х или пяти галактических наречиях! Проблема не в лингвистических расхождениях. Что-то странное с данными, которые мы получаем.
Некоторое время Нисс тихо гудел. Светящиеся точки на дисплее слились, а потом разделились, как эмульсия, на множество капель.
– Доктор Баскин, не вы ли только что описали мне главную причину, по которой такие корабли, как ваш, уходят в космос, – отыскать несоответствия в данных Библиотеки? Сама цель моего существования – уличить Библиотеку во лжи, узнать, верно ли, что могущественные расы-патроны, как вы говорите, «крутят мозги» младшим разумным, людям или тимбрими.
– Отчего же ты не помогаешь мне? – Сердце Джиллиан заколотилось. Вцепившись в край стола, она поняла, что едва не позволила себе сдаться гневу.
– Почему меня так завораживает человеческое мировидение, доктор Баскин? – спросил Нисс. Голос звучал почти дружелюбно. – Тимбрими, мои хозяева, необыкновенно искусны. Такая приспособляемость позволила им выжить в опаснейшей Галактике. Но ведь и они угодили в ловушку галактического мышления. У вас, землян, с вашим свежим взглядом на жизнь есть возможность увидеть то, чего не увидели они.
– Расхождение в поведении и верованиях у кислорододышащих громадно, и всё же человеческий опыт поистине уникален. Осмотрительно возвышенные расы никогда не совершали таких ошибок, как ваши доконтактные человеческие виды. Ваши ошибки разнообразят ваш опыт.
Он был прав – Джиллиан знала это. Чудовищные идиотизмы совершались ранними людьми – такие глупости никогда не возникли бы среди тех, кто знает законы природы. Дикие суеверия порождались дикарскими столетиями. Формы правления, интриги, учения пробовались, чтобы быть отвергнутыми. Казалось, Земля- сирота назначена быть всепланетной лабораторией, где велось сразу множество бессмысленных и жутких экспериментов.
Пусть нелогичные, позорные с нынешней точки зрения, эти эксперименты обогатили современного Человека. Немногие расы наделали столько ошибок за столь короткое время или перепробовали столько решений для нерешаемых проблем.
Пресыщенные ити гонялись за художниками Земли. Им щедро платили за то, что они закручивали сюжеты, на которые было неспособно воображение галактов. Тимбрими особенно нравились земные книги-фэнтези – драконы, злобные великаны, волшебство, – чем больше, тем лучше. Они находили их потрясающе гротескными и живыми.
– Меня не задевает, когда вы злитесь на Библиотеку, – сказал Нисс. – Я радуюсь. Ваше недовольство учит меня! Вы сомневаетесь в том, что всё галактическое сообщество считает бесспорным. Я тут лишь во вторую очередь для помощи вам. Первое – наблюдать, как вы страдаете.
Джиллиан заморгала. Машина использовала архаическую уважительную форму намеренно – очевидная попытка разозлить её. Она сидела и пыталась разобраться в путанице чувств и эмоций.
– Это нас никуда не приведёт, – выдавила она из себя. – Я с вами сойду с ума. Меня словно сунули в камеру.
Нисс посветил своими точками, не отвечая. Джиллиан следила, как они кружатся на дисплее.
– Так ты предлагаешь пока всё оставить? – наконец спросила она.
– Подсознание есть и у тимбрими, и у людей. Не дать ли нашим проблемам отлежаться там, в темноте, перемолоться тайными жерновами?
Джиллиан кивнула.
– Хочу просить Крайдайки отправить меня на остров Хикахи. Аборигены – это важно. После нашего спасения, конечно. И всё равно самое важное.
– Ну, это нормальная галактическая точка зрения, для меня малоинтересная… – Нисс модулировал скуку. Дисплей покрылся тёмными вращающимися полосами. Сплетаясь, они сжались в крохотную точку, которая исчезла. Джиллиан показалось, что Нисс отбыл, слегка хлопнув дверью.
Когда она смогла связаться с Крайдайки через комм, капитан удивлённо прищурился.
– Джиллиан, ваше пси явно на сверхурочных! Я только собрался вам позвонить.
Она села:
– Что-то с Томом?
– Да. Всссё в порядке. Он просил передать вам поручение. Можете спуститься прямо сейчас?
– Уже там, Крайдайки.
Заперев лабораторию, она помчалась к мостику.
24Галакты
Бэй Чохуан могла только бурчать, потрясённая масштабами сражения. Как этим фанатикам удалось собрать такие силы за столь короткое время?
Её маленький синтианский разведкорабль двигался, прячась в дряхлом каменном хвосте давно мёртвой кометы. Система Ксимини полыхала ослепительными вспышками. Экраны показывали боевые флоты, оплетавшие её, разрывавшие и убивавшие друг друга и вновь расходившиеся. Создавались и распадались союзы, продиктованные выгодой. Кодекс Цивилизованных Военных Действий нарушался без конца – никакой пощады друг к другу.
Бэй, опытный разведчик Синтианского Анклава, никогда такого не видела.
– Ведь я была наблюдателем на Палатугле, когда клиенты Джей’81ек нарушили договор прямо в бою. Явидела, как сошлись в ритуальной войне Повинующиеся и Отречённые. Но такой бессмысленной резни – никогда! Неужели у них нет ни гордости, ни уважения к искусству войны?
