Денотат, вызнав у домового обережный ритуал, старательно обползал крепость кругом, приговаривая нужные слова и отгоняя злобных духов от этого замечательного места и своих новых добрых друзей. Потому ещё двое игротехников изображали злых духов в наспех приспособленных и, зараза, осенних нарядах чернильных клякс из совсем другой игры. Ползал Денотат медленно, а погоды в зимней Сибири стояли зимнесибирские.
В домике мастеров Григорий готовил горячий шоколад на походной плите и костерил на все корки Аскольда. Тот судорожно чёркал стрелочки в сюжетных картах и уверял, что у него всё под контролем, что выходить за рамки заданных возможностей – это очень даже интересно и что инопланетцы это делают от большой любви к игре и команде, а вовсе не из инопланетной паскудной вредности.
С раннего утра по лесу носились подростки-кладоискатели и трапециевидный собакоподоб под охраной ратников и гусляра. Кузнец без продыху ковал мечи, знахарь готовил настои для исцеления ратников – опасное это дело, сопровождать искателей кладов. Не всех удавалось излечить – одно дело обычные раны, волчьи покусы, а что прикажете делать с людьми, которых заразило бессилием лесное лихо? Жрец не умел лечить болезни, насланные колдовством, потому теперь некоторые ратники не могли поднять мечей и ходили по крепости, согнувшись, грустно кряхтя.
Четверо инопланетцев, не занятых кладоисканием, сначала дотошно расспросили гадалку-стряпуху Бояну про Соловья-разбойника, и потом заявили, что им нужно найти в лесу замёрзший пруд прежде, чем идти на Соловья. Их никто не понял, но никто особенно и не допытывался: и без того было чем заняться.
Приходил в крепость странствующий торговец, заломил несусветную цену за рецепт зелья против бессилия, едва не был бит, но ноги унёс и рецепта не оставил. Больные ратники продолжали медленно ползать по крепости и негодовать, что пропустят самую главную битву, а Безымянный Богатырь их утешал и грозился оторвать голову жрецу, который не пожелал купить рецепт задорого. Жрец от этих посулов перетрусил и спрятался, потому оказалось некому лечить следующих троих ратников, покусанных волками.
К вечеру все восемь кладов были найдены, а монеты и ценности бережно сложены в мешочек, после чего ратники попёрли на дальний северный тракт, где бесчинствовал Соловей-разбойник. Но прежде пришли к гадалке-стряпухе Бояне, чтобы она заглянула в будущее через кружку с молочными пенками, и Бояна уверенно изрекла: «Не дело вы задумали – переть на Соловья-разбойника и его шайку, когда не все ратники в строю, худо будет, если отправитесь на битву».
Бояна хотела ещё что-то добавить, но тут в кружке материализовался клок Ъэьха и увлёк ратников секретничать в сени. После чего мужики оживились, быстренько похватали мечи и едва не рысью помчались на северный тракт. Из инопланетцев с ними отправился только Буба, зато в первом ряду.
Соловей-разбойник действительно сидел на северном тракте, причём давно – если судить по тому, какое вокруг его гнезда скопилось количество помёта и человеческих костей. При виде грозных ратников с мечами Соловей захохотал, завыл, захлопал крыльями и грузно соскочил с насеста. Посмеиваясь, стал обходить мечников по широкой дуге, высоко поднимая оперённые ноги.
Пока ратники не бросались в драку, Соловей не издавал бандитского посвиста, не звал на подмогу своих боевых товарищей да гусей-лебедей, только смеялся паскудно, шипел и хлопал крыльями.
А ратники отчего-то даже мечей не поднимали, смотрели на него да перешёптывались, причём глумливо как-то, без страха и почтения. Наконец Буба пригладил одолженную у другого воина чёрную бороду на резинке и, старательно выговаривая слова, промолвил:
– А скажи-ка, Соловей, разбойник паскудный, много ль злата собираешь, сидя на этой дороге, али одни медяшки скорбные?
– Вот я вас за такие вопросы как высвищу соловьиным посвистом! – молодцевато гаркнул Соловей, растопырил крылья и наконец действительно засвистел – хорошо так, душевно, аж уши подзаложило.
Раз свистнул, другой, посмотрел в небо украдкой, оглянулся на лес.
Ратники с аэрогелевыми мечами шагнули к Соловью.
– Чего, разбойник паскудный, не прилетают твои приятели гуси-лебеди? – с некоторой заминкой продекламировал Буба и дружески приобнял Соловья за плечи, отчего в плечах хрупнуло. – Ну так как, поговорим про злато-серебро али будем биться смертным боем?
Игротехник Кир в истерзанном костюме Соловья-разбойника ввалился в домик мастеров и упал лицом в пол.
– Я больше к ним не выйду! Вы меня не заставите!
Григорий похлопал по плечу рыжего Лёнчика, который икал в углу, так и не выпустив из рук костюм гуся-лебедя, поднялся и пошёл к Киру. В руках у Григория был двухлитровый термос с горячим шоколадом. В период игры действовал жесточайший запрет на спиртное, хотя сейчас игротехникам не мешало бы принять грамм по пятьдесят чего-нибудь очень крепкого.
Аскольд, сидящий в другом углу над карточками сценария, поднял на Кира красные глаза.
– Что на этот раз?
– Соловья-разбойника перекупили.
