и люди, уж не люди вовсе, отребье человеческое! Покарал Господь! Свершилось пророчество!
Она была той, про которую говорят: тише воды, ниже травы. А говорили про неё мало. Потому что нечего было сказать, никто толком не знал её, друзей у неё не было — старые умерли, новых не завела. Серая её мышиная накидка надёжно маскировала в толпе, и пройдя мимо невозможно было уцепиться взглядом за какую-то деталь, а пресное лицо, не морщинистое, и не девичье уже, не старое, да и не молодое, обычное лицо, коих тысячи, упорно не запоминалось как не запоминаются проигрышные номера лотерей. Она исправно ходила по воскресениям в церковь, а по понедельникам в аптеку — купить пучок каких-то дурно пахнущих трав, которые не от чего не помогали, но привычка возвела это в ритуал и отказаться от этого всего никак было нельзя. Трава неизменно заваривалась в чай, вместе с корками лимона и сушеными листьями льна, и до ужина через силу всё это выпивалось, сквозь отвращение и неприятную полынную горечь долгого послевкусия. Сквозь улыбку и веру в то, что это поможет. От чего? Она и сама толком не знала.
Но это было раньше. В той жизни.
До Апокалипсиса.
Сейчас же она изменилась.
-ТЫ! Да, ТЫ! Что ты сделал в своей никчемной жизни хорошего? Был ли ты в церкви? Молился ли хоть раз, по настоящему, всем сердцем? Все дни что отвел тебе Господь ты только грешил — пил и занимался развратом! Что ты там бубнишь? Говори громче! Не занимался развратом?! Врёшь! Ты еще и лжец! Греховная сущность твоя червями вся изъедена! Каждый из вас — это плод раздора, сорванный Евой, в котором змий сидит! И шепчет вам на ухо, и искушает вас! А вы поддаётесь его соблазнам! Даже не задумываясь бросаетесь в бездну ада! И вы еще удивляетесь почему на ваш век выпало это несчастье! Вы глупы! Овечки заблудшие! Вознесите же наконец руки к небу и помолитесь — скажите Господу нашему спасибо! Очистит он землю от наших грехов и от нас! Станет земля чиста и невинна! Как в первый день сотворения Мира!
Она читала Книгу. Она верила Книге. И Книга заменила ей друзей.
А потом пришли они. И она поняла что это Знак.
Знак, что давала ей Книга.
-Мир погрузиться в мрак! Бездна разверзнется! Огонь обрушиться с неба! Воспылают одежды наши, заболеют дети наши, покроются язвами тела наши! Акриды будут уничтожать урожай наш! Кто был царем — будет валяться в грязи, и пить из лужи, и в нечистотах своих искать обронённый кусок хлеба. И не найдя его плакать будет, но вместо слез прольются капли крови, ибо отравлено тело каждого, по делам его! Вы умрете! Ты умрёшь! И ты умрёшь! И ты умрёшь! В страшных муках умрёшь! Будешь корчиться в агонии, просить жену свою чтоб убила тебя, но не будет тебе избавления! Черви полезут из брюха твоего, как мертвецы из могилы! Ты тоже умрёшь! Глаза твои ослепнут прежде чем утро настанет, руки иссохнут, а голову покроют кровоточащие язвы! Ты - умрёшь! Сгниешь заживо, как покойник, и будешь в отражение своё смотреть и видеть как превращаешься в чернозём! Ты умрёшь! Ты умрёшь! Ты умрёшь! ВСЕ ВЫ УМРЁТЕ!
Она вышла на улицу, и смотрела, и не могла насмотреться, боялась моргнуть, потому что боялась проснуться. Всё, о чём писал Книга, Книга в которую она верила, которая была ей другом, и которая рассказывала ей страшные вещи, в которые сложно было поверить, но она верила — и не зря! - всё это свершалось, прямо сейчас, прямо здесь!
