— Южные ничего не знают об уважении.
Пауза, молчание с оттенком ожидания. Я молчала, а потом снова раздался голос:
— Так ты нам расскажешь? Не для этого ты пришла в эти края?
— Я надеялась, что кто-то из наших, из севера или запада, уже побывали тут и рассказали. Таким был план. Знаю, они делали это в своих Дозорах, но новости быстро разлетаются среди доброго народца.
Снова молчание. И:
— Разлетаются? Стая ухалок летает и шепчет в уши послания? Или соколы приносят послание крохам, съедая парочку при этом?
Я подавила вздох.
— Посланники. Добрый народец, что умеет летать.
— Мы могли уловить что-то похожее. Что-то о бое и холодном железе. Плохие вести. В Олбане уже много смертей и боли. Зачем хотеть больше?
— Вы могли не слышать о Зовущей. Это я. Я ищу Белую леди, чтобы получить немного мудрости. Я надеюсь, что она научит меня использовать дар лучше, — я не могла описать проблему еще проще.
Невидимое существо молчало, крохи трепетали. Я решила, что они насмехаются.
— Я видела, как женщины совершали тут ритуал, часть вас летала над ними. Знаю, многие из вас не ладят с людьми, но ваше присутствие показывает, что вы хотите поговорить со мной.
— Айе, — в голосе теперь была нотка печали. — Мудрые женщины не видят нас так, как ты, но чувствуют. Здесь, в Ульях, осталось последнее место, знала?
— Последнее? — звучало мрачно.
— Последнее место в этом Дозоре, где люди проводят открыто старые ритуалы. Может, последнее место в Олбане. Неподалеку есть дом с мудрыми женщинами, они приходят в Ульи. Иначе меня не было бы.
Я не ошиблась. Это была Белая леди.
Как она до такого дошла?
— Но остальные, — я невольно захотела возразить, — Карга, Лорд Севера, сильны, несмотря ни на что!
— Я слышала не это, — сказала невидимка. — Разве Лорд не спит так крепко, что его никто не может разбудить? Больше трехсот лет я слышала об этом.
— Лорд уже проснулся и стал собой. Я искала обучения и у него, и его народ попросил меня разбудить его. Я вызвала его жену издалека, и она разрушила заклятие, что он наложил на себя. Разрушила поцелуем.
Тишина.
— И Карга с островов сильна на западе, ее знают люди в тех краях, хоть и не всегда видят. Триста лет — долгий срок. Лорд Севера ушел не из-за Кельдека и состояния Олбана. Он горевал из-за потери дочери. Печаль заставила его закрыться. Любовь вернула его.
— Ты вызвала его леди, — тон был полон недоверия.
— Да. Мой дар не раскрыт полностью, было сложно, но мне казалось, что так правильно.
— О, айе? Почему ты не вызвала самого Лорда? Разве это не было быстрее?
Голос снова переменился. Я слышала в нем ум, искреннее желание услышать правду. Может, мы уже не играли. И, если я правильно поняла, намеки невидимки говорили, что мои ответы важны.
— Мне никогда не говорили, что Зовущая может призвать Стража, — сказала я. — И я решила, что пытаться не стоит. Я… это чувствовала, понимала, что так нужно делать только в самом крайнем случае.
— Если будешь умирать?
— Я чуть не погибла раньше, но спасла себя и остальных, призвав на помощь одного из доброго народца. Но Стража? Это не стоит жизни одного человека. Даже если я Зовущая. Если бы долгая история Олбана была рекой, я была бы лишь каплей в ней. И если меня убьют, то появится другой Зовущий, — было больно так говорить, ведь мне рассказывали, что такое может произойти через несколько сотен лет. Многие люди Олбана обладали дарами, но мой был самым редким. — Но мне нужно дожить до середины лета, — добавила я. — Я верю, что наш вызов Кельдеку принесет успех, Олбан станет мирным королевством, как когда-то. У меня своя роль в этом, мне нужна помощь.
— Нельзя починить миску, разбитую на тысячу кусков, — прошептала невидимка, звуча теперь, как уставшая старушка. — Нельзя пришить крыло бабочке, если его еще и разорвали на клочки. Ты не найдешь надежду в отчаянии. Олбана нет.
— Когда я пошла искать Стражей, — сказала я, подбирая слова. — Мне сказали, что они ушли и ждут времена, когда пройдет тьма над Олбаном. Знаю, для древнего народа человеческие жизни коротки, тревоги — мелки. Но Кельдек сильно изменил Олбан. Он будет править еще лет двадцать или тридцать. Он хочет изменить закон, чтобы его сын стал королем, и он сделает из сына себя. Для людей это долгое ожидание. Очень долгое. Олбан может стать к тому времени осколками, которые не починить. Нужно действовать, пока еще есть силы на это и надежда. Вы говорите об отчаянии. Но вы еще здесь.
— Обрывки меня, айе.
Я посмотрела на крох, что сидели у стен или в нишах. Каждое существо было хрупким, как бабочка. Каждый огонек можно было задуть, как свечку. Если это случится, то и Белая леди уйдет навеки? Нужно быть осторожнее.
— Пока те женщины приходят и исполняют ритуал, вы остаетесь, — сказала я. — Если мятеж свергнет Кельдека, Олбан снова станет местом, где такое позволено. Люди не будут бояться чтить традиции. А таких, как я, уже не будут звать запятнанными, наши дары примут. И… обрывки вас… снова смогут стать целым. Вы будете ярко сиять, как и раньше, во времена спокойствия.
