Раскачивающаяся внизу панорама менялась в зависимости от высоты, на которой мы находились. Иногда спускались так низко, что легко различали окна, двери, вывески и даже людей, собравшихся толпой на улицах и высыпавших на крыши.
Жители этого городка не могли поверить, что в глубоком тылу их армии появились доблестные персидские воздушные богатыри‑пехлеваны.
По моему приказу отряд из пятнадцати кораблей направился к восточной окраине, чтобы атаковать с воздуха порт и склады и разрушить железнодорожную станцию.
В то время как я, командовавший 2‑й воздушной флотилией Персидского царства, во главе основных сил продолжал крейсировать над Дербентом, в центре города наше внимание привлекла городская ратуша с развевающимся вражеским знаменем с соколом, которое все мы успели дружно возненавидеть.
Капитан Спитамен снизился, чтобы зацепить флаг „кошкой“ и сорвать его. Но в этот момент из верхнего окна соседнего дома раздались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Пули прошили стенки баллона, поразив обоих пулеметчиков и самого отважного капитана и одновременно пробив топливные баки. После этого мы были вынуждены пришвартоваться к поврежденному аппарату и эвакуировать оставшийся экипаж – начался пожар.
Тем временем вернулся посланный мной к железной дороге воздушный отряд, таща на буксире несколько поврежденных судов. Как выяснилось, из‑за сильного огня с земли прицельное бомбометание не удалось.
Тогда мы предприняли попытку атаковать порт, но и тут нас ждала неудача. Пока под порывами налетающего шквала мы маневрировали, жители успели прийти в себя. Множество людей в бурках и папахах, высыпавших на улицу, зарядили принесенным порохом старые чугунные мортиры и принялись осыпать нас картечью. В бинокль хорошо было видно, как они грозно потрясают кинжалами и шашками и делают неприличные жесты в сторону воинов шахиншаха.
Будь у меня побольше бомб, я бы приказал атаковать толпу, но, к сожалению, боеприпасов было взято в обрез, и все они предназначались для уничтожения тыловых складов русской армии, отражающей натиск наших отважных воинов в районе Кавказа.
Несколько моих подчиненных, горя справедливым гневом, направили свои дирижабли на эти толпы. Увы, Ахурамазда отвернулся от них. Подожженный вражескими выстрелами, упал в море „Дарий Двадцатый“, а „Бешеный слон“, хотя и сбросил бомбы на оскорблявших царя царей нечестивцев, из‑за пробитой обшивки опустился на землю. После чего на „Бешеного слона“ напала вооруженная толпа этих ужасных kosakov и после отчаянной, беспорядочной схватки перебила всю его команду. До сих пор я с ужасом вспоминаю их яростные лица и развевающиеся чубы на бритых головах.
После этого мы были вынуждены отступить.
Погода сильно изменилась к худшему, и действия наших воздушных кораблей были затруднены тем, что им приходилось лететь против ветра. К тому же приближалась гроза, и чтобы избежать удара молнии, оставшимся воздушным судам пришлось спешно подняться выше туч, сбросив не только балласт и бомбы, но и оружие, и даже, увы и увы, тела погибших героев.
К вечеру погода стала портиться: по небу быстро бежали тучи, сгущаясь прямо на глазах; ветер усилился и перешел в самый настоящий шторм. Порывы ураганного ветра швыряли нас из стороны в сторону, и двигатели работали на пределе.
Именно тогда мы потеряли большую часть из оставшихся кораблей.
Жестокая качка не прекращалась, и наши воздушные матросы – храбрые, но непривычные к такой обстановке – чувствовали себя на редкость плохо. К качке прибавился и жестокий холод – мы поднялись почти на три мили над землей.
В этот момент мы увидели русский дирижабль, оказавшийся так близко, что мы могли разглядеть людей на его палубах. Это был новый аппарат типа „Упырев‑Хабенский“, с пятью моторами и алюминиевым корпусом. Из иллюминаторов его двухпалубной гондолы высовывались стволы винтовок и автоматов.
Дальнейшее я, к стыду своему, помню плохо.
Нас подбили, и мы потеряли управление, а кораблям прикрытия было не до нас.
К счастью, сильным ветром нас отнесло на юг, к морю, и через тридцать часов наш израненный, но непобежденный „Орел Камбиза“ приземлился в расположении нашей доблестной армии.
Увы, судьбе и козням Аримана было угодно отнять у нас победу, которой мы вполне заслуживали.
Наши неудачи, как мне кажется, объясняются тем, что мы не сумели высадить с наших дирижаблей на землю достаточные силы десанта, чтобы уничтожить зенитную артиллерию врага. По правде сказать, мы вообще не могли высадить никакого десанта, поскольку дирижабли нашей конструкции совершенно не годились для переброски десантных частей.
(Поэтому отправку на свинцовые рудники всех конструкторов Главных воздухоплавательных верфей считаю вполне справедливой.)
Но я по‑прежнему утверждаю: будь у меня не двадцать, а хотя бы сто дирижаблей, мы бы, несомненно, достигли поставленных шахиншахом целей. Во всем виновата ужасная погода этой северной варварской страны…»
(Мгебр Нарасин Орозий. Воспоминания о неудачном рейде на Дербент // Третья русско‑персидская (Нефтяная) война в мемуарах участников. – Александрия: Центральное военное издательство Римской империи, 2756 г. от основания Рима.)