Она стояла поражённая, словно оглушенная выстрелом, и всё прошлое в её душе ломалось, ломалось словно сухие старые ветки, мёртвые и из жаренные на солнце, легко, без сожаления, потому что корней и побегов никогда не смогли бы дать, и не было уже прошлого, а вместе с ним и её, той, старой и незаметной, над которой за её спиной посмеивались дети а взрослые крутили у виска; было настоящее! Настоящее, в котором должен победить ничтожный, унаследовать мир кроткий!
В общем хаосе она была единственной кто не бегал и не кричал. Она шла медленно, наслаждалась каждым мгновением, ловила каждый запах летнего солнца, ощущала лбом приятный теплый ветерок. Упивалась этим и слёзы текли по её щекам и она кричала, кричала победно, радостно, как кричат только после войны.
Мертвецы рвали живых, кровь заливала землю, тяжелый сырой чад заполнил воздух. До смерти напуганные паникующие людишки, какие же они смешные! В обычной жизни вы короли и цари, а сейчас как малые дети, и хуже детей, зверьё, глупые овечки, бегущие в пропасть по одному только приказу.
Она подняла руки, и стала похожа на птицу, на черную птицу, и закричала:
-Придите ко мне!
И люди пришли. Они послушались её, как слушаются собаки властного голоса. И даже если силы их гораздо больше всё равно будут они слушаться, ибо в голосе была её сталь.
Она увела их в свой дом, и там, заколотив двери и взяв в руки Книгу начала свою проповедь.
-Что делать?.. что делать?.. как быть?.. - зашептался народ.
-Как быть?! Я знаю как быть! Я знаю что делать! Я знаю ответ! Я — ваш спаситель! Я помогу вам! Слушайте меня! Мы заслужили это, ибо истинны и праведны суды Его и гибнуть нам от рук Его! Слава и честь и сила Господу нашему! Восхвалим его за это! Спасутся лишь те кто истинно верил в Него, кто возносил молитвы Ему и кто не грешил и сатане в службе не присягал! Есть ли среди вас такие? - Нет таких! Тогда падём на колени и попросим прощения! И принесём дары, и жертву принесём! И искупим грехи свои! И станем чистыми как дитё новорожденное!
-Это же ересь! Так нельзя! О чём вы говорите!
-ЧТО?!
-Ересь всё это! Вы одержимы...
-СХВАТИТЬ ЕГО! ВОТ ОН — ПОСЛАННИК ДИАВОЛА, НЕ ВЕРУЮЩИЙ, ИСКУШАЮЩИЙ НАС! ХВАТАЙТЕ ЕГО! ВЯЖИТЕ ЕМУ РУКИ! ЗАТКНИТЕ ЕМУ РОТ! ИБО НЕ СВОИМИ СЛОВАМИ ГОВОРИТ ОН, НО СЛОВАМИ ДЕМОНА! ГОРЕТЬ ЕМУ В АДУ! СЖЕЧЬ ЕГО!
ВО ИМЯ ГОСПОДА! ПРОИЗНЕСЕМ — АЛЛИЛУЙЯ!
ВО ИМЯ ОТЦА ВСЕХ НАРОДОВ! — АЛЛИЛУЙЯ!
ВО ИМЯ ЖИЗНИ НАШЕЙ, И ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! — АЛЛИЛУЙЯ!
ВО ИМЯ ОЧИЩЕНИЯ ОТ СКВЕРНЫ! — АЛЛИЛУЙЯ!
ПРЕПОДНЕСЁМ ДАР ГОСПОДУ НАШЕМУ! — АЛЛИЛУЙЯ! АЛЛИЛУЙЯ! АЛЛИЛУЙЯ!!!
Глава 15. На улицах мертвого города
-Шкаф такого надругательства долго не вытерпит!
-Замуровали, демоны!
-Мы сами себя замуровали. Это ты во всём виноват! – Кузнечик ткнул пальцем в Дитриха.
-Почему это я виноват?
