– Да, сэр. Я немедленно займусь этим. – Тошио не был уверен, что понял приказ Дарта, но зад лучше прикрыть.
– И не волнуйтесь, сэр. Мониторинг робота идёт круглосуточно. Кипиру и Сах’от получили от Такката- Джима приказ оставаться на связи повахтенно, когда я занят. Они вызовут меня в случае малейших изменений в режиме.
Неужели шимпу не понравится? Финам не слишком понравился этот приказ от командования «Броска», но не подчиниться они не могли, даже если это замедлило работу Сах’ота по кикви.
Чудо из чудес – Чарли даже согласился.
– Ну да, очень мило с их стороны, – пробормотал он. – Не забудь поблагодарить их от меня. И ещё! Может быть, если Кипиру подключён, он отследит непрекращающиеся статические помехи, которые идут от робота? Мне это не нравится, и они становятся всё сильнее.
– Да, сэр. Я попрошу его.
Шимпанзе потёр правый глаз тыльной стороной мохнатой кисти и зевнул.
– Послушай, Тошио, – сказал он. – Извини, но мне точно следует передохнуть. Ты не возражаешь, если мы ненадолго отложим завершение всего этого? Я перезвоню тебе сразу после ужина и отвечу на все твои вопросы. О’кей, пока, до связи!
Чарли наклонился вперёд, и голограмма погасла.
Секунду Тошио смотрел в опуствшее пространство, слегка ошарашенный. Я возражаю? О нет, сэр! Думаю, что абсолютно не возражаю! Я буду тут смиренно дожидаться, пока либо небеса не рухнут, либо вы не позвоните.
Он фыркнул: «Не возражаешь!»
Тошио поднялся, суставы хрустнули после долгого сидения на подогнутых ногах.
«Мне казалось, что я недостаточно созрел для этого. Ну, хорошо, гардемарину следует испытать всё».
Тошио поглядел в сторону леса. Дэнни по горло занята с кикви. Стоит ли беспокоить Джиллиан? Она явно переживает из-за Тома. Мы ждали от него известий ещё вчера утром. Но, может, она не будет возражать против компании…
Недавно он стал мечтать и о Джиллиан. Конечно, это естественно. Красивая женщина, старше него, около тридцати, наверное, и по многим стандартам куда заманчивее Дэнни Судман.
Дэнни тоже привлекательна, на свой собственный лад, но Тошио больше не хочется думать о ней. То скрытое отторжение, когда они остались на острове вдвоём и в одинаковом положении, больно его задело.
Тошио подозревал, что она чувствует, как его тянет к ней, и старается провести, изображая холодность. Он уговаривал себя, что это незрелость с её стороны. Но от этого всё равно больно.
Фантазировать о Джиллиан было совсем другим делом. Постыдные, но ужасно притягательные грёзы, как он оказывается рядом, когда ей нужен мужчина, помогая пережить потерю…
Наверняка она понимала, что он чувствует, но не позволяла себе другого поведения по отношению к нему. Утешение, прощение и вполне безопасный предмет полутайного обожания.
«Может быть, я просто запутался, – думал Тошио. – Пытаюсь анализировать то, в чём не имею опыта, и мои собственные чувства мне же мешают. Был бы я не зелёным юнцом, а таким, как мистер Орли…»
За спиной, прервав мечты, раздался электронный сигнал – ожил комм.
– О нет! – простонал Тошио. – Только не сейчас!
Динамик затрещал статическими разрядами. Тюнер пытался настроиться на блуждающую волну. Тошио подавил дикое желание пинком отправить его в бездонный колодец древодрели.
Внезапно трескучий, полный шумов свист вырвался из помех.
* Если (треск) гардемарины
Станут плечом к плечу,
Кто остановит их?
* И какие гардемарины
Могут летать
Словно калафианцы?
– Акки! – Тошио упал на колени перед коммуникатором.
* Прямо сейчас,
Друг-ныряльщик —
*Вспомни, как мы однажды
Охотились на омаров!
– Я? О Ифни! Всё бы отдал, чтобы мы были дома и занимались тем же! Что происходит? Поломки на командном? Нет изображения и куча помех. Я думал, тебя сняли с вахты на передатчике. И почему на тринари?
* Нужда —
Всегда мать (треск)
* Посылаю всё это
Прямиком с нейрошунта
* Встревожен, ищу
Доброго Старшего Патрона
* Срочно
Передать (треск) предупреждение
Губы Тоши сжимались, когда он повторял про себя передачу: «…доброго Старшего Патрона…» Всего нескольким людям фины присвоили титулы, подобные этому. На острове сейчас был всего один такой носитель.
– Хочешь говорить с Джиллиан?
* Срочно
Передать предостережение
Тошио заморгал, потом сказал:
– Сейчас же приведу её, Акки! Держись!
Он вскочил и бросился к лесу, выкрикивая имя Джиллиан во всю мощь лёгких.
