Давление росло, и Акмет чувствовал, как ему становится хуже. Голова кружилась и болела. Глаза будто выросли и пытались сбежать из глазниц. Из носа пошла кровь. Тело обмякло, силы словно куда-то утекали, наступила сонливость. Тошнило. Через пятнадцать минут Акмет ощутил духоту и катастрофическую нехватку воздуха. Он задышал глубже и чаще, и даже жабры затрепетали. Ещё через пять минут он решил, что с него хватит и пора выходить.
Он открыл люк, и в батискаф тут же хлынула солёная вода. Несмотря на ещё сильнее выросшее давление, она освежила и даже немного привела в чувство.
Акмет выплыл в открытый океан. Осмотрелся, акул не увидел. Что ж, пора подниматься наверх, но медленно, осторожно. Плыть было физически сложно, приходилось прилагать огромные усилия, чтобы преодолеть тяжесть водной толщи. Перед глазами всё плыло, хотелось закрыть их, так как из-за соли они начинали гореть и слезиться. Какие-то мальки расплывались от него в разные стороны.
Состояние ухудшалось. Акмет плыл не только вверх, но и вперёд, туда, где по его прикидкам должен был быть берег. Крюк, который он прихватил с собой как оружие, болтался на поясе.
Постепенно становилось всё светлее и светлее. Акмет не только видел, но и чувствовал – поверхность близко. А там наверху свет, такой яркий, что хоть сейчас жмурься.
Когда до поверхности оставалось всего ничего, Акмет уже плюнул на всё и изо всех сил заработал руками и ногами. Рывок, рывок, рывок. Вода сама выталкивала его тело на поверхность, выше, выше, выше и вот…
Он всплыл над водной гладью и сразу жадно вдохнул чистого свежего воздуха.
Над головой раскинулось небо приятного нежно-голубого цвета, на котором маленькими пёрышками, похожими на случайные белые мазки художника, плыли облака. И свет, так много света, что смотреть вокруг, держать глаза открытыми, было больно. Акмет ждал иссушающего, выжигающего жара, но чувствовал только мягкое тепло, приятно ласкающее кожу. Сделав козырёк ладонью над глазами и жмурясь, он стал озираться вокруг в поисках солнца. И нашёл его.
Огромное, похожее на концентрат чистого света, оно не позволяло смотреть на себя просто так. Акмет понял, почему его представляли Богом – тем самым, чей лик нельзя было узреть.
Значит, всё в порядке. Нет уничтожающей всё жары. Нет радиации. На поверхности можно жить.
Эта мысль так обрадовала его и успокоила, что тело как-то само собой окончательно расслабилось. Голова по-прежнему кружилась, резкие изменения давления давали о себе знать. Акмет лёг на спину, закрыл глаза и вверил себя воде. Океан колыхал его на тихих волнах, подобно матери, укачивающей ребёнка.
Акмет сам не заметил, как уснул.
Впервые в жизни просыпаться было приятно. Ещё прежде, чем открыл глаза, он почувствовал под собой мягкость хорошей кровати. Ничто нигде не затекло и не болело. И тут же, за мгновение до того, как он всё-таки увидел обстановку вокруг, промелькнула мысль: «Раз я в кровати, значит, дома. Приснилось? Или вернули?»
Но вот Акмет открыл глаза, зажмурился от слишком яркого света, разморгался и только тогда, как следует, осмотрелся вокруг.
Нет, это не Пацифик. Просторная белая комната, у которой вместо одной из стен – сплошное окно, а за ним яркий солнечный день и шум моря. Акмет легонько похлопал себя по щекам, чтобы окончательно проснуться и убедиться, что это не сон.
Он медленно встал с кровати и подошёл к стене-окну. Положил ладонь на прохладное стекло и смотрел на открывшийся перед ним пейзаж, самый прекрасный, что он когда-либо видел. Сиял и блестел в лучах солнца золотой пляж, волны лазурного моря одна за другой наваливались на него, превращая песок в мягкую приятную глину. По небу цвета спокойствия не проплывало ни облачка.
Одинокая слеза прорвалась через все попытки сдержаться и прокатилась по щеке. Акмета обуревал целый тайфун чувств, разных, не оформленных ещё в мысли, не осознанных, но жаждущих прорваться на волю. Не нужно было долго думать, чтобы понять: всё ложь, наверху есть жизнь, планета в порядке. Намеренно или по незнанию? Ладонь Акмета сжалась в кулак. Теперь он должен рассказать остальным, просто обязан. Нужно вернуть жителям Пацифика принадлежащее им по праву солнце.
Но прежде, чем он успел хоть что-нибудь сделать, дверь позади него распахнулась и в комнату кто-то вошёл. Акмет обернулся и, увидев своего гостя, вздрогнул от неожиданности.
Перед ним стоял не человек. Вернее, это существо напоминало человека по форме, оно было явно гуманоидом, но выглядело далеко не так, как привычные Акмету люди. Светло-серая, как у мертвеца, кожа, узкие и длинные щёлочки глаз, большой рот с пухлыми чёрными губами, а вместо носа – два отверстия, как у змеи. Руки у существа были непропорционально длинными, так же, как и пальцы, напоминавшие паучьи лапы. Одето оно было в обтягивающий красный комбинезон.
Несколько секунд они с Акметом просто смотрели друг на друга и не двигались. После этого существо что-то крикнуло в коридор на незнакомом языке, и раздались ещё чьи-то шаги.
