– Ты не представляешь, милая Лео, как осточертело мне это место. В печенках сидит.
– Представляю. Еще как представляю.
__________
Друзья! Спасибо за то, что вы со мной! Дальнейший текст – платный. Надеюсь, я дал достаточно объемный фрагмент, чтобы расчувствовать историю и продолжить чтение. Цикл будет дописан до конца и долго ждать не придется. Уверяю, если купите книгу, а также, надеюсь, продолжения, – не пожалеете.
__________
[1] Безоар – инородное тело в желудке, камень из плотно свалявшихся волос, стеблей растений и так далее. Чаще всего встречается у жвачных животных, реже – у человека. Алхимический компонент.
[2] Герасим – в смысле героин.
Глава 23. Танцы в доме крови
Пока я стою, сердито прикрываясь руками, Дантеро бестолково мечется по лаборатории, находит кучу мятого сопревшего хламья, вываливает передо мной на пол.
– Вот, – говорит он, посматривая на меня. – Ничего лучше не нашлось.
– Ладно, сойдет, – отвечаю. – Ну что глядишь? Отвернись!
Дантеро отворачивается. Эх, опять придется рядиться в обноски! Выбираю рубаху и холщовые штаны, на ноги башмаки. Рубаха пахнет застарелым потом, штаны благоухают типично по-мужски, это если деликатно. Плохо встряхивал агрегат, кем бы он ни являлся. Беда, свойственная чуть ли не всем парням, что лично меня дико раздражает. Башмаки чуть великоваты, не критично, но и от них несет немытыми носками. Ничего не поделаешь, надеваю.
Фух! Кажется, я переоценила свою стойкость. Причем, за несколько дней, проведенных в местной киче, стат никак не прокачался. Пора бы и привыкнуть к здешним особенностям.
Мучительно борюсь с позывами к рвоте. Что-то от этого типично мужского наряда недурственно так поплохело. Не выдерживаю, выблевываю из моего бедного нутра всё оставшееся, то есть ничего (что еще хуже). Дантеро озабоченно придерживает меня. Такая показная забота почему-то выбешивает.
Раздраженно отталкиваю его.
– Да не трогай ты меня! Не чуешь разве, как воняет?
– Чую.
Нет, Настюха, не поддавайся! Тише, тише…
– Давай уйдем побыстрее, – говорю уже спокойнее. – Может, в доме отыщется что-то посвежее, а то меня нехило так мутит. Да и здесь тоже попахивает. Гарью, что ли? Что-то горит? Эй! Да у нас пожар, ёпт!
Точно! Огонь из алхимической печи перекинулся на вещи. Уже полыхают книги, листы летописей, разбросанных по полу, всякая утварь. Огонь на глазах движется дальше, вот он достиг сваленных в кучу тряпок вперемешку с битыми колбами и прочим. Как так-то? Видно я задела. Помню ведь, как врезалась в атанор, когда скакала в панике.
– Надо бежать как можно быстрее! – со страхом говорит Дантеро.
– Э… – Это единственный звук, который я успеваю издать, прежде чем красавчик хватает меня за руку и увлекает прочь. Вообще-то я намеревалась выдать очередную шпильку – обида на моего поклонника еще не совсем прошла – но вид у него настолько обеспокоенный, что всякое такое ёрничанье вмиг испаряется.
Выбегаем из лабы. И тут вдовесок к тому богатству мерзких запахов, которые будто могильным саваном окутывают меня, и душат, откровенно душат, на голову разом обрушиваются самые разнообразные звуки.
– Постой! – говорю я, хватаясь за голову.
«Они там, они в доме!»
«А упырь?»
«А что упырь?»
«Где упырь?»
«Должно быть с ведьмой!»
«Ищем их, мужики! На поиски!»
– Нельзя останавливаться, Лео! – чересчур громко говорит Дантеро.
– Что ты так орешь?
– Да я не ору, я спокойно говорю. – Красавчик подходит, мягко берет мое лицо, внимательно смотрит на меня. – Что с тобой? Ты в порядке?
– Я в порядке! – опять злюсь я. – Не трогай меня! У тебя руки такие… такие горячие! И почему столько шума? Ты разве не слышишь? Где-то рядом. Нас ищут, поганцы! Боже, меня от этого вонючего одеяния словно током бьет!
Чешусь, ну прямо как синюха под ширевом, но от этого становится только хуже. Хочется раздеться, так хочется раздеться! К черту это говно, лучше голой! И кожа горит! И вонь-то какая! Почему все время хочется блевать?
«Ищите их! Убейте их! На кол упыря и ведьму!»
«Невольники взяли городок, убивают всех подряд!»
«Братьев порезали, мужики! Что делать-то?»
– Заткнитесь! – ору я что есть мочи, затыкая уши. – Заткнитесь все! И ты заткнись, предатель чертов, закрой свою уродскую пасть! Что стоишь? Иди отсюда, пока я тебе шею не свернула, пошел ты…
Дантеро обнимает меня, прижимает. Гладит по волосам. Баюкает, точно ребенка. Мерзкие колючие прикосновения. Я вся наэлектризованная, насквозь пропахшая мочой, гарью, химикатами, блевотой, в мозги мои вдалбливаются несущиеся отовсюду крики.
И от Дантеро тоже за версту несет химозой, чем-то еще…
И голоса. Много голосов. Звон скрещивающихся мечей. Удары, точно молотом по наковальне. Хлопки. Это взрывы? Где-то что-то взрывается? Крики ужаса. Боль.
И кровь, сладкая кровь. Сердце стучит (его? моё? чьё?), оглушает. Течет по сосудам, повинуясь биению сердца, алая, алая кровь.