Глава четырнадцатаяОХОТНИЦЫ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ
Нет, так путешествовать она не согласна!
Понятное дело, сервис там и все такое, однако всему же есть предел! Ну ладно бы еще это была какая‑нибудь ретропрограмма типа «Летучего ацтека». Тогда и привидения пришлись бы ко двору. Но ведь «Титаник» – совершенно новый корабль. Только‑только сошедший со стапелей. Откуда тут взяться призракам? Перемудрили устроители круиза.
Но до чего же все натурально. Особенно та парочка на носу корабля. Как их там? Джек Доусон и Роуз Де Витт Букатер, кажется. Какие странные, однако, имена. Не то британские, не то аллеманские. Во всяком случае, непривычные для латиноговорящего человека.
Впервые она увидела их две ночи назад.
Ей что‑то не спалось. То ли перебрала на вечеринке у Захесов, то ли просто от свежего морского воздуха. Слишком чистого на вкус обитательницы мегаполиса.
Вышла на палубу подышать и сама не заметила, как очутилась на самом верхнем ярусе. Полная луна освещала все вокруг романтическим сиянием. Ей подмигивали соседки‑звезды и палубные огоньки. Для полного счастья не хватало пачки ментоловых сигарет и бокала игристого фалернского.
И тут Роксана Сабина заметила, что не одной ей пришла в голову идея прогуляться для пущего сна.
Впереди, на корабельном носу, маячили две фигуры. Тонкая и нескладная юношеская и пышнобедрая и полногрудая – девичья. Девчонка стояла, широко раскинув руки, подобно знаменитому изваянию Ники Самофракийской, а парень обхватил ладонями ее талию, чтоб подруга невзначай не сверзлась в морскую бездну.
– Теперь откройте глаза! – донесся до Роксаны чуть хрипловатый мальчишеский голос.
Произнесено это было на грубом британском наречии.
Следом на том же языке послышалось восторженное:
– Я лечу!
Ну зачем так громко верещать? Прямо‑таки, пташка нашлась. Для начала бы пару лишних фунтов сбросить не мешало. Вон, бедолага Джек (так называла его девица) еле на ногах держится, подпирая свою «нежную крошку» узкой грудью.
Пару раз ей казалось, что опасный эквилибр влюбленной парочки таки закончится их обоюдным утоплением. Хвала Ахурамазде, обошлось!
Спрыгнули на палубу и, взявшись за руки, пошли навстречу Сабине. Девушка приветливо помахала им и улыбнулась. Однако невежи прошли мимо, даже не взглянув на нее.
Терпеть подобные выходки от всяких разных прощелыг (судя по старомодным нарядам, молодые люди отнюдь не принадлежали к пассажирам первого класса) она не привыкла. А потому, недолго думая, последовала за ними и хлопнула Джека по плечу… Вернее, хотела хлопнуть. Потому как ее рука… не встретила никакого сопротивления, свободно пройдя сквозь тело юноши.
Супермодель остолбенела от ужаса. Хотела заорать что было мочи, но из горла вырвалось жалкое сипение. А Роуз и Джек тем временем дошли до корабельной трубы и… пропали в ней.
Кубарем скатившись на свою палубу, Роксана Сабина тут же помчалась в каюту отцовского домашнего мага.
Сай Тояма, с непроницаемым лицом выслушавший ее сбивчивый рассказ, констатировал, что достопочтенная домина Трималхион столкнулась с обыкновенными привидениями.
– Фантом вургарис, так сказать.
– И что теперь делать? – жалобно уставилась на ниппонца зареванная модель.
– Надо бы продерать ряд экспериментов. Чтобы посмотреть, торько ри вы способны видеть этих призраков ири и другие рюди тоже. Тогда можно будет сдерать кое‑какие выводы.
– Какие, например?
– Ну, не специарьно ри это наведенное яврение, имеющее объектом ришь вас, домина.
– Вы полагаете, что кто‑то мог умышленно натравить на меня призраков?! – ужаснулась Роксана. – Но кому это могло понадобиться?!
Сай пожал плечами.
– Я немедленно доложу обо всем отцу!
– Не стоит его беспокоить так сразу, – мягко возразил Тояма. – А вдруг домине это все просто показарось?..
Девушка вспыхнула. Да как он смеет, этот нахальный узкоглазый наемник, говорить с ней, патрицианкой, в подобном тоне? Что он ее, за дурочку принимает или отъявленную алкоголичку, допившуюся до… привидений?
Однако маг смотрел на нее такими наивно‑чистыми глазами, что усомниться в его доброжелательности было невозможно.
– Могу порекомендовать домине усруги профессионара. Обратитесь к домине Натари Курковой. Она из агентства, которое сейчас работает на вашего батюшку. Разместирась в каюте номер четыреста семнадцать. Это на четвертой парубе. Порагаю, данное знакомство будет дря вас порезным…
– Мы знакомы! – огрызнулась красавица.
– Вот и прекрасно…
Скрипнув зубами, она удалилась в свои апартаменты «Береника», пообещав это дело даром не оставить.