Прямо у неё на глазах сильнейший союз разрушило циничное предательство – один фланг атаковал другой.
Бэй с отвращением фыркнула.
– Фанатики, безверы, – пробормотала она.
С левой полки раздался щебет. Несколько пар маленьких розовых глазок уставились на неё.
– Это кто из вас сказал? – Бэй оглядела вазунов – маленьких существ, похожих на земных долгопятов. Каждый смотрел на неё из прорези входного лючка своего разведшара. Глаза мигали в ответ. Вазуны стрекотали, забавляясь, но никто ей не отвечал.
Бэй снова фыркнула.
– Да-да, вы правы. Фанатики берут внезапностью. Они не медлят, размышляя, а налетают сразу, пока мы, умеренные, думаем перед действием.
«Особенно мы, вечно осторожные синтиане. Конечно, земляне – наши союзники, а мы всё равно робко советуемся, обдумываем, отправляем протесты всемогущим Институтам, шлём одноразовые корабли-разведчики, чтобы следить за битвой».
Вазуны предупреждающе зачирикали.
– Вижу! – прикрикнула Бэй. – Считаете, я не разбираюсь в своём деле? Это сторожевой зонд. Пусть один из вас займётся им, и не лезьте ко мне! Не видите, я работаю!
Глазки мигнули. Одна пара исчезла; вазун скользнул в свой крохотный корабль и захлопнул люк. Секундой позже разведкатер слегка тряхнуло: от него оторвался маленький корабль.
«Удачи, малыш-вазун, верный клиент», – подумала Бэй. Притворяясь хладнокровной, она следила, как крохотный зонд лавирует между осколками планетоида, подбираясь к сторожевому зонду, вставшему у неё на пути.
Ещё один одноразовый катер, горько вздохнула она. Тимбрими сражаются за жизнь. Земля в осаде, половина колоний захвачена, а мы, синтиане, всё ждём и наблюдаем, наблюдаем и ждём, посылая для наблюдений одну меня и мою команду.
Маленькая резкая вспышка бросила жёсткие тени на астероиды. У вазунов вырвался низкий горестный вопль, стихший, как только Бэй взглянула на них.
– Не скрывайте своего горя, отважные вазуны… – пробормотала она. – Вы клиенты и храбрые воины, а не рабы. Оплакивайте своего соратника, храбро погибшего за нас.
Она подумала о своём равнодушном и аккуратном народе, среди представителей которого всегда ощущала себя чужой.
– Скорбите! – повторила она, удивлённая собственным гневом. – Нет позора в любви и привязанности, мои маленькие вазуны. С ними вы можете превзойти своих патронов, когда повзрослеете и окрепнете.
Бэй повела корабль к водному миру, над которым кипела битва, сознавая, что маленькие сотоварищи-клиенты ей роднее, чем собственный, вечно осмотрительный народ.
25Томас Орли
Орли разглядывал своё сокровище: это он и искал двенадцать лет. Оно казалось нетронутым – первое, попавшее в человеческие руки.
Только дважды за последние двести лет человеческие экипажи находили микроветви Библиотеки, спроектированные для других рас, – на кораблях, подбитых в схватках. Каждый раз банки данных были разрушены. Попытки их исследовать приносили некоторые удачи, но, как правило, ошибки вызывали самоуничтожение этих полуразумных устройств.
Это было первым, когда-либо найденным на военном корабле могучей расы патронов, и первым, снятым с него с тех пор, как в тайные исследования включились некоторые тимбримини.
Устройство представляло собой светло-коричневый ящик шириной три на два метра и высотой в метр, с простыми оптическими портами доступа. На боку с одной из сторон – спираль с лучами, символ Библиотеки.
Его закрепили на грузовых санях вместе с другими трофеями, среди которых были три вероятностных катушки, совершенно целых и незаменимых. Доставляя трофей на «Бросок», Ханнес Суэсси буквально прикрывал его собой, как наседка цыплят. И только отдав их в сохранности Эмерсону Д’Аниту, он вернётся обратно.
Том писал на восковой дощечке формальные указания. При удаче микроветвь на «Броске» попадёт сразу к Крайдайки или Джиллиан, избежав посторонних глаз. Он оклеил контейнер так, чтобы скрыть логотип «Библиотеки».
Не то чтобы его интерес к захваченной микроветви был секретом. Команда помогала снимать её с теннанинского корабля. Но чем меньше деталей известно, тем лучше. Особенно если их захватят. При точном выполнении его инструкций устройство сразу подключат к комму в его каюте, придав вид обычного коммуникационного дисплея.
Интересно, как отреагирует Нисс? Тому очень хотелось быть там, когда тимбримийская машинка поймёт, к чему получила доступ. Это чванное барахло на полдня лишится дара речи.
И всё же Том надеялся, что ошеломление не будет чрезмерным. Кое-какие ответы от Нисса требовались немедленно.
Суэсси уже спал, принайтовившись к бесценной клади. Том проверил, насколько точно соблюдаются его инструкции. Затем поплыл к скале, нависавшей над мёртвым кораблём.
Неофины сновали вокруг корпуса, проводя снаружи и внутри множество замеров. По приказу Крайдайки заложат взрывчатку, и начнётся превращение гигантского крейсера в пустую и дырявую скорлупу.