-А зачем ты нас в эту комнату завёл?
-А куда мне было идти? В пасть к этим тварям?
-А в другое место не мог бежать?
-А у меня что, нюх как у собаки безопасные места искать?
-Да что ты всё вопросом на вопрос отвечаешь?
-А тебя это раздражает?
-Ты издеваешься надо мной? Шутки решил пошутить?
-А я похож на клоуна?
-А разве ты им не был?
-А ты в морду захотел?
-А у тебя лишнее здоровье появилось?
-Хватит! – первой не вытерпела Анита. Она стояла в стороне и что-то разглядывала на потолке. – Вон там – видите? Это выход на чердак. Мы можем залезть туда.
Все обратили взоры к потолку. Там черным квадратом нависала дверца наверх.
-У меня два вопроса по этому поводу, - Кузнечик брызгал концентрированным сарказмом. – Лестницы нет, как мы туда залезем? Это первое. Второе – на кой черт нам лезть туда?!
-Лестница – это не проблема. Можем подставить стол. А лезть стоит только ради того чтобы спасти свои шкуры. Возможно, получится перебраться на другое здание. Хотя, вас я уговаривать не буду, можете оставаться здесь. Вас никто за это не осудит. При случае я выпью за упокоение вашей червивой душонки.
Оставаться в комнате, в которую ломились тысячи разъяренных оживших мертвецов требующих человеческого мяса, Кузнечик не пожелал и тут же начал пододвигать стол к лазу. Корб водрузил сверху шаткий скрипучий стул. Общим решением Корба и отправили первым покорять небеса.
Он долго ковырял дверцу и был едва не убит внезапно выпавшей сверху лестницей.
-Надо было за верёвочку дёрнуть! – рассеяно улыбнулся он, вытирая холодный пот со лба.
Они быстро поднялись по скрипучей лестнице наверх, по одному, торопливо подгоняя друг друга, и обнаружили, что чердака как такового в этом здании не было, вместо него сразу шла горбатая крыша. Раскалённая от полуденного солнца, она дышала жаром.
-Сколько же там этих тварей! – испуганно прошептал Кузнечик, украдкой перегнувшись через ограждение и выглядывая вниз.
-Лестницу! Лестницу затаскивайте! – замахала руками Анита.
Заскрипели гвозди, брызнули щепки шкафа. Словно ураган, залетевший в форточку и выбивший стекла, в комнату ворвались аниморты, заполнили своими телами всё пространство, негодующе переглядываясь и рыская по углам в поисках законной добычи.
Дитрих облегчённо выдохнул – ещё мгновение промедления и всю их компанию просто бы съели. В животе неприятно потянуло.
Спазмами дрожала под ногами крыша – словно голодный желудок – это мертвецы, не заполучив еды, начинали злиться, грызть стены, рвать на куски мебель.
-Куда теперь полезем? – спросил Кузнечик. Сам он был весьма напуган, руки его дрожали, а лицо до того побелело, что красный чирей на щеке из далека можно было принять за трети глаз.
-У нас есть лестница, - произнёс Корб и надолго впал в задумчивость. Это едва не свело Кузнечика с ума. Паника подкатила к горлу, он захотел заорать во всю мощь, броситься прочь, бежать, бежать, бежать, но благоразумно сдержался.
-Давайте перебросим её вон на то здание, - Наконец очнулся Корб, указал на близлежащую крышу.
-А потом? – не унимался Кузнечик.
-А потом у нас будет в запасе несколько минут, чтобы выйти из здания на улицу и делать ноги. Так, как никогда мы раньше не делали.
-Уж за меня по этому поводу можете не переживать. А вот со стариком это будет проблематично, - тихо сказал Кузнечик, но так чтобы его все услышали.
Дитрих сверкнул глазами, хотел что-то ответить, но Кузнечик перебил его.
-Давайте оставим его? Вы же понимаете что нас сожрут вместе с ним! Он будет тормозить нас.