О боже, ну начинается…
– Я вожьму реванш! – продолжает он, не обращая внимания на подтрунивания приятелей. – Да-да, смейтесь, дурни, смейтесь! Но реванш не такой, как вы думаете – не в кулачном бою, нет! Я покорю ее! Вот будет мой реванш!
– Может хватит, а? – спрашиваю я. – Ты вообще-то должен извиниться.
– И я ижвинюсь! Я – честный человек и умею проигрывать. Поэтому, пишкля, – обращается он к Сандре, – прижнаю – был не прав. Ишкренне прошу прощения. Хотя, жря ты так боялась – я бы нежно лишил тебя девственношти!
Иногда мне кажется, что расхожее выражение о том, что мужики мыслят тем, что у них между ног, не лишено действительности.
– Вот что ты за скотина такая, Чош? – не выдерживаю я. – Во-первых, не пискля, а Сандра, во-вторых, почему нельзя просто сказать: «извини меня, Сандра»?
– Ну ладно, ладно! Пушть будет по-твоему. Ижвини меня, Шандра! Так хорошо? А, вспомнил! Кажется, еще я маман нагрубил! Эй, мать, ты где там прячешься? Нижайше прошу прощения и у тебя – в мои намерения не входило ошкорбить. Погорячился. Ну, ты давно жнаешь меня! Всё? Вы удовлетворены, милая моя, нешравненная Лео?
– Да иди уже…
– Я надеюсь на шкорую встречу…
– Надейся, надейся.
– В любом случае, ты можешь ражчитывать на мою дружбу!
– Запомню.
– Позволь, твою ручку, о вожлюбленная Лео?
– Не позволю, еще чего!
– Ты ражбиваешь мне сердше!
– Ничего, переживешь.
– До швидания, Лео!
– Отвали!
В конце концов Чош со своей кодлой убираются. Заведение пустеет. Я вздыхаю. Усталость так наваливается, что кажется, сейчас упала бы в кровать и заснула мертвым сном. Снимаю окровавленные бинты, отдаю их кухарке.
– Ты же кухарка, да? – спрашиваю ее. – Ребрышки были очень вкусные.
– Спасибо, госпожа, – приседает она.
Замечаю взгляды. И правда, девки смотрят на меня, как на богиню. Ведь прямо на их глазах произошло нечто сверхъестественное. Понимаю их.
Наверху меня выцепляет Лизэ. Вид у нее виноватый.
– Что-то не так? – спрашиваю.
– Ты насчет Чоша? – уточняет Лизэ, беря меня под руку. – Нет, его можно не опасаться. Вышло все очень даже хорошо. Вообще-то, он неплохой человек. Если бы не его приступы ярости…
– Тогда в чем дело?
– Я хочу предложить тебе, милочка…
– Должность охранницы? – перебиваю ее. – Вышибалы?
Лизэ смущается.
– Да, Лео. Подумай, ну куда ты пойдешь? А тут тебе будет и безопасней, и постой, и жалованье, и уважение… Ты станешь моей правой рукой, милочка!
Собственно, а что я теряю? И куда мне податься? Не ахти что за должность – помощница бордельмаман, но с чего-то же надо начинать.
– Мне бы ванную, Лизэ, – говорю ей. – Устала очень и спать хочется. Да и ночь уже почти. Умаялась весь день мужиков колошматить. Откиснуть бы…
– Хорошо, хорошо, Лео, – оживляется Лизэ. – я сейчас распоряжусь, ты посиди, выпей вина, расслабься.
Она разворачивается, уходит, но тут же возвращается.
– Спасибо, Лео, – говорит она. – И прости за Сандру…
– Да ладно, что ты могла сделать? Я всё понимаю. Не бери в голову, всё же обошлось.
Лис уже заснул, прямо за столом, за которым мы ужинали. Напился пьяный, пока мы с Чошем мутузились. Вот же выдержка! А с другой стороны… Ведь он же не с проста так набрался? Лежит себе, неприкаянный, лютня упала на пол. Так, наверное, выглядел бы Лютик? Побитый жизнью, на излете…
– Знаешь, Георг, – шепчу я, откидываясь на спинку стула, – как говорила моя бабка: «иные умники очень любят цитировать Ницше: “идешь к женщине – не забудь плетку”. Думаешь, это они зачем? продолжает бабуля. А затем, милая моя, что это – понты, и ничего более». А потом бабка добавляла, хитро прищуриваясь: «а я всегда отвечала им: “идешь к мужчине – не забудь иголку с ниткой” и это – реальность»… Не знаю, зачем я тебе это говорю… Может, просто скучаю по ней? Забавная она была, бабка моя. Была…
Наливаю себе бокал рыгаловки, выпиваю махом… и засыпаю. Хорошо хоть, что Лизэ будит.
– Ванна готова, милочка, давай провожу.
Ванная как ванная. Средневековая. Бадья исходит парком, простыня внутри, чтоб задком не тереться о деревянные шершавости, полотенца, мочалки, крупные куски мыла, свечи. Прислуживает мне Сандра.
– Это тебя Лизэ прислала? – спрашиваю, влезая в бадью. Ох, горячо! – Спинку потереть? Ну давай, потри.
– Нет, я сама вызвалась, – отвечает она.
– А, тоже поблагодарить хочешь? Не стоит.
– Всё равно спасибо вам, госпожа.
– Да какая я тебе госпожа? Смеешься, что ли? Зови меня – Лео. И чтобы на ты. Поняла?
Сандра кивает.
– Три сильнее, – прошу ее. – Вот так.
Сандра старательно натирает мне спину. Тело охватывает истома, в мои порядком измученные руки с горячей водой проникает сладостная боль.
Сандра вдыхает поглубже, как будто набираясь смелости.
