И, чтобы не оставаться голословной, тоже подошла к Тилвасу. Он настороженно замер и посмотрел на меня очень внимательно, но не стал возражать, когда я положила руку на медальон…. Моя рука осталась в полном порядке. Под ладонью я чувствовала, как мерно и спокойно бьется сердце артефактора.
— Защита от дураков… И что это значит? — спросила я Тилваса.
— Что ты не дура? — предположил он.
А потом искренне развел руками:
— Я не знаю, почему он не действует на тебя. Всех остальных мой артефакт всегда отталкивал. Так что твое нападение в карете стало поистине неприятным и непредсказуемым сюрпризом.
Мы с Мокки переглянулись, как бы решая: верить словам Тилваса или нет? Бакоа вдруг хрипло расхохотался.
— Знаешь, Джерри, а кажется, не просто так именно тебя приставили к этому гиблому делу… — протянул воровской хозяин. — Странные дела тут творятся. Напомни мне, пожалуйста, обговорить с заказчиком и этот момент тоже, когда мы привяжем его к стулу. Интересно же. А сейчас — пора готовиться. Мне надо собрать кое-какие сведения и отмычки для сейфа в замке Льовезов. Ваша задача — найти нам транспорт для дальней поездки. Встретимся на закате в таверне Ричарда, что за Рассветным трактом. Вопросы есть?
— Вопросов нет, Мокки, — кивнула я.
— А я вообще по жизни понятливый, — хмыкнул Талвани.
Мокки скривился.
— Аррьо, придурки! Выход там, — кивнул вор куда-то на глубину тоннеля и, чуть прихрамывая, пошел в обратную сторону.
Глава 7. Это будет двойная кража
Все рёххи делятся на две категории: мелкие и характерные. Мелких рёххов абсолютное большинство. Характерных рёххов всего два десятка. Это — мощные духи, имеющие особые способности.
Подземный тоннель вывел нас с артефактором в районе Падающих садов — богатом квартале Пика Грез, чьи жители подсобрали деньжат и насадили вдоль дорог растения, которые — ух ты, ух ты! — не являются кедрами или можжевельником.
Мы шли мимо роскошных частных коттеджей. Дома были построены из камней и частично облицованы черной древесиной. В среднем в каждом из них было по четыре этажа — и каждый из этажей обязательно окружал деревянный выступающий балкончик. Крыши у нас в Пике Грёз обычно острые, прямоугольные, их углы выдаются далеко вперед и слегка загибаются вверх. С них свисают цепи, на которые крепятся магические фонари: темно-красные и темно-синие сферы, опутанные цепочками. Когда город погружается во мрак, кажется, будто это много-много хищных глаз смотрит на тебя отовсюду.
Но сейчас был день.
Яркий солнечный свет ослеплял после темных подземных ходов, и мы с Тилвасом шли, отчаянно щурясь. Хотя вскоре оказалось, что артефактор щурился скорее из хитрости.
— Этот Бакоа… — протянул он. — Ты давно в него влюблена?
— С чего ты взял, что я влюблена в него? — мгновенно вскинулась я.
— От тебя несёт влюбленными парами за километр, когда ты рядом с ним.
— Ты под чем-то, что ли? Какими парами?
— Точно влюблена, — подытожил Тилвас.
И чуть погодя добавил:
— Это не очень хорошая идея — влюбляться в такого, как он.
— Так, знаешь, нам надо заехать в аптеку. Куплю там порошок от склероза, а то я что-то не помню, чтобы я спрашивала твое мнение на этот счет, — процедила я.
— Просто господин Бакоа — опасный человек. Мне кажется, он убивает чаще, чем целуется.
Несмотря на то, что я была полностью согласна с оценкой Тилваса, сейчас меня дико раздражало, что он поднял эту тему. Точнее, пугало: он догадался о моих чувствах, прах бы его побрал, как? Неужели я настолько плохая актриса? А если да — вдруг Мокки тоже о них знает? Вдруг о них знают все?
Или не только о них?..
— Ты общался с Мокки меньше часа. С чего ты взял, у тебя о нем правильное мнение? Может, все, что ты видел — всего лишь маска, а по жизни Бакоа — гребаный одуванчик?
— Конечно, маска, — легко согласился Тилвас. — Но я клянусь тебе: под ней — совсем не цветочки.
— Еще раз: с чего такая уверенность?
— Может быть потому что я такой же, как он. Или еще опасней.
Я фыркнула.
— То есть в тебя тоже влюбляться не надо.
— А что, ты уже готова?..
— Нет, напротив. Радуюсь, что такая ошибка мне точно никогда не грозит. Я от нее застрахована. Точно-точно.
— Ты пытаешься меня задеть, что ли? Какая прелесть.
— Я пытаюсь донести до тебя, что по сравнению с Бакоа ты нежный котенок, воспитанный в теплом замке да на парном молочке, и да, у тебя в заплечном мешке ворох сомнительных тайн, но то, что ты вообще говоришь о любви и что-то там вслух анализируешь в чужих сердцах, уже разносит вас с Мокки по разным сторонам галактики.
— А. Я понял. То есть ты способна влюбиться только в отбитого психопата. Ну да, тогда я и впрямь в безопасности: томный взгляд Джеремии Барк на мне не остановится.
— Смотри, кажется, я и впрямь тебя задела?