Я ощутила глубокий вздох. Свет крох затрепетал и снова стал ровным.
— Скажу тебе лишь, что надежды в тебе хватит на сто девочек, — отметила невидимка. — То, что тобой движет, внушительная сила. Ты знаешь, что зима на носу. Ты собираешься остаться в Ульях в темное время года? А ухалка будет ловить вам двоим мышей? Будешь жечь костры, чтобы сюда пришли люди короля?
— Шепот, мой спутник, считает, что здесь их быть не должно, — сказала я.
— Да, если нужно, Ульи можно окружить чарами. Я не хотела бы проверять их. Когда-то я могла бы легко прятаться от отряда людей короля. Но эти дни силы уже прошли.
Это меня потрясло. Стражница была так истощена, что сомневалась в своей магии?
— Если я смогу остаться и быть осторожной, — начала я, — и если вы будете меня учить, мы с Шепотом позаботимся о себе. Припасов, что у нас есть, хватит ненадолго. Мы можем рыбачить и собирать травы.
— Да?
Да, зимой это будет сложно.
— Буду честной, — сказала я. — Я пришла на восток, ожидая, что тут будет много доброго народца, что они помогут мне. Неужели, тут больше никого из них нет?
— Нет, иначе они были бы со мной. Я не слышала от них ничего уже больше пятнадцати лет.
— Тогда я могу лишь попросить крышу над головой на время обучения. Я поговорю с Шепотом. Он находчивый, мы справимся. Надеюсь, вы мне поможете. Я могу хотя бы стать вам компанией зимой.
Крохи затрепетали, явно смеясь.
— Я не говорила, что хочу компанию. Я не говорила, что рада ухалке, что выглядывает моих крох огромными глазами. Но я знаю, что ты и что ты можешь делать. Ты близко. Я не знаю, есть ли у меня сила помочь тебе. Но ты можешь приходить в Ульи днем, и мы будем говорить.
— Спасибо, — выдохнула я. Это было хорошим знаком. Но сердцу было больно. Если мы с Шепотом будем спать вне зоны с пирамидками, если нельзя разжигать огонь, то как мы переживем зиму?
— Я не хочу тебя тут ночью, — сказала Леди. — Я не люблю, когда люди храпят и мешают мне спать. И я не могу тебя кормить, в этом месте нет еды для людей.
Мне понадобится зимой помощь людей. Но я не могла никому открывать свое присутствие.
— Друг принес меня сюда… необычным способом. Я не успела посмотреть, что за земли вокруг этого места. Как далеко мы от Зимнего форта? — Зимний форт был в районе Скури, за границей территории Гленфаллоха, там были мятежники. Атаман Гленфаллоха поклялся в тайне поддерживать мятеж. Но я не знала, как далеко мятежники, были ли мы в Гленфаллохе или Скури. Весь двор Кельдека сейчас в Зимнем форте. Если Зимний форт южнее нас, то те, кто будут нести послания, будут проходить мимо, чтобы добраться до мятежников.
— Тебе лучше выйти к своему другу и поговорить. Составьте планы. А форт не близко и не далеко. Почему не отправить ухалку проверить? Пусть поест вдали от моих крох. И сама уходи. А утром поговорим.
Глава третья:
Шепот вернулся, и он был не один. Рядом с ним на холме у камней стояла и дрожала девочка с темными волосами, белым лицом и испуганным взглядом. Она прижимала шаль к груди.
Я шла к ним и поняла, что видела ее среди женщин, исполнявших ритуал. Я бы дала ей двенадцать, я была в таком возрасте, когда Силовики уничтожили мой дом в Лесу воронов.
Шепот заговорил тихо, когда я подошла:
— Нерин, плохие новости. Садись, я расскажу.
Девочка молчала. За нее говорило выражение лица. Я снова вспомнила себя. Как мой мир сломали на моих глазах. Я хотела обнять ее, но она была напряжена, и я не пыталась коснуться ее.
Рассказ был печальным. Пока я говорила с Белой леди, Шепот полетел на восток и увидел последствия ночного рейда: дымящиеся обломки дома, тела — некоторые обгоревшие, некоторые искромсанные — женщин и собаки. И эта девочка, которую Шепот нашел носящей ведра воды из колодца, она пыталась потушить развалины, словно могла вернуть мертвых, если бы сильно постаралась.
Она сидела там безмолвным призраком, пока Шепот говорил.
— Та девочка испугалась, увидев и услышав меня, — сказал он. — Я уговорил ее поискать укрытия с нами, у нее никого не осталось.
— Как тебя зовут? — спросила я у нее. — Я Нерин, как и сказал Шепот, — у меня была история и другое имя для путешествий. Так всегда делали мятежники, уходя из Тенепада. Но было слишком поздно. Шепот выдал ей мое имя, он показал себя. Девочка видела, что я была с одним из доброго народца, несмотря на законы короля. Сгорели. Изрезаны. Те женщины были тихими и мирными, здесь они могли исполнять старинные ритуалы. Я не хотела верить в это.
— Я могу вам доверять? — голос девочки был хриплым шепотом, словно ее горло опухло от слез.
— Выбора нет, — сказала я.
— Девочка не хочет говорить со мной, — виновато сказал Шепот. — Не удивительно. Я не знаю, сделали ли это люди короля, или кто-то еще. Но это было ночью.