– Спрашивай, – смотрю на нее. – Я же вижу, ты что-то хочешь спросить.
– Лео! – начинает она после короткой внутренней борьбы.
– Говори, не бойся.
– Возьмите… То есть, возьми меня в услужение! Я буду хорошей служанкой. Буду готовить, стирать…
У меня против воли вырывается короткий смешок.
– Ох, Сандра, Сандра… Да что ты такое говоришь? Какое такое услужение? Да у меня самой ни гроша за душой! Думаешь, от хорошей жизни я тут чалюсь?
– Всё равно, мне не нужны деньги! Я просто хочу… – голосок ее надламывается. – Хочу покинуть это место.
– Понимаю, Сандра. И сама не прочь убраться отсюда подальше.
– Пожалуйста, Лео, пожалуйста! Хозяйка послушает тебя, она тебе не откажет!
– Ладно, ладно. Ничего не обещаю, но с хозяйкой поговорю. На много не рассчитывай – сразу предупреждаю. На тебя там, вроде как планы.
Сандра так и лучится счастьем. Наивная.
– Как ты здесь очутилась, Сандра?
– Меня тетка сюда привела.
– Тетка? А родители что? Умерли?
– Да, три года назад, от чумы.
– У вас тут была чума? Ничего себе!
– Была. Только странная.
– В каком смысле?
Сандра нагибается и шепчет в ухо:
– Магическая.
Глава 7. Для разговоров время есть
Сандра будит меня ни свет ни заря.
– Что случилось? – спрашиваю я, потягиваясь.
– Хозяйка ждет вас… ждет тебя у себя в будуаре, – отвечает она.
– Неприятности?
– К ней пришел… – тут она краснеет.
– Кто пришел-то?
– Дантеро.
Поднимаюсь и начинаю одеваться.
– Кто такой Дантеро?
– Это друг Лиса.
– Так, и что дальше?
– Он принес плохие вести.
– Понятно. Есть хоть, где умыться?
– Вот тут, в тазике, я уже принесла. Мыло, полотенце.
– Ага, – уныло говорю я, посмотрев на предметы туалета на столе. – В тазике.
Понятно, отчего покраснела Сандра. Дантеро отменный красавчик. Из тех, что едва взглянув на тебя, буквально прожигают насквозь. Плечистый черноглазый брюнет, слегка небритый, с аккуратным шрамом на щеке, придававшим ему одновременно и мужественный и немного задумчивый вид, челка непослушно падает, прикрывая один глаз. Одет на первый взгляд скромно, – потертый кожаный плащ, под ним жилетка, серый платок, небрежно подвязанный на груди, давно не чищенная шляпа, – но я тут же отмечаю, что наряд подобран так, чтобы вызвать у искушенного человека мнение, что перед ним не обычный бродяга.
Во-первых, он хорошо вооружен – жилетка выполняет роль боевого арсенала. В ней скрыто, по меньшей мере, два кинжала. Во-вторых, длинные тонкие пальцы выдают парня, никогда не утруждавшего себя тяжелой работой, и, наконец, манера говорить, да еще с таким чуть ироничным прищуром, – спокойная, рассудительная, с тонкими и скрытыми от неподготовленного собеседника шпильками.
Словом, имеем дело с авантюристом из мажоров, по какой-то причине вынужденным прозябать на социальном дне. Я угадала? Посмотрим.
– Садись, милочка, – говорит Лизэ указывая на кушетку, на которой уже расположился, закинув ногу за ногу, Дантеро.
– Я постою, – хмуро отвечаю я, игнорируя то, как меня разглядывает гость. Не скажу, что пожирая глазами, но с интересом. Не люблю, когда меня вот так рассматривают, точно дорогую игрушку. А еще не люблю вставать спозаранку.
– Это Дантеро, – указывает на гостя Лизэ, – Дантеро – это та, о ком я тебе говорила. Ее зовут Лео.
Дантеро сдержанно, но учтиво кланяется, и сохраняет молчание. Я окатываю его холодным взглядом и не реагирую. Да пошел ты, герой-любовник!
– Лео, – вздохнув, начинает Лизэ, – Георга похитили.
– А поподробнее?
– Дело в том, что Дантеро видел его с… ну, ты понимаешь…
– Блуд все-таки добрался до него? – ухмыляюсь. – Чего и следовало ожидать. А чего Георг ушел в такую рань?
– Он часто так делает, – грустно отвечает Лизэ. – Раннее утро вдохновляет его. Он же поэт.
– Даже если с похмелья?
– Он такой…
– Хватит врать, Лизэ.
Красавчик помалкивает. Зыркает.
– Он поднялся еще затемно, – говорит Лизэ, заметно задетая моими словами. – Анике видела, как он ушел из дому в четвертом часу ночи. А полчаса назад заявился вот Дантеро и с ходу… огорошил.
– А вы разве не это? – спрашиваю я.
– Не понимаю, разве не что?
Вот же курица! Не понимает она.
– Разве вы не провели ночь вместе? – прямо так и вываливаю я. – В одной постели?
– О нет, что ты! Мы давно не делим ложе.
– Так он же муж?
– Ну и что?
– Ладно, забудем. Так что с ним, конкретно?
Тут вступает наш сладкоголосый красавчик.
– Я смотрю, твои пальчики так распухли, – курлычет он.
Отчего-то я смущаюсь и спрячу руки под мышки. А когда меня смущают вот такие хлыщи, я начинаю злиться.
– На тебя сил хватит, сладенький!
Дантеро вынимает из внутреннего кармана коробочку и протягивает мне.
– Это что за дрянь?
– Это, милая Лео, – чувственно растягивая слова, говорит Дантеро, – целебная мазь.
От этого голоса меня чуть в дрожь не бросает. М-да, бабы и правда любят ушами.