Акмет вздрогнул. Убьют? Нет, не должны, хотели бы убить – не спасали бы. Кто они вообще такие?
И совсем уж неожиданностью стало, когда в комнату вошёл Главный Инженер.
– Папа?! – воскликнул удивлённый Акмет.
– Привет. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Что происходит?
Главный Инженер сказал что-то серому существу, и то ушло, закрыв за собой дверь.
– Присядь. – Главный Инженер жестом указал на кресло неподалёку. – Надо о многом поговорить.
Акмет послушно сел и приготовился слушать.
– Полагаю, у тебя много вопросов.
– Даже слишком. Кто они?
– Пришельцы. Инопланетяне из системы Лейтен.
– Что они тут делают?
– Ты удивишься, если я скажу – живут?
Акмет сжал подлокотники.
– А мы?
– Что мы? Мы в какой-то степени – их рабы.
Акмет стиснул зубы с такой силой, что ещё немного и, казалось, они раскрошатся.
– Получается, – сказал он, – они захватили планету? А мы сдались? Ушли под воду?
Главный Инженер рассмеялся.
– Ты правда думаешь, что они захватчики? О, нет, Акмет, всё не так. Они – спасители. – Он глубоко вздохнул и опустил взгляд. – Стыдно признаваться, но мы и правда сгубили Землю. Озоновый слой был разрушен – тут никто не обманывал. Ледники таяли, климат менялся. Всё было плохо. Потом пришли лейтенане. Они предложили сделку – покупали у нас планету. Их технологии позволяли восстановить климат целиком и полностью, вернуть Землю чуть ли не к девственному первобытному состоянию. Естественно, люди согласились. А какой у них был выбор? Жара и радиация очень быстро бы уничтожили остатки человечества. Но покидать планету всё равно никому не хотелось. И тогда был заключён договор. Нам разрешили остаться на родине, но взамен мы должны были уйти под воду и добывать для них энергию. Работать. Это они построили Пацифик. И Атлантик, и Норт, и Индиан – всё. Их генная модификация подарила нам жабры для работ под водой. Вот так. На Земле они обустроили курорт для своих – очень им здешний климат понравился. Их родная планета холодная, а сюда они прилетают отдыхать. Даже оставили кое-что от старой человеческой цивилизации, как ты заметил, в качестве памятника, ну и для особой атмосферы, наверное.
Акмет слушал с замиранием сердца. Не хотелось верить в этот кошмар, но как не верить, когда теперь, наконец, головоломка сложилась, и все детали оказались на своих местах.
– И ты согласен с этим? – осуждающе спросил он.
– А какой у меня выбор? Полторы тысячи лет Главные Инженеры хранят договор между людьми и лейтенанами. Я так спокойно тебе всё это рассказываю лишь потому, что надеюсь, что и ты в будущем унаследуешь этот титул и продолжишь дело всех предшественников. Другого на твоём месте просто убили бы.
– Ты хочешь, чтобы я вёл дела с этими? – гневно воскликнул Акмет.
Главный Инженер встал.
– Они спасители Земли! Властвующие здесь по праву!
– Тогда я отберу эту власть! – Акмет вскочил с кресла. – Я расскажу жителям Пацифика правду. Мы отвоюем планету обратно. Это наш дом! Мы имеем на него право.
Главный Инженер сменил гнев на милость, снова сел и даже как-то мило, по-отечески, улыбнулся.
– Ты же понимаешь, что их технологии позволяют уничтожить нас в считаные секунды? Пойми, Акмет. Когда мы почти разрушили планету, мы потеряли на неё права. А они пришли и всё восстановили. Ты и правда хочешь ответить им на это войной? Обрушить на них ярость? За что? За то, что человечество оказалось недостойно собственного дома? Из обиды?
Акмет успокоился, стыдливо опустил взгляд и сел обратно в кресло. Но не оставлять же всё так, как есть. Люди Пацифика достаточно страдали. Они искупили вину, пора вернуть им солнце. Но как это сделать, если теперь они здесь не хозяева? Позволят ли им остаться? А может, есть какой-то другой путь?
– Ну так что? – спросил Главный Инженер после нескольких секунд молчания. – Ты всё понял?
– Да, – ответил Акмет. – Ты прав. Не будет войны. Но и врать жителям Пацифика я не стану.
Главный Инженер обречённо вздохнул.
– Твоё право. Но если уж хочешь рассказать правду – сделай это только тогда, когда вступишь в должность.
Акмет кивнул.
– Хорошо. Отдохни немного, а как наберёшься сил, возвращаемся обратно. Тебе ещё многому предстоит научиться, прежде чем ты сможешь возглавить город.
Главный Инженер покинул комнату, а Акмет встал с кресла и вновь подошёл к окну, ещё раз посмотреть на чистый и прекрасный мир по ту сторону. Небо. Море. Солнце. Он вновь прислонил ладонь к стеклу и тихонько произнёс:
– Жди. Я обязательно найду мирный способ вернуться.
– Такова история Акмета, великого нашего предводителя, – закончил свой рассказ Гаям. – И хоть с тех пор прошло уже две тысячи лет, память о нём жива до сих пор.
Дети смотрели на него, раскрыв в изумлении рты.
– Так мы не всегда жили в космосе? – спросил один из них, милый светловолосый мальчик.