жинсов и навис над ремнём. Потом, очень нехотя, он подошёл к одной из витрин, сунул туда руку и выудил тонкую золотую цепочку с кулончиком в виде сердечка. Виктор впился взглядом в украшение, его руки невольно сжали прутья решётки.
– Это… она? – хрипло спросил он.
– Она. Значит, любую цену готов заплатить?
– Любую.
– Тогда… Пусть будет миллион.
– Сколько?
– И правда, чуть не продешевил. Два миллиона. А, да чего там… Пять. Пять миллионов рублей.
У Виктора перекосило лицо от злости, но у него хватило ума промолчать.
Он достал из кармана смартфон и стал кому-то звонить.
– Мне нужно пять миллионов. Срочно, – бросил он кому-то. – Я отдам всё.
– Я передумал, – сказал хозяин. – Хочу десять миллионов.
– Десять миллионов, – сказал в трубку Виктор.
– Впрочем, нет. Двадцать. – Хозяин расхохотался.
– Двадцать, – процедил в трубку Виктор. – Что? Нет, я… Нет. Послушай…
Послушай!
Видимо, собеседник положил трубку. Виктор повторил набор, но на том конце просто сбрасывали. Серёжа, наблюдавший за Виктором, видел, как у того краснеет лицо, как задрожали его руки.
– Ну что, как насчёт двадцати лямов? – спросил хозяин.
– Отдай мне эту цепочку, – медленно сказал Виктор.
– Хрен тебе. И следи за словами. Видишь эти камеры? Сейчас нас смотрят пять тысяч человек. Мой канал довольно популярен. Так что либо давай двадцать миллионов, либо вали нахрен из моего ломбарда.
Виктор бросил смартфон и потянулся к пистолету. В тот же миг один из полицейских схватился за шокер и выпустил электроды в Виктора. Оружие выпало у того из рук, когда мощный разряд прошёл через тело. Виктор упал, его тело конвульсивно задёргалось на полу.
Серёжа только теперь понял, что полицейские должны были не столько помогать Виктору, сколько удерживать его от глупостей. Именно это они и сделали.
– Молодцом, ребята! – загоготал хозяин ломбарда. – Давайте, тащите эту шваль из моей лавки. Видели, ребятки? Вот так надо обходиться с мусорами.
Последнее он сказал, обращаясь к одной из камер.
– Эти пидоры думают, что можно везде навязывать свою волю! Да вот хер вам, мрази серые! Валите, пока целы! И зверёныша своего заберите!
До этого момента Серёже казалось, что хозяин и не замечает его присутствия. Но теперь тот с омерзением посмотрел на него сверху вниз и скривил губы, словно увидел, как кого-то стошнило.
– Пошёл, маленькое животное! Нечего тут делать!
Полицейские вытащили Виктора наружу, донесли его до машины и положили на заднее сиденье. Сами они сели на передние места, завели двигатель и отъехали от тротуара. Через минуту машина уже скрылась за поворотом. Про беспризорника никто и не вспомнил.
Наконец-то его проблемы были позади. Можно было вернуться в родной тёплый подвал, сжечь в старой бочке коробку-другую и спокойно уснуть, накрывшись одеялами. Кажется, все потеряли к нему интерес. Постояв ещё несколько секунд и окинув взглядом безлюдную улицу, Серёжа сорвался с места и припустил по направлению к заброшенной школе.
Прошёл почти месяц. Серёжа выживал, как мог – копался в мусорных баках, выполнял нехитрые поручения, а иногда и подворовывал. Приходилось не то чтобы совсем легко, но вполне сносно. Да, иной день в желудке у мальчика было пусто, но к таким мелочам он привык. Приближался Новый Год, и город нарядился в гирлянды, вывески стали красочнее, а реклама – агрессивнее.
Глядя, как на экранах рекламных щитов воздушные девушки рекламируют туалетную воду, а брутальные мужчины – новые флайкары, Серёжа мечтательно представлял себя на их месте. Сытым, одетым по последней моде, ни в чём не нуждающимся. Но и в свои одиннадцать он прекрасно понимал, что этого никогда не случится – зверям пропуск в средний класс воспрещён.
Зато в мусорных баках появилось больше интересного. Чаще стали обновлять на прилавках продукты, и даже продавщицы не могли унести с собой всю просрочку. На помойках можно было найти даже испорченные салаты или мясо, не говоря уже о гнилых овощах или засохшем хлебе. Одна беда – выросла и конкуренция. Беспризорники оккупировали мусорки, и это слишком бросалось в глаза. Приходилось хозяевам ресторанов и магазинов разгонять мальчишек, и в итоге ценные продукты не доставались никому. А уж если случалось дорваться до мусора, начиналась настоящая свалка. За порцию съестного могли и зубы выбить, и руку сломать.
В один из таких дней Серёжа хорошо получил по носу. Парень, на несколько лет старше Серёжи, так заехал ему по голове, что мальчик невольно сделал несколько шагов назад, прежде чем упасть на спину. Перед глазами вспыхнули искры, сменившиеся кружащими чёрными точками. Мальчик приподнялся на локте, с трудом наблюдая, как свора «зверят» дерётся за свежий мусор. Как к ним подобраться, он не знал, однако сделать это было надо – последний раз его челюсти работали ещё позавчера.
– Вот это встреча, – сказал кто-то. – Что, не досталось еды?
Серёжа поднял глаза и увидел Виктора – тот стоял, засунув руки в карманы куртки, и смотрел на мальчика. Со дня их последней встречи мужчина похудел и сгорбился.
