– Увы, женской ласки так и не отведал, как я ни старался. А я старался. Кого только ему не подсовывал…
– Вот-вот, над его девственностью чаще всего потешался…
Эта фраза вдруг заставляет меня вспомнить последнее признание Петура. Гляжу на Сандру, слова уже готовы сорваться с уст, но я передумываю. Не стоит девку расстраивать. Как ей с этим жить?
– Что такое, Лео? – спрашивает она. – Что ты хочешь мне сказать?
– Да нет, ничего, – мотаю головой. – Просто Петур… он так хотел вновь увидеться с вами. Со всеми вами.
И выпиваю до дна. Вино крепленое, душистое. Закусываю твердой, как подошва и жутко соленой полоской сушеного мяса.
– Что за звери, о которых ты говорил, Чехонте? – интересуюсь я, откусив Уртов деликатес – козий сыр.
– Ну, как их… – почесав голову, говорит Чош. – Как их назвать-то, а? Дантеро, может подскажешь?
– Пусть будут «порченные», – задумывается красавчик. – Больные «песто магистериум». Вернее покусанные.
– Пообглоданные, я бы так сказал, – замечает Дастур, активно работая ложкой. – У кого рука отсутствует, у кого нога.
– Верное замечание, – говорит Дантеро, грустно разглядывая дно в своей кружке. – Если коротко, милая Лео, князь, вместе с другими вампирами – я имею в виду тех, кто отведал того самого зелья Турриса на балу…
– Ты об амброзии?
– Да, об этой гадости, о ней. В общем, по ночам знать охотится на людей, ест их, пьет их кровь. Но люди-то не умирают, а становятся навроде зверей.
– Какой ужас!
– Единственный шанс – добить их.
– Как?
– Обезглавливание самый простой и быстрый способ. Предполагаю, что еще можно жечь тела, но это долго и муторно.
– Поэтому мы все здесь прячемся?
– Поэтому, Лео.
Некоторое время молчим.
– А как ты выбрался, Пегий? – спрашиваю я, чтобы уйти от этого печального разговора. – Расскажи!
– Да, расскажи еще раз, – оживляется Чош. – Только прошу тебя, подбирай слова, не порть нам трапезу.
– Я залез в голубятню, – пожав плечами начинает Пегий. – Это на самом вверху донжона. И сидел там среди голубей. Три дня. Питался голубями.
– А пил-то что? – спрашиваю я, видимо зря, судя по тому, как замахали руками остальные.
– Воду пил дождевую! – просит его Дастур. – Скажи – пил воду дождевую! Ну пожалуйста!
– Мочу пил, – невозмутимо отвечает Пегий. – Какую воду? Почему воду? Дождя ведь не было. Мочу пил. Свою. От голубей, к сожалению, только помет. А он невкусный. И не питательный.
– Ну зачем ты спросила, Лео! – машет рукой Чош. – Так и аппетит отобьешь!
– Пил мочу, ел голубей, – садистки повторяет Пегий. – Пил мочу, ел голубей, помет невкусный, иногда тут же желудок опрастывал…
– Поняла уже, хватит, господи! – с отвращением говорю я. – Подробностей не надо! Вот как ты выбрался лучше скажи?
– Ночью. Выждал время, когда в замке было меньше всего людей. Они любят по ночам в город выбираться. Всем скопом. Охотиться на людей, как Дантеро сказал. Спустился, внизу есть проход в подвалы. Взломал замок, а там не придумал ничего лучше, как нырнуть в кадку с…
– Нет, нет, не надо, – молят его чуть ли не все, – Лео уже поняла. Ты ведь поняла, Лео?
– Догадываюсь… – растерянно отвечаю я.
– …кухонными отходами, – как ни в чем не бывало продолжает Пегий, подбирая хлебом остатки в тарелке. – Кадка с дерьмом и отходами. – Отправляет в рот кусочек, жует с наслаждением, подливка стекает по подбородку. – Дышал через трубочку. Кадку вылили в реку. Так и освободился, – заканчивает он, вытеревшись рукавом.
– Ничего, не скажешь, крепкий ты мужик, Пегий, – говорю я, содрогаясь при одной только мысли о кадке с дерьмом.
– Я такой, – соглашается Пегий. – Умный и находчивый. И крепкий – верно заметила. Нырнул. Сразу и вымылся. Очистился от каках.
– Фу! А я тебя еще поцеловала!
– Это ты зря, точно! – смеется Чош.
– Фу! Ты и правда противный, Пегий! Ох, какой же ты противный!
– Жить захочешь, не на такое пойдешь, – философски замечает Урта.
– Так-то да, но все равно…
Ничего не скажешь, Пегий разрядил обстановку. Пропускаем еще по-кружечке. Тепло внутри, теплая компания вокруг и милый рядом, обнимает. Что может быть лучше? Замечаю, что Дастур пытается приударить за Сандрой, но вид у нее скептический. Не поддается. Правильно, думаю я, не поддавайся. Дастур может и хороший парень, но шалопай. Знавала я таких.
– А как вы нашли убежище? – интересуюсь у Чоша с Дастуром.
– Вообще-то мы с Чошем сразу разработали план, – подает голос Дантеро. – Узнав, что Бун нас обманул, я рассказал Чошу, где находится убежище Урты и присоединился к Буну. Остальное ты знаешь.
– Ты рисковал, Данте, – говорю я. – А вдруг Бун тебя бы раскусил?
– Лучшего ничего не придумали, милая Лео. И некогда было думать. Рисковали, конечно…
– Кто не рискует, тот не пьет… отменное дукгорское, – переиначиваю я известную поговорку.
