– Дж-ж-жей. Стоять. – Теперь она шлёпнула крохотной ладошкой по его руке. – Стоять. Прятать.
Он посмотрел на жену. Та с улыбкой смотрела в окно. Кажется, она ничего не слышала.
– Дж-ж-жей. Стоять, – повторила тварь.
И он понял, что она не открывала рта. Её слова сами собой всплывали в его мозгу. Понимая, что будет выглядеть идиотом и паникёром, Джеймс включил коммуникатор:
– Грейс, тормози. Все тормозите. Будет ураган.
– Ты сдурел? Синоптик даже не пожелтел, – тут же отозвалась Грейс.
– У меня предчувствие. Тормозите.
К предчувствиям на Риксе относились серьёзно. Несколько раз это спасало жизни людей.
– Тормози, Грейс, – донёсся скрипучий голос Мартина. – Мальчики, готовьте якорь.
Алексия удивлённо глянула на него.
– Предчувствие? Ты серьёзно?
– Да. – Он покосился на рюкзак, но тварь опять укрылась на его дне.
Грузовики поставили впритык друг к другу, укрепили цепями. Заглубили якоря.
– Синоптик по-прежнему молчит, – заметила Грейс. – А мы теряем зря время.
– Вон там, – раздался детский голосок.
Все прильнули к окнам. Пять тоненьких воронок бесшумно скользили по траве.
– Чтоб тебя… – прошипела Грейс. – Залезайте под грузовики! Немедленно!
Колонисты повыскакивали наружу, помогая забраться туда сначала детям. Когда все укрылись под машинами, мужчины опустили стальные заслонки, защищавшие людей с четырёх сторон.
И тут же загудело, завыло. В щели посыпалась пыль. Грузовики тряхнуло. Что-то заскрежетало, будто огромный зверь рвал сталь когтями. Заслонки завибрировали на ветру. Порой их выворачивало наружу и под грузовик прорывался хлёсткий ветер.
– Дж-ж-жей. Выходить, – сказала в его голове тварь.
Джеймс прислушался. Было тихо. В щели между заслонками пробился яркий солнечный свет.
– Можно выходить, – объявил он.
Колонисты, помогая друг другу, выбрались из-под грузовиков.
– Подлая Рикса, – донёсся огорчённый голос Вацлава. – Мы потеряли медкапсулу.
Джеймс подошёл к первому грузовику. Его кузов был смят строительной установкой, которую сорвало с соседнего грузовика. От медкапсулы остались лишь обломки.
– Грузовик тоже накрылся. – Грейс выпрыгнула из кабины. – Якорь пробил двигатель.
Они сбросили искорёженную установку и, разместившись по двум грузовикам, снова отправились в путь. Все молчали. Даже когда Мартин затянул весёлую походную, его никто не поддержал. Мысль о том, что они потеряли возможность строить новые дома, удручала каждого.
Через час грузовики подъехали к скалам. Поднялись по каменистому склону и, выехав на широкое плато с чередой пещер, остановились.
– Теперь мы станем дикарями, – ядовито заметила Эмма, брезгливо рассматривая пещеры.
– Зато здесь не водятся ящеры, слепым рыбам и слизнякам сюда не добраться, – сказал Джеймс.
Неожиданно из пещер повалили твари. Только они были огромными. В пять, семь и даже по десять метров длиной. Они быстро заполонили всё плато, взяв в кольцо колонистов. Вацлав вскинул огнемёт.
– Стреляй же! – взвизгнула Эмма.
– Нет! – выскочил вперёд Джеймс. – Не надо.
Он опустил на землю рюкзак и открыл его. Мелкая тварь осторожно выбралась наружу. Среди тварей раздалось гудение, и вдруг одна бросилась к маленькой, подхватила её, прижала к себе. Они соприкоснулись головами.
– Наша собачка нашла свою маму, – обрадовалась Лика.
Большая тварь с белой полосой на боку, изогнулась, приподнимаясь. Пластинки брони разошлись, открывая серую собачью голову.
– Мы приняли вас за насекомых, – сказала она низким, шипящим голосом. – Не замечали вас. Но дочь объяснила нам нашу ошибку. Только разумные берегут ростки разума. Наша благодарность вам.
Мелкая тварь соскользнула на землю и подбежала к Джеймсу.
– Дж-ж-жей, – услышал он её мысли, – мой дом. Твой. Забыть одиночество.
– Я не понимаю, – растерянно пробормотал он.
– Вы потеряли свой дом, – объяснила большая тварь. – Разделите свои дни с нами.
– Кажется, они зовут нас погостить, – пробормотал Мартин.
– Куда? – угрюмо поинтересовалась Эмма.
– Наши города под землёй. – Большая тварь шевельнула лапами.
– Никогда, – замотала головой Эмма. – Я не могу без солнца.
– Смотреть! – Тварь мелкая уцепилась за большой палец Джеймса. – Смотреть!
И он увидел город, полный света. Причудливые башенки, источающие нежное голубоватое сияние, тропинки среди высоких деревьев, ручьи, заботливо выложенные камнями. Всюду порхали полупрозрачные бабочки.
– Это очень красиво, – сказал Джеймс и посмотрел на Алексию. – Мы нашли свой дом.
Часть четвёртая. Дети Земли и неба
Владимир ХабаровЛожный посыл
Слякотная беспросветная погода за окном гнетёт и убивает все чувства. Ощущение, что сейчас раннее утро, а не поздний вечер, Ефим улавливает с трудом. От этого как-то неспокойно на душе, словно заторможенность и апатия – её следующая стадия. Солнца не видно, спрятанное за хмурыми, серыми тучами оно не светит как должно, а значит, нет того яркого праздничного многоцветья повседневности. Да и тепла нет.
