Массивное кресло сотрясалось вместе с пилотом лет тридцати. Его застывший взгляд был направлен строго вперёд, сквозь закрытое защитными шторами смотровое окно. Лицо покрылось испариной, короткие волосы взмокли, а на висках пульсировали вены.
Как же достала эта тряска! В спальном мешке было бы полегче.
Но теперь уж оставалось всего ничего.
Экран перед пилотом схематически изображал что-то вроде бесконечного движущегося туннеля, иллюстрируя сложный физический процесс, происходивший с кораблём. Наконец туннель обрёл видимые границы и человека всем телом бросило вперёд – ремни напряглись, но уверенно ухватили его.
Мягко заиграла трёхнотная мелодия. «Гиперпереход завершён, – свидетельствовали экраны, – идёт синхронизация пространства». После гиперперехода или прыжка, как его называли пилоты, ещё немного покачивало, но включились системы стабилизации, и кабина быстро вернулась в состояние покоя.
«Эвентус» прибыл по назначению.
Пилот стряхнул оцепенение.
Тишина. Неужели?
Он осмотрел себя, размял руки, пальцы, шею. Ощущение дрожи растворилось, как рябь на воде. Насвистывая только что звучавшую мелодию, он методично защёлкал переключателями. Реактор, распределитель, двигатели, системы жизнеобеспечения, навигации и пилотирования, радары, связь, квантовый коммуникатор – всё работало исправно.
Окно сбросило шторы, открыв взору красивую систему с двойным пульсаром. Совсем мало видимых звёзд, но много астероидов и пыли.
Цель гиперперехода – FE-37, планета на краю Галактики, размерами меньше Марса – оказалась в стороне, но не дальше часа лёта. Хороший результат для автономной прыжковой системы. Конечно же, гиперпереходы между стационарными маяками в обжитых системах были гораздо точнее – разброс не превышал и пяти минут – но здесь другое дело: свободный прыжок в неизведанное пространство!
Мало кто из граждан Федерации делал подобное, ещё меньше делали это не по долгу службы, как военные, колонисты или строители маяков. Многие романтики среди корпоративных клерков мечтали о подобных путешествиях, но у них не было и сотой доли средств на всё необходимое.
Человек в корабле совершил этот прыжок по собственной воле. Он был одним из тех, кого называют вольнопроходцами. Бороздящие по своему усмотрению просторы за границами изученных звёздных систем, они открывали людям новые горизонты и знания, и, конечно же, месторождения редких и дорогостоящих веществ и минералов. Федерация поддерживала таких одиночек. Было выгодней поощрять их энтузиазм, нежели снаряжать полномасштабные экспедиции. Согласно закону вольнопроходец получал первичное и эксклюзивное право на месторождения найденных планет, вплоть до перехода их в собственность Федерации, что занимало не меньше стандартного года. Такие правила позволяли большинству вольнопроходцев, решивших не пренебрегать добычей ресурсов, становиться хорошо обеспеченными людьми.
Большинству из тех, кто не пропал без вести.
Навигационный компьютер проложил оптимальный курс, пилот дал подтверждение, и автоматика взяла контроль. Корабль, заурчав двигателями, повернулся в сторону планеты, плотно укрытой грязно-лиловой атмосферой с проблесками молний и точечными вихрями. Над консолью возникла её трёхмерная проекция с данными от всевозможных датчиков, которые непрерывно обновлялись, становясь всё точнее.
Вольнопроходец умиротворённо наблюдал за представшей его взору картиной, пока «Эвентус» набирал крейсерскую скорость.
Пискнул коммуникатор, показав список контактов и запас синхронизированных квантов для связи с ними. Кванты заранее готовились в лабораториях – отдельно для каждой пары абонентов и позволяли связываться только им двоим, зато на любых расстояниях и мгновенно. Такой вид связи был довольно накладным в плане организации и оборудования, и, как следствие, очень дорогим. Его позволяли себе правительства, военные и корпорации – но иногда и частные лица.
Среди отображаемых имён было единственное с ненулевым балансом: «Робби – 39 минут видеосвязи». Рядом мигал значок пропущенного. Вольнопроходец довольно ухмыльнулся, ослабил ремни и сделал ответный вызов.
– При… …ман, с на… – Переносимая квантами информация бит за битом формировала звуки, сперва заикающимися кусками, потом всё увереннее. – Эй, Герман… ещё с нами? Приём!
За звуком пришло изображение. Блоки чёрно-белых пикселей приобретали упорядоченную форму, а затем окрашивались ограниченной палитрой цветов.
– Купающийся в комфорте землянин вызывает чокнутого аскета-скитальца, – говорил улыбающийся из-под густой бороды человек с румяным лицом и глубокими морщинами на лбу. Бороду и волосы покрывала седина, но взгляд был живой и бодрый. – Герман… Да ответь же!
Пилот дождался полной наладки сигнала и отчётливо произнёс:
– Приятно поговорить с другом после двух недель тишины.
Было видно, что бородач наконец смог распознать собеседника на своём экране, от чего расплылся в улыбке ещё сильнее:
– О! Герман, ты ли?
– А у тебя много случайных квантовых абонентов?
– Таких богатых больше нет!