– Скорее старовязское, столетней выдержки, – мечтательно закатив глаза, говорит Лис. – Такой восхитительный напиток был бы воистину королевским вознаграждением за любой риск!
– А я бы отведал пивка старика Дубраво, – с грустью в голосе Чош. – Что толку от этой кислятины, каким бы оно ни было! Вот пивас деда-ворчуна – это было то, что надо!
– О да! – соглашается Дастур. – У Дубраво было пиво самое густое, ароматное и наваристое, какое только можно себе вообразить! И вставляло-то как! С ног валились, как подкошенные!
– Такого больше не делают, – тихо и печально подтверждает Куль. – И никогда больше не сделают, судя по-всему.
– А по мне нет ничего лучше амброзии, – вдруг произносит Пегий.
Все смолкают и немедля переводят на него глаза.
– Чего-чего? – угрожающе спрашивает Чош. – Ну-ка повтори!
– Жаль, так и не довелось попробовать, – не обращая на него внимания, продолжает Пегий. – А так хотелось. И что мне помешало?
– Я же говорю – противный, – подвожу я итог.
Все смеются, хоть и получается смех сквозь печаль и тревогу за будущее.
– Да, чуть не забыл, Лео, – говорит Чош, поворачивается и достает… мой рюкзачок. – Ты просила сберечь – я слово сдержал. Вот твой мешок. В целости и сохранности.
– С колдовской табличкой, говорящей голосами демонов, внутри, – не забывает вставить свои две копейки противный Пегий.
– Блин, ребята, спасибо… – говорю я, забирая рюкзачок дрожащей рукой и прижимая его к груди. – Вы настоящие друзья. Люблю вас всех, даже тебя, противный.
__________
[1] Из стихотворения Сперфогеля, взято из книги «Поэзия трубадуров.Поэзия миннезингеров.Поэзия вагантов».: [Сб.]. – М.: Худ. Лит., 1974. Ниже – отрывок из той же книги за авторством Серкамона.
Глава 26. Во мгле
Сижу на высокой скале. Труднодоступный крохотный каменистый клинышек вынырнул из плотной массы растительности, хаотично заполонившей крутые осыпающиеся склоны, и, словно перст указующий глядит в сторону несчастного Пагорга, кажется, такого далекого города. Обманчиво безмятежного. Пасторальная идиллия – лениво несет свои темные воды, затейливо изгибаясь, Паг, курчавятся облака на горизонте. Тихая провинция солнечной летней порой, расцветающей всеми красками мира.
Ага, как же.
Сижу на краю, болтаю ножками в воздухе. Как я тут очутилась? Об этом позже. А сейчас я слушаю музло по смарту. Зарядила его с пауэрбанка и теперь, поднеся аппарат к уху, внимаю звукам из другого, совсем чуждого мира. От блютус-затычек теперь нет толку, радиоволн тут нет, так что остается только так. Да и выбор небольшой – всё, что когда-то скачала, а это всего где-то сорок песен. Основная масса теперь недоступна, по причине понятной. Плейлист примечателен тем, что формировался, когда мне было лет шестнадцать – семнадцать. И это в основном чьи-то влияния. На тяжелячок – «Megadeth», «Sepultura», а также уже знакомых по приключению во дворце барона Робаша «демонов из ада» «Obituary» – меня подсадил Арчи, хреновый гитарист. Русские рокеры – это от мамы, она у меня большая любительница подобного. Так, что тут еще? А вот этот эпик «Оргии Праведников» откуда? «Присутствие». Целых восемнадцать минут, замучаешься слушать. А, вспомнила! Встречалась как-то с хреновым поэтом по имени Руслан, кажется, не помню точно. Я звала его Рулем. Разумеется ему не нравилось прозвище, но я всё равно его так звала. Это от него, он обожал всякую такую забубенную муть. «Last Train Home», Пэт Мэтини… Это, наверное, в память о дедушке. Легкий джазик. Прикольный инструментальчик. «Когда я умер» Кости Ступина – это сестренкин любимый певец. Представляете, какая она у меня депрессивная девчуля? Страсть просто. «Джойс» Леонида Федорова и Анри Волохонского. Вот это совсем не припомню. Да еще целый час! Ну-ка, послушаем.
«Уэйк Финнеганов, – начинает вещать старческий голос под унылый эмбиент. – Это было во мгле давным давно минувших времен, в древнекаменном веке…»
Что за фигня такая? Откуда?
Ах, да! Точно, я настолько заколебалась читать бабушке этого долбаного Джойса, что предложила ей послушать аудиокнижку. Потому что натурально засыпала прямо во время чтения. И когда это происходило, бабуся кидала в меня подушку, газету, даже чашкой один раз пальнула – словом, всем, что под руку попадало. Я мгновенно вскипала, бросала книжку, собиралась уходить, но каким-то неведомым способом ей каждый раз удавалось меня укротить. Следовал чаек с задушевными разговорами, Джойс, борьба со сном, всё сначала.
Попробуйте почитать этого чудака-ирландца, особенно «Finnegans Wake» (можно даже в оригинале!), престарелой бабке унылым осенним вечерком, посмотрите, как это весело.
На запрос «Джойс» в гугле выскочил этот альбомчик, ну я и скачала его. Тупой запрос, понимаю. И бабуле моей не понравилось. «Древняя бубня», сказала она и приказала выключить. Ну, не понравилось, так не понравилось. А вот файл остался, хотя, признаться, дальше первой минуты я так это и не послушала.
Ну, еще есть всякие медлячки, как например, «Мураками» Светы Сургановой и прочее.