И настроения тоже.
Запах свежесваренного кофе немного разгоняет сумерки. Не снаружи – внутри. Кот, чувствуя состояние хозяина, уютно примостился на коленях и тихонько мурлычет бесконечную кошачью сагу. Сеанс музыкальной релаксации в тандеме с кофе возвращает Ефиму чувство умиротворённости и спокойствия. Жизнь уже не кажется такой мрачной и невесёлой.
Васька меньше всего похож на тёзку из басни Крылова. Хитрый как все коты, умный не в меру, точно природа нечаянно добавила ген интеллекта, а дымчатый окрас и белая полоска от ушей до кончика носа, невольно заставляющая погладить, приласкать, даёт ему фору по сравнению с другими. Васька этим пользуется без зазрения совести, однако не всех привечает, далеко нет, разбирается в людях лучше всяких психиатров. Может презрительно фыркнуть, повернуться задницей и умотать на улицу, а может залезть на колени, спеть очередную серенаду или заняться попрошайничеством.
Вику любит, улавливает её присутствие, едва та в подъезд входит – мигом в прихожку и трётся об стенку, мурлычет. Довольный. Ну и Вика тоже в первую очередь не к Ефиму, а к нему бросается.
Два сапога пара.
Вика – девушка Ефима. Была. Два дня назад разругались вдрызг. Он прекрасно помнит из-за чего: ей позвонила подруга из Милана, пригласила в гости. Италия… парное море, жаркое солнце, чарующий вкус кьянти, магазины и магазинчики… Вика загорелась, что понятно и естественно. Начала уговаривать поехать с ней. «Давай слетаем на выходные, я отгулы плюс к этому возьму, – говорила она, прижимаясь к Ефиму. – И у тебя ведь отгулы есть! Давай…» Вместо того чтобы согласиться – приятное сделать девушке да и самому себе – стал ерунду нести о рыбалке с друзьями именно в эти выходные. Закончилось как обычно в таких случаях и бывает взаимными упрёками, ссорой. Вика ушла вся в слезах, дверь открытой оставила, перчатки забыла, а у Ефима осадок горький и тяжёлый, будто друга близкого потерял. Ну не мог он сказать истинную причину, не мог… хотя и собирался. Духу не хватило. А с другой стороны – зачем? Многие знания, многие печали. Ему бы самому разобраться, понять, стоит ли с ЭТИМ связываться. Нужно ли?
Или попытаться забыть…
А рыбалка, разумеется, была. Настоящая. С ночёвкой, ухой – наваристой, ароматной, мгновенно исчезающей в желудках, словно ничего вкуснее в мире нет, неспешной беседой у костра и утренним променадом по берегу реки с удочкой в руках.
Не сказать, что Ефим с друзьями часто выезжал, но бывало. Вику звал каждый раз, уговаривал, красочно расписывая все прелести. Бесполезно. Её словно намертво «приклеили» к городу. Даже пикники старалась обходить стороной, ссылаясь на экологию, что, понятное дело, было явной отмазкой в его понимании.
Дитя мегаполиса.
Ефим не обижался, он принимал её такой, какой она есть, тем более, несмотря на разницу в интересах, они прекрасно ладили. Вместе ходили в кино, на различные выставки, гуляли по книжным развалам, любовались закатами. Вика охотно шла на компромиссы, пытаясь понять его вкусы, пристрастия, а он в свою очередь, видя это, тоже старался подладиться под неё, хотя не всегда получалось гладко, без сучка и задоринки. Как мужчина, как человек своенравный и бескомпромиссный, Ефим часто допускал ошибки, даже не осознавая этого. Вика прощала, терпеливо и мудро.
Однако на сей раз всё пошло не так.
Видимо, паутина отношений, на вид прочная и долговечная, где-то, в каком-то месте, поистёрлась, не выдержала внутреннего напряжения и разошлась, обнажив нежные ранимые чувства.
Ефим пытался найти девушку, но звонки уходили в пустоту, на съёмной квартире подружка-соседка Вики, ставшая враз неприветливой, сухо послала его в лес грибы собирать и заодно навсегда забыть сюда дорогу. Ефим еле сдержался, чтобы не послать её ещё дальше. Ярость, отчаяние, злость на самого себя огромными пиявками вцепились в душу, выгрызая дыры, наполненные болью.
Выходя из подъезда дома, он невольно посмотрел на окна третьего этажа – никто не провожал взглядом, не махал рукой, ему отчего-то вспомнился приятель, сетующий на жену, которая частенько выносила тому мозг, «выпиливая» на нём узоры, пропитанные ядом разрушения. Ефим зябко поёжился, нет, Вика не такая, из другого «теста» сделана, воспитание не позволит, да и не даст она опуститься себе до такого состояния. Мысленно встряхнув наваждение, словно соринку с плеча, зашагал дальше.
Он не знал что делать, бесцельно бродил по городу, втайне надеясь случайно встретить, прошёл все места, где они бывали вместе, – никакого результата, Вика словно растворилась в воздухе. Не оставив даже запаха.
На третий день, вконец измотанный морально, вялый и одуревший от бессонных ночей, Ефим вдруг понял, что зреет нарыв, эмоционально стойкий и продолжительный, настоянный ядовитым отваром серого вещества. Напиться? Не выход, да и проблему это не решит, а только усугубит. Познакомиться с другой девушкой? Легко! Очень даже приличный вариант во всех отношениях, но… не его. Ефим знал, что всегда будет сравнивать новую подругу с Викой и подсознательно искать изъяны, а найдя, испытывать разочарование и чувствовать себя несчастным.