– Да, – буркнул мальчик. – Ерунда.
– Есть, наверное, хочешь?
Серёжа поднялся и уже отряхивался от снега. Услышав про еду, он замер и поднял на Виктора затравленный взгляд, но ничего не сказал.
– Вижу, что хочешь, – продолжал тот. – Пойдём.
Мальчик не двигался с места, не зная, как и реагировать на предложение.
Бесплатно накормить его в последний раз пыталась ещё мама. Земля ей пухом, как говорится.
– Пойдём, пойдём. – Виктор вздохнул. – Я тебе ничего плохого не сделаю.
Я ведь твой должник.
– Чего это?
– Ты мне помог тогда найти этого бомжа. Ну, и с цепочкой тоже… Я бы, в общем, без тебя так быстро не справился. А может, и вообще бы никогда не узнал об этой цепочке. А для меня это важно, понимаешь? Она же дочка моя.
Виктор осёкся и замолчал. Его губы задрожали, и он отвёл взгляд, словно его что-то заинтересовало на другой стороне улицы. Но потом он повернулся обратно и улыбнулся мальчику:
– Ну что, пойдём?
– Пойдёмте.
Серёжа был весь настороже, ведь проявления доброты были в его мире не то, что редкостью, а настоящей фантастикой. Тем не менее, упустить шанс поесть он не мог.
Виктор спустился ниже по улице и остановился у фуд-трака. В красном фургоне хозяйничал китаец, которому мальчик не так давно помог уличить в измене жену.
– Игэ на-хай! – улыбнулся китаец. – Здравствуй!
– Твой знакомый? – спросил Виктор мальчика.
– У меня на улице все знакомые, – гордо ответил Серёжа.
– Ясно. И что этот твой знакомый хорошо готовит? А то я не силён в японской кухне.
– Он китаец.
– В китайской тоже.
– Он готовит шаурму. – Мальчик кивнул на вывески. – У него нет китайской кухни.
– И правда. – Виктор улыбнулся и покачал головой. – Совсем ничего уже не вижу. Будешь шаурму?
– Буду.
– Тогда нам две шаурмы. Мне ещё кофе. Чёрный.
Виктор сел на высокий стул на одной ножке, Серёжа ловко вскарабкался на соседний. Больше посетителей пока не было. И Виктор, и Серёжа молчали, глядя, как китаец готовит. Мальчику было неуютно сидеть вот так, но вид горячей пищи его заворожил. От полной тишины, повисшей между ними, спасал лишь гул машин невдалеке и голос ведущего из телевизора, висевшего на задней стене фуд-трака.
Наконец, еда была готова и на пластиковых тарелочках подана обоим.
Виктор дождался кофе, отхлебнул и поморщился. Серёжа же набросился на свою порцию со всем аппетитом голодного уличного мальчишки. Через минуту шаурмы уже не было, а мальчик собирал грязными пальцами выпавшие из неё кусочки с тарелки.
– На. – Виктор подвинул свою тарелку с нетронутой едой Серёже. – Порции тут небольшие, а ты, я гляжу, голодный.
Беспризорник не стал возражать. Вторую шаурму он ел уже аккуратней. Он помнил, что бывает, если зараз съедаешь много – может стошнить, и тогда пропадёт всё, что съел. А это непозволительно для тех, кто живёт на улице.
– Мне, вообще-то, помощь твоя не помешает, – задумчиво сказал Виктор.
Серёжа насторожился.
– Тогда я так и не нашёл виновных, – продолжал Виктор. – Меня свои же подвели. В психушку на три недели определили. Но есть ещё на свете добрые люди. Нашли тот флайкар, по номеру и твоему описанию. Так что знаю я, где его владелец живёт.
– Тогда что вам от меня нужно?
– Поможешь мне внутрь попасть. Ты маленький, юркий – самое то, что нужно.
– Куда попасть?
– В тот дом. Только внутрь попасть. А дальше можешь идти, куда захочешь.
Я заплачу.
В доказательство своих слов Виктор достал из кармана бумажник, вынул несколько купюр и положил их перед Серёжей.
– Бери, не бойся.
Медленно и осторожно, косясь на Виктора, мальчик взял деньги и убрал их в карман джинсов.
– Ну вот, видишь, всё хорошо, – улыбнулся Виктор. – Теперь помоги мне попасть в дом, и я тебе ещё заплачу. Хорошо заплачу.
– А что за дом?
– В Эгершельде. Сейчас покажу. Давно уже присматриваюсь к нему. У меня машина тут, неподалёку… Поехали сейчас.
Только наевшись, Серёжа понял, что Виктор, поначалу производивший впечатление измотанного и слабого, был не менее опасен, чем при их предыдущей встрече. И, словно загипнотизированный этой опасностью, Серёжа согласился.
– Только сперва заедем кое-куда, – добавил Виктор.
На улице Калинина он остановил машину.
– Посиди пока тут.
Вышел, даже не забрав ключи. Такое доверие по отношению к зверёнышу могло означать только одно: Виктору уже на всё наплевать. А это было плохим знаком. Серёжа понимал, что надо воспользоваться случаем и убежать, пока хозяин машины не вернулся, но тот же страх мешал ему это сделать. Мальчик боялся, что Виктор найдёт его ещё раз, и уж тогда он сбежать не сможет.
Серёжа огляделся и только теперь сообразил, где находится. Через дорогу стоял тот самый ломбард, в котором Виктора повязала полиция. Вскоре изза здания выбежал владелец ломбарда, белый, как мел. Через секунду появился и Виктор с пистолетом в руке – он поднял оружие и выстрелил.