– Угу, богатый на нуле. – Герман вздохнул. – Всё же в оборудовании. Плюс ещё и твои деньги…
– Да прекрати! – отмахнулся Робби. – Дело выгорит, и наши безумные инвестиции окупятся с лихвой. Может быть, тогда ты наконец осядешь на какой-нибудь красивой планете…
– Каждый раз это начинаешь, а?
– …и перестанешь из года в год отдавать свою жизнь на откуп технологиям.
– Уже давно технологии и делают нашу жизнь! Можно подумать, на красивой планете ты от них не зависишь.
– Ну всё же не в такой степени, как на краю мироздания, где и людей-то ещё не бывало.
– Не велика разница. Просто на каждый случай – своя технология.
– На красивой планете хотя бы поуютнее.
– Всё, что нужно мне для уюта, я тоже взял.
– Небось, и джакузи с девушками прихватил? – Лицо Робби осклабилось в приступах беззвучного смеха. Смеялся он по-доброму, что только поднимало настроение.
– Ага, и концертный зал с оркестром в трюме! – подхватил Герман. – Ладно, как минимум, много вкусной еды. А теперь ещё и кофемашина!
– ?
– Ухитрился поставить кухонный модуль вместо стазисной капсулы. – Пилот бросил гордый взгляд в тыльную часть кабины, выделявшуюся изысканным дизайном и отделкой из натуральных материалов.
– М-м, натуральный кофе в космическом пространстве… – Робби мечтательно закатил глаза и одобряюще покачал головой. – Шикуешь! Но как же стазис?
– А зачем? Перегрузки теперь исключены. Необходимости в стазисе нет.
Бородач пристально всмотрелся в экран:
– И как самочувствие после твоего первого непрерывного?
– В целом приемлемо переносится. Устаёшь только от долгой тряски. Но это ничто в сравнении со стазисными процедурами. Всё это погружение, пробуждение, бр-р… – Герман поморщился. – Всегда не переваривал.
– Как же ты умудрился вольнопроходцем стать, с таким-то неприятием?
– Э-э… как и все – из-за денег?!
– Говоришь, что все в вольнопроходцы идут влекомые прибылью? И Харитон Феникс?! – Робби прищурился и сделал паузу. – Ты зачем модельку его «Беллинсгаузена» всегда с собой на борт берёшь? Я ведь знаю, что берёшь! – Он смотрел в центр экрана не моргая.
– Ну да, взял. – Герман потянулся к звездолёту на пружинке и легонько качнул его.
– Вот поэтому, – бородач улыбнулся, – и не говори мне, что только из-за денег!
– Робби, это всего лишь талисман для вдохновения. Да, уникальный! Лично подаренный, буквально за полгода до пропажи, самим Фениксом мальчишке…
– Видишь! Ты вдохновляешься не просто кем-то, а тем, кто служит примером работы для общего блага.
– Не преувеличивай! Тогда всё было иначе. Ты ещё вспомни сто – двести лет назад. Вольнопроходцы были другими. Не было таких доходов. Даже многоядерные атомы ещё не открыли. Теперь же у нас есть динуклосовое масло! Пришли корпорации, появились законы… Сейчас всё вольнопроходчество крутится вокруг огромных денег. Мало кто что-то сделает для другого без своей прямой выгоды. Техника надёжнее, чем люди. Другие времена теперь!
– А времена всегда одни и те же. – Робби отвёл взгляд в сторону.
– Можно подумать, ты нашу экспедицию финансировал из альтруистических соображений? Условия вполне себе коммерческие, я тебе скажу!
– Конечно же, я хочу получать прибыль от своих инвестиций…
– Что естественно!
– …но я таким образом инвестирую не только в частное, но и в общее!
– Ну вот и я хочу так же! Когда-нибудь, как ты говоришь, осесть на красивой планете и заниматься инвестициями. В частное, в общее – не важно! И пока на это не хватает.
Герман замолчал и показал пальцем в ту часть экрана, где отображалась продолжительность разговора. Цифры показывали: «3 минуты 55 секунд».
– Связь дорогая, Робби.
– Да-да, ближе к делу. – В глазах друга появилась серьёзность, граничащая с усталостью. – Что с планетой? Соответствует ожиданиям?
– Основные параметры и спектральные данные соответствуют. Рельеф не читается – видимо, из-за плотной атмосферы. А вот предварительные расчёты показывают, что… – Герман склонился над консолью, перебирая по сенсорным клавишам. Поверх трёхмерной проекции появились две крупные цифры, разделённые точкой. Увидев их, он воскликнул: – Ого! Пять и три!
– Давай уточним. Мы говорим про индекс потенциального запаса неонефти на планете, верно?
– Про экстрапланетарный индекс насыщенности динуклосогенеза! Да, Робби, запаса неонефти! – Вольнопроходец ликовал. – И он составляет пять целых и три десятых!
– Ха! – Робби расхохотался. – За свою практику я встречал три и шесть максимум. Это потенциальный Клондайк!
– И всё это в нашем эксклюзивном распоряжении!
Бородач внезапно замер:
– Или ничего…
– Джонни? – Герман нахмурился. – Есть по нему новости?
– Немного… – Робби сделал глубокий вздох. – Судя по информации, которую я по крупицам собирал среди сообщества и по слухам из научного центра, а также подкупом некоторых его техников… – Он запнулся, заметив напряжённый взгляд. – Я хотел подчеркнуть, что это непросто. В общем, Джонни всё-таки отбыл в этом же направлении.