– Лео, милая Лео! Послушай меня, любимая, послушай меня внимательно! Эта зараза, которой тебя хотел напоить Рейшо, она проникла в тебя?
– Да, – киваю я и не выдерживаю. Плачу. Опять плачу, черт меня возьми. – Проглотила немного, как дура…
– Лео, посмотри на меня! Посмотри на меня, пожалуйста! Если эта дрянь, чем бы она ни была, все-таки проникла в кровь, то это не страшно. Совсем не страшно. Просто твой организм борется. Отсюда и запахи и громкие звуки и всё остальное. Всё пройдет – верь мне! Только потерпи!
Я вижу, как пульсирует у него вена на шее. Слышу, как журчит по артериям кровь.
Кровь, сырая кровь. Теплая. Сладкая. Так близко.
«Найдите и убейте их!»
«Бей, круши!»
«Режь!»
«Спалим тут все!»
– Лео? Ты со мной?
– Да, – отвечаю я, пытаясь отогнать наваждение.
– Нам надо уходить. Немедленно. А потом я отведу тебя к знахарю, он поможет. Обязательно поможет. Но сначала ты должна собраться с силами. Не поддавайся обуревающим тебя чувствам! Слышишь меня? Не поддавайся! Ни в коем случае! От этого зависит твоя жизнь! Держись, милая моя, держись!
– Ага! – отвечаю я, хлюпая носом и вытирая слезы. – От тебя тоже пованивает, кстати. Тоже белье давно не менял. И еще ты… твоя кровь…
Дантеро вкатывает мне пощечину.
– Я же сказал – не поддавайся! Ты сильная, ты выдержишь! Ну?
Пощечина приводит меня в чувство. Так, мадемуазель, собираемся, не раскисаем. Яд все-таки проник в меня. От этого, видимо, такой дискомфорт, если можно так назвать то дикое состояние, в каком я пребываю. Меня натурально кидает то в жар то в холод, настроение меняется от отчаяния до тупой маниакальной злобы.
– Не поддавайся! Ты сильная, Лео!
– Хорошо, – говорю я, резко посерьезнев. – Я в порядке. Но всё равно…
– Тебе еще разочек пощечину дать?
– Не надо.
И тут за нами громыхает. Дверь в лабораторию слетает и чуть не убивает нас. Я вовремя реагирую, хватаю красавчика, отскакиваем в сторону. Следом за дверью вылетает пламя.
По коридору разливается тошнотворный горячий запах.
– Бежим! – в унисон кричим мы и так, собственно, и делаем, вместе, держась за руки.
Опять уносим ноги. Лестница – перепрыгиваю через две, три, четыре ступеньки. Дантеро едва поспевает. Вверху что-то бабахает. Что за идиоты, эти местные горе-алхимики! Что ни хата, то пороховая бочка!
Короче, бабах знаменует собой полный и бесповоротный трындец рейшовой лаборатории. Памятуя, к каким последствиям привела столь опрометчиво брошенная мною зажигалка во дворце преждевременно почившего барона, можно предположить, к чему приведет и этот пожар.
Достигаем вестибюля, а там…
– Приехали, – говорю я, угрюмо разглядывая толпу вооруженных до зубов молодчиков. Гарнизон Блуда. Те самые, с которыми я уже успела схлестнуться в самом начале, у борделя мадам Лизэ, те, что поджидали меня в засаде. И псы тут как тут. Похоже, держат оборону против орд озверевших до предела каторжан. – Кажется, это тупик, Данте.
Не знаю, что ответил красавчик – не слышу ни шиша, шумно, и даже очень, а также, как всегда, смрадно, хоть я и креплюсь.
И запах крови. Одуряет, будоражит.
Мужики оборачиваются, замечают нас.
– Ведьма!!! – тут же раздается со всех сторон. – Вот она! Держите ведьму! Это она виновна во всем! Она Блуда убила! Убейте их! Ловите! Вот она! Вот! Выпустить ей кишки!
Сразу с десяток ломятся наверх, к нам. Заходятся в лае псы, слюни брызжут, оскаленные пасти, ярко-красные языки. Ну что же вы? Спускайте свору с поводка!
Грохот сапог оглушает, вонь пьянит. Чую их страх, вдыхаю их пот, их экстаз, боль, ненависть. Окунаюсь с головой в океан звуков, запахов. Я слышу, осязаю, чувствую, вкушаю – до боли, до крика.
Я схожу с ума.
– Уходим, пока не поздно! – тянет меня за рукав Дантеро, но я не отзываюсь. – Ты слышишь, Лео? Возвращаемся! Может, спрыгнем, как в тот раз! И по крышам! Лео! Лео!!!
Остатки разума со свистом вылетают из моей бедной головушки. Я бросаюсь на ворогов, вот так, с голыми руками.
И тут мне почему-то кажется, что парни из блудовой гвардии устало, грузно топают по ступенькам, толкаются, пыхтят, насупленные, до смешного серьезные. Держатся за мечи, топоры, кинжалы так, словно оттого, насколько крепко стиснута рукоять, зависит их жизнь. Глупцы.
Первого, самого резвого, посылаю вниз, в объятия товарищей, ударом с ноги в рыло. За ними следует еще пара солдафонов, чьим физиономиям пришлось соприкоснуться с подошвами моего башмака. Солдафоны сыплются, как куча плюшевых мишек, капризно заброшенных в угол малышом.
Краем глаза замечаю выцеливающего меня бородача в мятом шишаке на башке. Дуло его пистолета лениво, нехотя следует за мной.
Хрен тебе, ублюдок! думаю я, одним махом перепрыгиваю кучу-малу из неуклюже барахтающихся тел, достигаю его, прежде чем он успевает нажать на курок, вырываю оружие и посылаю в нокаут ударом правой.