— Не-а. Зато ты великолепно обнажила свое больное место, дав мне восхитительный рычаг давления — и тему для шуточек на ближайшую неделю… напарница, — мурлыкнул он и расхохотался, отпрыгивая, когда у него под носом оказался мой кулак, увенчанный всякими полезными перстеньками.
— Неловко пошутишь про любовь при Мокки — он тебя в пюре подавит, — на всякий случай предупредила я.
— Конечно. Поэтому я буду изводить только тебя. Тайно. Скрытно. Шепотом. Раз за разом.
Я не удержалась и на сей раз пнула Тилваса в бок.
Он улыбнулся. Я заметила, что, несмотря на всю ту ересь, что он безостановочно несёт, у него добрая улыбка. Точнее, искренняя: вместе с ней приподнимаются брови, чуть щурятся лазоревые глаза и все лицо как будто преображается.
А вот взгляд остается цепким.
Непроницаемым.
Впереди замаячила конюшня. Талвани хотел свернуть к ней, но я покачала головой и упрямо потащила его дальше. В ответ на ехидное предположение о том, не хочу ли я опуститься до того, чтобы даже коней своровать, я лишь презрительно фыркнула.
Нет, воровать коней я не собиралась.
Но для поездки в Опаловый лес, который расположен за цепью болот и гор, гораздо лучше подойдут не лошади, а гаррары — ездовые рептилоиды, бегающие на двух задних ногах, очень усердные и выносливые. Гаррары — это наша шэрхенмисткая диковинка, на материке таких нет. Немногие соглашаются кататься на гаррарах, потому что они слишком специфичны, но в наших условиях, думаю, это лучший выбор.
Так что мы с Талвани отправились на постоялый двор, на чьей табличке был нарисован гаррар с уздой, зажатой в мощной челюсти. Тилвас незаметно поморщился моему решению о рептилоидах, но ничего не сказал.
Вскоре мы присмотрели двух достаточно симпатичных красных гараров. Ну, насколько гаррары вообще могут быть симпатичными с учетом того, какие у них огромные головы, зубастые пасти и короткие передние лапки. Зато задние — мощные и быстрые, способные на такие прыжки, каким позавидуют лучшие скакуны.
Оседлав ящеров, мы помчались напрямик к восточному выезду из города — Рассветному тракту. По дороге мы пересекали центральную часть Пика Грёз — мне бы не хотелось светиться, но, с другой стороны, так мы выигрывали время. Плюс у гараров так удобно расположены шипы на шее, что за ними не видно груди всадников — и, значит, медальона Талвани.
Самое примечательное здание в городе — это круглый дворец Сената. Вокруг него стоят огромные особняки старой и новой знати, шесть храмов по числу богов-хранителей, дом градоправителя.
Пока мы ехали, Тилвас с интересом крутил головой, всматриваясь в гербы, украшавшие фасады всех крупных домов.
Я тоже засмотрелась на них.
Гербов было великое множество. Они все изображали животных, рыб и птиц — тех самых духов природы, рёххов, о которых я рассказывала вам раньше, и которые являются нашим «местечковым» культом. Дворяне в Пике Грез украшают их изображениями свои особняки и этим самым просто пародируют стены храмов, на которых рисуют самих богов-хранителей.
Они бы и хранителей нарисовали, конечно, но это уже богохульство. А совсем без узора скучно. Вот знать и выбирает нечто среднее: вроде как покровителей, но не особенно крупных…
Мы видели дома с изображением медведя урсу, рыбки пракашши, змеи сайнаджо, уже знакомого вам сурка и многих других. На островах Шэрхенмисты очень много разных природных зон — у нас есть болота, горы, холмы, низины, заливные луга, разные рощи, несколько вулканов, пустоши, даже вечно заснеженный лес имеется…
У каждой зоны свой покровитель. Всего у нас то ли семь, то ли восемь десятков разных рёххов. Среди духов есть мелкие — нейтральные и безобидные, а есть так называемые характерные — те, кого часто можно встретить в легендах и песнях, и которые за столетия обросли яркими личностями, далеко не всегда положительными.
У некоторых характерных рёххов есть свои мелкие друзья и недруги. При этом островные рёххи чаще склонны к одиночеству или, максимум, «дружбе на двоих», а вот морские рёххи очень трепетно относятся к союзам. В легендах подводные рёххи всегда выступают заодно. Разозлишь одного — огребешь от всех и сразу.
— А у нас в Пике Волн не принято так украшать дома, — отметил Талвани, задумчиво глядя на особняк, над дверью которого был изображен белый лис пэйярту.
Этот лис — хитрая тварюга. Один из самых мощных характерных рёххов — хаотично-нейтральный, непостижимо-самодурный, герой многочисленных сказок. Пэйярту покровительствует высокогорным кедровым рощам. Одинок, упрям, самодоволен.
В ответ на замечание Тилваса об украшении домов я хотела по привычке ляпнуть что-то из серии: «Еще одно доказательство, что мы лучше», но Талвани безмятежно продолжил, не дав мне вставить реплику:
— Кстати, я был не до конца честен с тобой и Мокки.
Т-а-а-а-ак.
Приехали: проблемки, раунд третий. Или пятый. Или какой там уже — я со счета сбилась.
Я резко дернула за поводья своего гаррара, и ящер мгновенно остановился, застыв, будто камень.
— Та-а-а-ак? — повторила я, на сей раз вслух, для Талвани.
Тилвас тоже остановился и, увидев эпичный уровень моей угрюмости, рассмеялся.