ружие от таких, как ты, сучка!
Пафосный идиот. Ему и невдомек, что кроме рукопашки я еще и фехтовать училась. И неплохо поднаторела в этом.
– Хорошо, – говорю я. – Давай сразимся! Дай мне меч и посмотрим, кто кого!
Мой пышноусый противник смеется и его прихвостни тоже.
– Тебе? – гогочет он. – Меч? Это шутка такая? Слыхали, ребята? Священное орудие, да в нечистые руки какой-то немытой шлюшки – каково? Не смеши меня, мразь. Свинью надо резать, а не сражаться с ней! Ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха! – поддакивают его товарищи.
Скоты. Ничего не поделаешь, беру лопату.
– Вы только поглядите на нее! – никак не уймется усач. – Свинья с лопатой!
– А ты баран с мечом! Смотри, еще порежешься! – огрызаюсь я, принимая боевую стойку. С лопатой вместо рапиры против отточенного до блеска меча-бастарда[2]. Растрепанная босоногая девка в замызганном платьишке против хорошо вооруженного рыцаря. Расклад не очень. Но на моей стороне – ярость, а у него – одна лишь спесь. Главное, голову не терять.
– Нападай, кретин, я жду! – кричу я.
И он нападает. Хоть движения его не так быстры, но машет мечом неплохо. Умело, хоть и предсказуемо. Тычок, взмах наискось, взмах сверху вниз – в принципе, всё. Старается, но быстро устает, доспехи хоть и не такие уж тяжелые, по сути кираса, да кольчужная юбка, но достаточные для того, чтобы появилась одышка. А самое главное, совсем не защищается. Типа, что я ему сделаю с лопатой? Я уворачиваюсь, отбегаю, отскакиваю. Не так уж и сложно, уроки не прошли даром. Только не зацикливаться на том, что тут можно отдать богу душу. Всамделишно, как сказала бы карга.
Вот только что делать с лопатой? Оружие-то не ахти какое! Пару раз я его прикладываю-таки. По сраке – раз, в бочину – два. Без особого успеха, если не считать уязвленной гордости и враз стихшим издевкам товарищей.
Надо завязывать. Хоть я и налегке, но тоже подвыдохлась, пока улепетывала от мучителей.
И тут меня посещает мысль. Краем глаза вижу лестницу, приставленную к стене. Окуну-ка гордеца в дерьмо и по крышам! Как в «Assassin’s Creed». Чем я хуже? Эти точно за мной не полезут. Попрыгаю-попрыгаю, да и заныкаюсь где-нибудь, передохнухоть.
– Держи гуся! – кричу и упираюсь лопатой ему в живот.
– Чего? – хлопает усач глазами, пытаясь удержать равновесие.
– Твое место на параше, вот что! – и со всего маху опрокидываю его в искомую кучу. А куча-то немалая! Да еще и херачу его по усам. Он глухо крякает и затихает. Выбитые зубы проглотил? Скверно, меня аж передернуло. Бастард выскальзывает, я его забираю – пригодится.
А отлично получилось – вон, приятели, не выдержав позора, отвернулись.
И пока они приходят в себя от шока, пока усач барахтается в какашках, точно жук, выплевывая то, что осталось от его челюсти, я запрыгиваю на крышу, втягиваю лестницу, бросаю там, и тикаю.
Вы знаете, это только в играх так ловко получается сигакать по крышам. На деле всё не так очевидно. Крыши как пересеченная местность – чаще почти горизонтальные, но есть и чуть ли не вертикальные, и фигурные, и такие, эдакие, черепички расползаются, соскальзывают, ломаются, и помет всюду, а также сухая листва, мох, коты с шипением разбегаются.
С одной крыши на другую, подтягиваюсь, шлепаюсь, замираю, но чаще ползу, нежели взлетаю, как достопамятный Альтаир[3], в которого я в детстве, помнится, чуть не влюбилась, да еще и меч этот. В довесок к овощным отметинам, изгваздалась в птичьих отходах.
Не знаю, сколько я так карабкалась, а когда оглянулась – вокруг крыши и ничего более. Какие выше, какие ниже, остроконечные, покатые, треугольные. С флагами, колокольнями, башенками. В одну из таких – узенькую, одинокую, я и залезаю, распугав голубей с вороньем. Приставляю меч к парапету, сажусь на пол, предварительно очистив место от засохшего и не очень помета, вытираю руки о платье.
Надо передохнуть. Обдумать сложившееся положение. А городишко-то кипит! Как там он зовется? Пагорг, если не ошибаюсь? Бьют в колокола, и поодаль вьется дымок.
Так-так. Кроме разбитых харь и подмоченной репутации градоначальника и его прихлебателей, устроила пожар. Или они решили довести мероприятие до конца? Если так то печальную жалко, и зарёву тоже. Да и каргу с алкашкой, что уж там. Но что-то мне подсказывает, что на площади все-таки пожар. Не зря ведь бьют в набат. И девка, опрокидывающая мужиков – это, наверное, из ряда вон выходящее событие.
Молодец, ничего не скажешь. Папа бы гордился мною.
__________
[1] Морион – шлем с высоким гребнем и загнутыми полями спереди и сзади.
[2] Бастард – полуторару́чный меч.
[3] Альтаир – персонаж компьютерной игры «Assassin’s Creed», выпущенной «Ubisoft» в 2007 году.
Глава 3. Своды нам, а воды вам
Так. Надо обдумать сложившееся положение. Спокойно, хладнокровно. Легко сказать! Уж лучше долбаный Горацио в экскортницы записал, чем вот такое счастье. Сижу ошалевшая, сердечко колотится, мысли мчатся галопом. Дыши глубже, Настя, всё хорошо…
Нет, не получается.
