– Почему тогда Вселенную захватили раки? – возмутился Стас.
– Не Вселенную, а только наш рукав Галактики. И не захватили, а заселили… Что поделать, если у нас с раками несовместимость…
– Уничтожить их!
– Вот именно, – поддержала пациента Настя. – Идите и уничтожайте, Стас. Следующий приём – не раньше чем через неделю. Пока можете консультироваться с искусственным интеллектом корабля. До встречи, мне тоже надо отдохнуть…
Заказав пневмодоставку трёх роз из оранжереи прямо в каюту Ксении, Василий облачился в тактический комбинезон, повесил на пояс сумку с инструментами и выскользнул в мрачный холодный коридор. Через два поворота и триста метров от своей каюты старший матрос увидел наполовину вросший в стену столб диаметром примерно в полтора метра. Смерть прошла мимо. От черно-пористого титанового сплава, которым наноботы заполнили пробоину, ещё шло тепло.
Очевидно, к «Смарагду» подошёл вражеский беспилотник с лазерной пушкой и выстрелил наугад. Или, скорее, тяжёлый дредноут вышел из подпространства рядом с болтающейся в космосе миной и тут же получил разряд в борт. Похоже, никто не погиб, и жизненно важные системы корабля остались нетронутыми. Сигнала обнаружения вражеского катера не прозвучало. Значит, всё-таки мина.
Василий активировал связь на интелбраслете.
– Старший матрос Волков. Пробоина в секторе Д319. Черновые работы проведены.
– Техник Абросимов информацию принял, – отозвался динамик. – Автоматика сработала штатно, информация о повреждениях анализируется, ремонтные работы начнутся через сутки. Заплата не мешает, старший матрос?
– Заплата частично выходит в коридор. Проходу не мешает.
– Принято.
Василий двинулся дальше. В углу на третьем повороте что-то возилось. Спустя мгновение стало ясно, что крыса напала на робота-уборщика и пытается прогрызть ему брюхо, чтобы добраться до каких-то питательных отходов.
Крысе не повезло. Василий отточенным движением отцепил от пояса универсальный ключ и метнул его в крысу. Зарвавшийся вредитель погиб на месте. Робот, урча, пополз на станцию обслуживания залечивать раны.
Отлично! Вот и подарок Ксюше. Её кулинарные способности великолепны, но свежие протеины – не пропахший машинным маслом бульон из протоплазмы. На два хороших стейка мяса крысы наверняка хватит!
Василий собрался было идти дальше, когда за поворотом вновь послышался шум. Перехватив ключ поудобнее, старший матрос шагнул вперёд, замахнулся… И опустил универсальное метательное орудие. Повреждённого робота-уборщика поглаживал по гладкой металлической спинке Степан Иванович Макаров, младший техник преклонного возраста. Робот довольно урчал.
Степан Иванович был, наверное, самым старым человеком на корабле. Происходил он из клонов. На свет появился, когда клонирующая установка ещё работала, взамен двадцатилетнего младшего техника Степана Ивановича Макарова, героически погибшего на посту. Согласно традиции, клон носил то же имя и фамилию, что и его прототип, и получал ту же самую должность. Иначе Степан Иванович давно бы стал главным механиком дредноута – и опыт, и навыки позволяли. Но традиции были основаны не пять и даже не десять поколений назад… Поэтому Макаров до сих пор бродил по коридорам, обследуя трещины и проверяя оборудование. Знал он о корабле и его экипаже много. Наверное, больше всех. Но со своими знаниями ни к кому не лез. Вставлял иногда веское слово на техническом совете, а напрямую к командующему по техническим вопросам никогда и не обращался.
– Не зашиби меня вместо крысы, Василёк, – усмехнулся дед. – Раки не достали, так ты сможешь.
– Извините, Степан Иванович. Не думал, что кого-то встречу.
– Извинялся бы, если бы ключ бросил. А так – за что же? Молодец, охотник.
Василий усмехнулся.
– К Ксении идёшь?
– Да.
– Хорошая девочка. Все мы её любим. Но каждый – по-разному.
– И вы тоже? – удивился Василий.
– Конечно. Умница, красавица. Как меню составляет – талант! Вот до неё за две смены должностей Маша Цыплакова работала – не то чтобы плохо готовила, но без души… О другом мечтала, не о кастрюлях. И то масло у неё не отстоится, то протеины не сочетаются. Не каждый день, конечно, но случались эксцессы. А я ведь тогда молодой был, поесть любил… Но Маша мне очень нравилась… Буфетчица на военном корабле – это ох как важно!
– Буфетчица? – вновь удивился Василий.
– Ну да. Старший техник по питанию. Она же буфетчица и есть…
– Старший? Ксения просто техник.
– Единственный. А кто единственный, тот и старший, и младший, и любой. Даже и любимый. Так, Василий?
– Так.
– Нечего стесняться. Глупостей только не делай, девочку не обижай. Хотя ты не обидишь. А дело молодое… Бесперспективное, правда.
– Отчего же бесперспективное? – с замиранием сердца спросил Василий. Макарова послушать всякий был рад – мнение старика считалось экспертным даже у самых опытных членов экипажа. Советы он давал дельные, зря не болтал.