– Че-го?
– Того! – Кир сорвался на фальцет. – Сначала гуси-лебеди ко мне на зов не прилетели, потом эти гады бока мне намяли, а потом сели да расписали до медяшечки, что сидеть на тракте мне толку нет, выгодней в дружину богатырскую идти. Там платить будут по серебряку в день и киселём горячим поить. А ежели я не хочу к богатырю в дружину – так тут мне и голова с плеч! Ну и пошёл-полетел Соловей к дружинникам, они за месяц вперёд заплатили! Так что курлы-курлы тебе, батюшка сказочник!
– Это инопланетцы их подбивают! – выкрикнул из угла Лёнчик и ногой отбросил голову гуся-лебедя. – Садисты! Манипуляторы! Они же издеваются, издеваются ну, а это наша игра, наша, не ихняя! Они ходят и делают вид, будто лучше знают! Будто всё знают лучше!
Аскольд рванул из своего темени очередной клок волос и начал вписывать новые изменения в сценарий.
Апофеозом игрового сюжета должно было стать закатное сражение с тёмными силами (Баба-яга, Соловей-разбойник, гуси-лебеди), пленившими доброго мишку и его друзей-зайчат, которые несли на праздник пирожки в большом коробе. Даже гадалка-повариха, даже сами владельцы ААА ПОСП Аскольд и Григорий должны были облачиться в костюмы для пущей массовочности. Ну а Безымянному Богатырю предстояло вывести свою рать из крепости и боевым порядком проследовать к месту славного сражения… Кузнец вот как раз успел наковать мечей на всех.
Однако после суток игры Баба-яга оказалась перевоспитана и добра, Соловей-разбойник – перекуплен и социально адаптирован. Гуси-лебеди – выпущены на волю, поскольку Денотат совершенно точно слышал на лекции в одном земном зоопарке… то есть от волшебницы-птичницы в одном поселении, что дикие гуси поедают траву рдест, от которой гниют водоёмы. Разумеется, это значило, что гусей-лебедей, кем бы они ни были в прошлой жизни, нужно избавить от упряжи и выпустить на свободу ради сохранения в добром здравии замечательных сибирских озёр и в качестве знака уважения к красивым и гордым птицам. Инопланетцы устроили роскошную засаду в местах гнездования гусей и в два счёта вытряхнули их из упряжи, птицы и крякнуть не успели.
Потому Безымянный Богатырь вёл свою рать сражаться не с объединившимся злом, а с неназванными, наспех вписанными в сценарий лесными духами, которые распоясались среди сосен от бабы-яжьей доброты.
Духи уже колыхались среди сугробов мрачными синеглазыми тенями, караулили дорогу, по которой из-за леса из-за гор, под звук барабана и трещоток, двигался медведь Потапыч с большим коробом жареных пирожков. Ветерок донёс их запах даже раньше, чем гости появились из-за поворота: большущий медведь с добродушной улыбкой, в синей рубахе и огромных лаптях на задних лапах…
– Медведь?! – хором поразились Буба и Кики и почему-то сделали по шагу назад.
…и его помощники-зайцы, пушистые, белые, глазастые – не звери, а суточный заряд окситоцина. Один заяц старательно колотил лапами по висевшему на шее барабану, два других залихватски тарахтели трещотками.
– Медведь здесь? Зимой? – навострил трапециевидные уши Континуант.
Злобные синеглазые духи медленно двигались к мишке и зайцам, показывая, что желают их сожрать немедля, вместе с коробом, пирожками и барабаном.
– Доблестная дружина! – гаркнул Безымянный Богатырь. – Вы видите этих злобных духов, которые…
– Прячьте детей! Это медведь-шатун! – вострубил Денотат и вскинулся, едва не сбросив со спины Матвея.
– Убить медведя! – взревел Ъэьх.
– Да нет, это добрый мишка из соседнего леса, я его с детства знаю! Он пирожки приносит к праздникам! – громко басил Безымянный Богатырь, но его никто не слушал.
Мишка стал пятиться, зайцы вместе с ним. Злобные лесные духи ненавязчиво сменили траекторию – теперь они плыли не к медведю и зайцам, а к игрокам.
– Нет в лесу страшнее зверя, чем медведь-шатун! – трубил Денотат. – Мы должны защитить от него наше поселение и наших добрых друзей!
Гусляр, сняв перчатки, спешно наиграл мелодию, воодушевляющую на бой со зверями, и прицепил красивые утиные перья на шапки ближайших пяти ратников.
– Никакому злу не позволим омрачать наш славный праздник! – кричали Буба и Кики.
– Медведь ещё и зайцев привёл! – воскликнул кто-то из женщин. – Это ж тоже вредители! Вот я им задам сейчас за погубленные деревья, негодникам!
– К бою! – подхватили люди призыв Ъэьха.
Безымянный Богатырь схватился за голову, но что он мог сделать, кроме как поднять меч и повести своё войско в атаку?..
В крепости было жарко натоплено, пахло пирогами, сладкими ягодами и нанесённым с улицы снегом, который всё цеплялся за отвороты рукавов и никак не желал полностью таять. В зале на втором этаже уже почти нарядили ёлку. Бояна разливала в чарки горячий облепиховый кисель.
– Поздравляю всех со свершившимся праздником Очередного Оборота! – трубил Денотат.