«Я буду сосать твой жердь…» – вдруг вспомнилось. Надо же такое ляпнуть. Что еще я городила в бреду, интересно? И кстати, где мои шмотки, рюкзачок с косметикой и всякой всячиной? Наверное, в казематах остались. Понятно, что в облегающих джинсах здесь разгуливать не получится, так хотя бы смарт… Подожди, Настюха, подожди! А зачем он тебе? Здесь же нет электричества! Рано или поздно разрядится, да и кому тут звонить?
Но в нем мой плейлист, шепчет мне внутренний голосок. Хоть по паре песенок в день слушать, да и пауэрбанк заряженный. «Megadeth», особенно обожаемый мною боевик «Hangar 18», в котором такие заводные соляки, что я каждый раз не выдерживаю – вскакиваю на кроватьи начинаю трясти гривой, как самый настоящий металлюга. Или металлючка. И медлячки есть. Душевные, с печалькой, как например «Dreaming Light». Пока не выберусь, может, и протяну…
Ага, музыка, блин. О чем я только думаю? На меня ополчился весь город, а я о музыке! В задницу музыку! Как выбираться – вот о чем думать надо! Тут вообще есть портал в мой прежний мир?
Нет, подруга, ты тут надолго, вмешивается депрессулька. Забудь о прежней жизни! Теперь ты бродячая кошка, питайся объедками и живи на крыше!
Было бы смешно, если б не так грустно.
И что делать дальше? Куда податься осужденной на казнь девушке в неизвестном месте, в неизвестную эпоху? Девушке слабой и ранимой – вы же не думаете, что я бэтмен, правда? Из этой передряги выбралась, а что будет дальше? Всем рожи не разобьешь. Где-то глубоко внутри шевелится слабенькая надежда: может, это мне снится? Протираю глаза, на всякий случай бью себя по щекам. Глупо, понимаю. Никакой не сон. Неотвратимая реальность.
Потихоньку отхожу. Начинаю трезво оценивать ситуацию. Первое: я жива, уже хорошо. Второе: надо найти Горацио. Нет-нет, так не пойдет. Далеко я в этом рванье не уйду. Надо привести себя в порядок. Найти одежду получше. Вот только какую именно? Местные кисейные барышни щеголяют в соответствующих эпохе прикидах – туго зашнурованный лиф, стоячий воротник, широкие юбки и такие же рукава. Нет, мне такое не подходит. Надо рядиться в мужской костюм. Притворюсь парнем, так будет безопаснее. Смущают меня только так распространенные здесь штаны-чулки, в таких фигуру никак не скрыть.
Определимся: выныриваю из укрытия, высматриваю подходящего кандидата и… ну да, незаметно вырубаю, в темной подворотне переодеваюсь. Опять кулаки, что поделаешь, иначе тут нельзя. Только чтоб кандидат был не в чулочках, а то с моей попой во второй раз плахи точно не миновать. И рубашку попросторней – это тоже важно. И берет, обязательно широкий. Со страусиным пером. Атрибут хоть и мужской, но какой красивый! И шевелюру можно спрятать. Хрена с два состригу, не будь я рыжая бестия!
Шпага или рапира, думаю, к жертве прилагается. Вот и хорошо, оружие сносное, не то, что этот бастард.
Кстати, о бастарде. А что с мечом делать? Нахрена я его взяла? Таскаться с такой здоровой железякой не с руки. На первых порах надо быть тихой и незаметной. Спрячу-ка я его пока. На будущее.
Кладу на пол в башенке, прикрываю битой черепицей, присыпаю палой листвой. Здесь всё равно безлюдно. Выглядываю наружу – да, крутовато забралась! Со страху и не на такое пойдешь.
Итак, поехали. Денек в самом разгаре, солнышко припекает, и я осторожно ступаю по крышам. Никого, только голуби и тощие коты, которые смотрят на меня задумчиво, словно размышляя: «а что эта оборванка тут шныряет?»
Осторожно смотрю вниз. Народу полно, кто прогуливается под руку с женщинами, кто торгуется с лавочниками, кто сидит на крылечке в тени, потягивает трубку. И везде разговоры. Из них понимаю, что казнь отложили и осужденных препроводили обратно в кутузку, кроме одной. Самой молодой. Ее разорвали люди, подумав, что вот она, главная виновница. Дьяволица ведь была молода? Вот и убили. Да и трем оставшимся тоже неплохо досталось – сидели в клетке с синими рожами, харкая кровью.
В душе сразу погано стало. Зарёва умерла. Из-за меня. Спутали, черти. А может, и не спутали, надо же было дать выход злости!
А что обо мне судачат – да тут любой конспиролог с зависти сдохнет! И что я дочь безглазого; и его любовница; и ежедневно сношаюсь с сотней мужиков, что потом умирают в муках; и голая летаю по ночам на метле, воя на луну; и такая красивая потому-что пью кровь младенцев; и посевы я уничтожаю; и порчу навожу… А сбежала почему? Безглазый помог, кто ж еще! Нет, это Горацио! (Многие звали его Хорацом, и почему-то черным. На простонародный лад?) Да-да, это он со своей запретной волшбой! Нет-нет! Ведьма обернулась черной птицей и улетела! Превратилась в черную кошку и исчезла! Да нет же! Рыжая изрыгла из огненной пасти, усеянной клыками, огонь нечестивый и спалила площадь! До сих пор тушат, во как!
Да, с фантазией у горожан всё в порядке.
Отгоняю грустные мысли. Так и так зарёва была обречена. Быть сожженной, или пасть от руки обезумевшей толпы – не всё ли равно? А мне надо держаться. Крадусь дальше.