– Конец нам скоро, – констатировал дед. – Мне вроде и не обидно, а вы могли бы ещё повоевать. Впрочем, всегда будут те, кто вроде бы может. Хоть ещё три дня… Хоть два часа… Хоть семь минут…
– Но ведь пока время есть?
– Время есть, да толку чуть. Закат наступает. Наш закат. Но ты живи, пока жив, – усмехнулся дед. – Удачи, матрос…
Стас вернулся в сборочный цех за две минуты до окончания перерыва. Шестая торпеда была готова ещё два дня назад, но разве может оборудование простаивать? На стапелях рос корпус седьмой торпеды – или первой в новой серии. Понадобится ли она? Большой вопрос. Но пока наноботы работают, пока ещё есть сталь и титан – зачем останавливать производство?
– Привет, Костя! – поздоровался он с технологом. – Что нового?
Заспанный Костя поднял голову от блока управления контрольным монитором.
– Привет, Стас. Плутоний не присылают. Ты в реакторный не заходил?
– Нет. У меня было личное время.
– А, ну да… Значит, я схожу. Побудь здесь на случай вопросов.
Как же, на случай… Стас был уверен, что Костя сейчас выйдет в коридор, повалится в ближайшем углу и продолжит спать. Как бы ему крысы лицо не объели… А вопросы у автоматического сборщика не возникнут. На начальном этапе это явление крайне редкое – используется старый, проверенный алгоритм, корпус торпеды всегда унифицирован.
Вот при сборке программного модуля искусственный интеллект так и норовит задать больше вопросов, причём разным людям: и технологу, и сборщику, и такелажнику. Правда, инженер, пока был жив, говорил, что люди в этом случае выступают всего лишь генератором случайных чисел – самому искусственному интеллекту пришлось бы пользоваться сложными алгоритмами, а у людей эти алгоритмы запущены и работают с рождения – только обратись. Случайные числа нужны для того, чтобы курс торпеды, её движение в пространстве не смогла просчитать рачья автоматика. Так что без человеческого персонала на сборке никак!
– Опять всю ночь по лесу бродил, вместо того, чтобы спать? – спросил Стас коллегу.
– С арбалетом, – кивнул Костя. – Как это здорово – ощущать сталь, которую ковали две тысячи лет назад!
– Причём ощущать руками того, кто две тысячи лет назад умер. – И вдыхать запах леса его носом. Да, Костя?
– Да, – не стал спорить технолог. – Тогда и жизнь была приятнее. Да что там приятнее – и сравнения никакого нет.
– Поэтому ты хочешь ощущать то, что ощущал твой далёкий предок? И ничего больше? Думать его мыслями?
Костя поморщился.
– Тела наши состоят из молекул тел людей, что жили сотню лет назад. А они – из тех молекул, которые принадлежали их предкам… И знаем мы то, что нам втолковывали обучающие программы. Есть ли в тебе хоть что-то своё, Стас?
– Я не знаю… Надеюсь. Верю!
– Ну надейся. А чем тебе нос нашего предка-землянина не угодил? – Тем, что во сне ты уходишь от реальности.
– Где реальность? – спросил Костя. – Может, я там живу, а эти стапеля, сборочный ангар, торпеды, раки – дикий кошмар, который снится счастливому мне, когда я засыпаю под кустом в тайге. Потому что я простудился. Или меня паук укусил.
– Хотел бы я в такое верить.
– Так верь. Рано или поздно все мы проснёмся.
– Там, на Земле?
– Не знаю. Может, где-то в ещё лучшем месте…
Костя направился к люку, явно собираясь не просыпаться, а засыпать. Впрочем, в своей системе координат – именно просыпаться.
Надо бы сдать его психологу. Пока он не натворил на корабле дел. Но тогда сам Стас будет видеть Настю реже. Оно ему надо? Да и какая теперь, по большому счёту, разница? Седьмая торпеда вряд ли понадобится…
Дверь каюты Ксении была покрыта эмалью нежно-розового, с перламутровым оттенком цвета. Василий деликатно постучал и приложил к входному сенсору свой браслет. Дверь не открылась, что слегка укололо самолюбие старшего матроса. Могла бы и разблокировать замок для него. Могла бы, но не разблокировала…
Секунд через пятнадцать дверь отъехала в сторону. При виде изящной Ксении в надутом розовом жилете, который выполнял все функции тактического костюма, у Василия защемило в груди. Он шагнул вперёд, обнял, поцеловал… Она не отстранилась, но и не ответила.
– Вы сегодня очень красивы, любимая. Какие синие глазки… Сине-зелёные. Цвета бирюзы.
– Вы, как всегда, выдумываете, Василий Николаевич. Обычная. И глаза у меня с зелёным оттенком, разве не видите?
– Вижу. Мой любимый цвет. Как море.
– Будто вы видели море…
– Видел. На тактическом экране, в хорошем разрешении.
– Понятно…
– Смотрите, что я принёс.
Ксения оценивающе взглянула на крысу.
– В хозяйстве пригодится. Или вы не завтракали?
– Надеялся позавтракать с вами.
– Хорошо, я приготовлю.
Тушка крысы упала в лоток-приёмник преобразователя. Тонкие пальчики Ксении забегали по командным сенсорам.