Звезда Ариадны. Надежда на Земле и в небе — страница 7 из 51

Драган смолк, тяжело дыша, как после длинного забега. Андрей медленно жевал. Он мало что помнил, да и считал глупым плакать по тому, что уже безвозвратно утеряно. Но поддержать старика нужно было. Видно, что эти мысли очень долго не дают ему покоя.

Но тот, похоже, не хотел говорить. Тяжело кряхтя, он встал и направился в другую комнату.

– Доедай пока, я тебе запишу информацию о следующем заказе, –  тихо сказал Драган. –  И купишь у меня, что тебе надо.


Андрей покидал «Рагнарёк» с тяжёлым осадком на душе. Единственный близкий человек очень сильно сдал за последние годы. Естественно, Драган проводил куда больше времени на станции, общался непосредственно с её обитателями, видел в динамике весь упадок расы человеческой. Но ведь другие держались… Почему так происходит? Ведь совсем недавно пожилой серб с редким оптимизмом смотрел в будущее, верил во что-то… Хотя при чём тут окружение? Вот сейчас диггер идёт по загаженному третьему сектору, везде больные и бедные, наркотики, проституция… Однако всё это не заставляет его думать, что всё кончено. Ведь он же продолжает путь, снова отправляется в космос искать что-то… Ведь правду говорят, все проблемы не вокруг нас, а внутри.

От мрачных мыслей Андрей отвлёкся, когда почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, он увидел полулежащего старичка с необычным разрезом глаз и чётко очерченными скулами, держащегося за живот и что-то протягивающего. Андрей не понимал ни слова из того, что бормотал китаец, но взял у него из рук старую книгу с плотной бумагой. Это оказался альбом с фотографиями. Наполненный высшего качества бумагой, стоимость которого приравнивалась к большим апартаментам на станции… Но хранивший память. Старичок продолжал умоляюще тянуть руки, что-то лопоча, но видя, что его не понимают, вырвал альбом из рук Андрея, раскрыл на нужной странице и ткнул в изображение. Там он стоял, совсем молодой с красивой женщиной, на фоне падающей со скал воды… Старику нужна была вода. Больше памяти и чего бы то ни было ещё.

Андрей достал из кармана бутылку воды и всучил её старику. А затем, поколебавшись, отдал ему альбом и, не смотря, как китаец неверяще прижал его к груди, быстрым шагом пошёл прочь. С тоской во взгляде. А ведь в чём-то Драган прав…


Андрей улёгся в криокамеру и почувствовал, как защитная плёнка оплела его тело. Корабль вибрировал, наращивая энергию для прыжка к далёкой системе. Его ждали останки флагмана его отца и портативный реактор с неиссякаемой энергией… Чем сильнее разгонялся двигатель, тем больше спокойствия и уверенности чувствовал Андрей. Ещё не всё потеряно. Нельзя сдаваться. Никогда нельзя сдаваться. Ради светлых воспоминаний, ради любимых, которых уже нет нигде, кроме наших сердец, ради будущего, которое обязательно станет счастливым, –  нельзя сдаваться. Из праха старого мира появятся ростки нового… И сколько бы времени это ни заняло, он не опустит руки.

Камера с шипением закрылась, и Андрея сморил сон. Датчик энергии на панели переключился на зелёный, и корабль в мгновение ока превратился в блестящую точку, неотличимую от других звёзд, отправившись в новое многолетнее путешествие. К светлому будущему.

Дмитрий ПаршинПрыжок в бездну

Открылась бездна, звёзд полна;

Звёздам числа нет, бездне дна.

М. В. Ломоносов

Шесть шагов туда. Шесть обратно. От стены до стены. Артур закрывает глаза. Яркий свет ламп пробивается сквозь веки. Шесть шагов туда и столько же обратно. Таков размер одиночной камеры в блоке для приговорённых к смертной казни. Второй год Артур находится в космической тюрьме «Аид». Доктрина земного правительства гласит, что преступникам не место на планете. Поэтому всех осуждённых высылают за её пределы.

Он открывает глаза и смотрит по сторонам. Стены, белизна которых давно стала невыносима здесь, как зеркало Гезелла –  прозрачны для взгляда снаружи и непрозрачны изнутри камеры. Так проще наблюдать за заключёнными. Раздаётся звонок –  сигнал к отбою. Значит, можно лечь на нары. В другое время делать это запрещено.

Артур ложится и закрывает глаза. Проклятые лампы горят постоянно. Нормально спать невозможно. Каждый день он думает о том, почему попал сюда, правильно ли поступил. Полтора года назад сомнений не возникало, но тогда он находился на свободе. А сейчас –  его уверенность в правоте поубавилась.

Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Артур хорошо осознал эту истину на своём опыте. Всякий раз, слыша шаги за дверью, он чувствовал, как внутри всё сжималось в холодный комок. Вдруг это идут за ним? Ожидание сводило с ума. Время шло, но приводить приговор в исполнение не спешили. О причинах оставалось лишь гадать. Он сомневался, что всё ещё нужен, но робкая надежда не покидала его. Она, как известно, умирает последней.

Размышления прервали шаги за дверью. Полусонное состояние мгновенно улетучилось, Артур напрягся. «Только не ко мне. Только не ко мне» –  настойчиво звенела в голове мысль.

