствовала себя очень маленькой, беспомощной, ничуть не храброй и поняла, что совершила грандиозную ошибку.
– Вредить другим – неправильно, – проговорила она совсем не так громко, как намеревалась.
Еще ее голос слегка прерывался – Бринн боялась, что может заплакать. Но она вдохнула поглубже и продолжила:
– Остановитесь! Это неправильно!
На миг в толпе было тихо. Никто не произносил ни слова, даже Федра. Возможно, остальные ждали указаний от ведьмы. Или, возможно, были так шокированы появлением Бринн, что никто не понимал, как реагировать.
Но затем уголки губ Федры поднялись в улыбке.
– Взять ее! – прошипела ведьма. – И привести ко мне.
Толпа послушалась: все разом двинулись к девочке, словно единая гигантская волна или огромное животное. Толпа быстро начала окружать Бринн исполинским осьминогом. Они заплывали справа и слева, снизу и сверху. Все моруотч ровно мигали.
– О нет! – вскрикнула Бринн, когда толпа кинулась к ней, и, заметив в ней родителей, окликнула их: – Мам? Пап?
Но ее мольбы пропали втуне. Родители вместе с остальными делали то, что им было велено: поймать Бринн и привести к Федре.
– В общем, это все, что я хотела вам сказать, – внезапно сообщила Бринн гигантской толпе. – Мне пора!
Она повернулась вокруг своей оси и рванула прочь. Некоторые в толпе очень быстро кинулись за ней, а другие принялись творить скоростные заклинания. В любом случае у Бринн была хорошая фора, и она уже использовала собственное заклинание скорости, которое усиливал из своего укрытия Уилл.