Дверь в камеру открылась, зашли два охранника. Артур вскочил, повернулся лицом к стене, держа руки за спиной. Охранники быстро надели на него наручники, на голову накинули мешок –  заключённые не должны иметь возможности запомнить расположение коридоров и камер. Его выволокли наружу и куда-то повели.

Сердце бешено колотилось, словно хотело выскочить из груди, в горле пересохло. Ведут на казнь? Если да, то к чему мешок на голову? Он же сейчас умрёт. Артур неуклюже переставлял ноги, шаркая по коридору. В спину периодически подталкивали охранники, не давая идти медленнее. Наконец они остановились. Раздался звук открываемой двери. Его завели в какое-то помещение, усадили на стул. Артур боялся шелохнуться, каждую секунду ожидая, что это последнее мгновение, и мысленно попрощался с жизнью. Наконец, разрезая гнетущую тишину, словно нож, раздался спокойный, но властный голос. Едва услышав его, Артур вздрогнул.

– Можете снять мешок.

Артур сидел не шелохнувшись.

– Снимите с него это, –  голос требовательно обращался к охране.

Артур почувствовал, как мешок снимают. Потом открыл глаза и щурясь быстро огляделся. Он находился в небольшой комнате. Прямо перед ним за столом сидел лысый мужчина примерно сорока лет в чёрной форме. Его лицо с выступающими скулами и подбородком больше походило на череп. Глубоко посаженные глаза с интересом изучали заключённого. От этого взгляда по спине бежал холод. Охранники быстро вышли из помещения, оставляя посетителя и заключённого наедине.

– Я генерал Блэквуд. –  Военный не сводил с Артура глаз. –  Вас приговорили к смертной казни за государственную измену. Вы передали вычисления и расчёты, касающиеся создания новейшего супероружия, другому планетарному государству. Венере.

Артур молча кивнул. Сердце всё так же бешено стучало в груди. К горлу подкатывала тошнота. Казалось, что вот-вот он потеряет сознание. Голос военного доносился, словно издалека.

– Зачем вы это сделали? –  Блэквуд скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. –  Знаю, что во время допросов на Земле, вы много раз рассказывали про это. Но я не присутствовал там и сейчас просто хочу услышать от вас ответ. –  Военный не мигая глядел на собеседника.

Артур молчал. Он столько раз объяснял… Блэквуд ждал. Наконец Артур решился заговорить.

– Меня… обманули. Я изучал поляризацию вакуума и квантовые поля. Гравитационные волны и … Мне сказали, что помощь нужна для создания устройства, получающего энергию из вакуума… Но на основе моих… работ создали оружие чудовищной мощности… –  Артур запнулся, его губы задрожали от негодования. –  Я… не хотел, чтобы люди гибли …из-за меня… моего открытия. Паритет… Понимаете… Кто-то один не должен владеть таким страшным оружием… –  Артур говорил и с трудом узнавал свой голос. Настолько слабым и жалким он сейчас казался.

– Паритет… –  медленно и задумчиво произнёс генерал, словно слышал это слово впервые. –  Вот куда ваш паритет привёл. –  Он окинул колючим взглядом помещение. –  Стоило оно того? А? Это стоит вашей свободы? А вашей жизни? Свобода и жизнь –  самое ценное, что есть у человека. Вы лишились первого. А скоро лишитесь и второго. Вы совершили большую ошибку, Артур.

Учёный вздрогнул, услышав своё имя.

– Хотя на Венере вас теперь считают национальным героем, –  добавил Блэквуд, криво ухмыльнувшись. –  Их инженеры ударными темпами пытаются достроить оружие по вашим расчётам. –  Но толку, если они почитают вас там, а вы гниёте здесь в этой тюрьме.

– Я не буду гнить здесь вечно.–  Артур наконец решился посмотреть собеседнику прямо в глаза. –  Рано или поздно всё закончится, и вы… это знаете… –  Он внезапно умолк. От последних слов стало не по себе, но это была правда.

Блэквуд снова усмехнулся. Он сосредоточенно смотрел на собеседника. С таким интересом человек рассматривает муравья, решая наступить на него или нет.

– Пять лет назад вы отказались присоединиться к проекту «Беллерофонт», хотя позже присоединились к другому. Сейчас я хочу предложить сделку. Вы всё же помогаете нам завершить постройку нового типа двигателя. А мы заменим смертную казнь на пожизненный домашний арест и государственное обеспечение. Вас переведут отсюда в другое место. Там закончите работу. Потом отправитесь домой на Землю. Но полной свободы вам не дадут, слишком велика провинность. Решайте. Я предлагаю вам жизнь. –  Генерал замолчал и теперь выжидающе смотрел на собеседника, пытаясь оценить эффект произнесённой речи.

Артур не верил своим ушам. У него появился шанс спастись. Не каждому приговорённому к смертной казни выпадает такая возможность.

Его растерянность Блэквуд понял иначе.

– Я не требую немедленного решения, хотя и не вижу, над чем здесь вообще думать. Но и затягивать не надо. Ответа я жду завтра. Советую согласиться. В противном случае вас казнят. Через двое суток.

От последних слов Артур побледнел, лоб покрылся холодной испариной, руки задрожали. Блэквуд поднялся, собираясь уходить.