43Акки
Моноволоконный кабель был почти невидим среди ила и щебня морского дна. Даже в свете прожектора экзоскелета Акки он едва отсвечивал проблеском паутинки, терявшейся в камне и осадочных породах этого иззубренного хребта.
Кабель спроектировали незасекаемым; для «Броска» он был единственным надёжным способом связываться с двумя удалёнными рабочими группами, не выдавая их расположение. Акки был вынужден почти час искать, даже зная, где он находится, и пользуясь лучшими инструментами, прежде чем обнаружил линию, идущую к острову. Когда он подключил свой нейрошунт к кабелю, у него осталось меньше половины кислорода.
Много времени ушло на то, чтобы просто покинуть корабль. И всё равно Акки не мог быть уверен, что его уход остался незамеченным. Неразговорчивый помощник электрика, отвечавший за снаряжение, не должен был спрашивать, есть ли приказ, когда Акки брал ДУ. Другой фин, свободный от вахты механик, шёл за ним, держась поодаль, и Акки пришлось нырнуть в шлюз, чтобы стряхнуть стеноса с хвоста.
Меньше двух дней понадобилось, чтобы экипаж «Броска» начал меняться. Власть перераспределилась. Те, у кого прежде не было никакого влияния, теперь расталкивали остальных у кормовых линий и принимали позы власти, а прочие выполняли свои обязанности, опустив глаза и поджав плавники. Чин и официальное положение мало что значили. Хотя они и прежде не слишком учитывались на «Броске». Дельфины куда больше значения придают умению тонко доминировать, чем официальному званию.
Казалось, теперь имеет значение даже раса. Среди получивших власть оказалось непропорционально много стеносов. Происходило что-то вроде неформального переворота. Официально Такката-Джим замещал Крайдайки, лежавшего в коме, пока не будет созван совет корабля. Но в воде «Броска» словно появился привкус стада с новым доминантным вожаком. Те, кто поддерживал прежнего самца, оттеснялись, а стая нового выплывала вперёд.
Акки это казалось нелогичным и отвратительным. Его повергало в отчаяние, что даже высокоселективные фины «Броска» из-за стресса оказались под воздействием древних паттернов поведения. Он даже был готов согласиться с галактами, утверждавшими, что трёхсот лет возвышения мало для выхода в космос.
Жестокое осознание заставило его почувствовать себя лишь клиентом, чего почти не случалось в смешанной, эгалитарной Калафии. Собственный маленький мятеж, когда он покидал корабль, чтобы связаться с Джиллиан Баскин, принёс ему слабое удовлетворение. Прямой запрет исполняющего обязанности капитана был нарушен.
Но Акки теперь знал правду: он – член экипажа, имитирующего команду космонавтов. Никакой возможности выпутаться из этой катавасии без вмешательства патронов не было – разве что Крайдайки придёт в себя.
Ни Игнасио Мец, ни Эмерсон д’Анит, ни даже Тошио тут не справятся. Он был согласен с Маканай, что единственной надеждой оставались доктор Баскин и Томас Орли. Но пока Орли, как и прочих в экипаже, приходится считать погибшим. Это ещё одна причина, что командный дух экипажа после несчастья с Крайдайки покатился к чертям.
Коммуникатор тихо гудел несущей частотой прямо в его статоакустический нерв, и Акки нетерпеливо ждал, когда Тошио вернётся с Джиллиан. Линия, пока Чарльз Дарт отдыхал, больше ни для чего не использовалась, но с каждой секундой увеличивались шансы, что связист корабля может отследить соединение. Акки установил его, чтобы скрыть переговоры с Тошио, но даже олухи из младших связистов в конце концов заинтересуются устойчивыми помехами.
«Где же они? – думал он. – Ведь знают, что у меня мало воздуха. А от этой металлизированной воды ещё и кожа зудит».
Медленно дыша, Акки возвращал себе спокойствие. Поучающий ритм кининка мерцал в сознании:
* Прошлое – то, что было однажды —
Памяти, некогда бывшей, остатки…
* В нём, в нём причины —
Того, что сейчас
* Будущее – то, что будет —
Предвидимо, видимо, редко…
* В нём заложен итог —
То, что есть сейчас.
* Настоящее – это сужение,
Преходящее, мерцающее…
* Доказано шуткой —
О том, что оно сейчас есть
Прошлое, будущее и настоящее – среди идей, самых сложных для передачи на тринари. Стихи предназначались для понимания причинно-следственного видения мира людьми-патронами и большинством остальных разумных, но одновременно утверждали глубину веры китообразных в исключительность жизни.
Акки всё это казалось простым. Временами он удивлялся, почему дельфам Земли идеи даются с таким трудом. Единая мысль, единое воображённое деяние и их последствия – у всего этого свой вкус и ощущения, особенно в действии. Когда будущее непредставимо, остаётся стараться изо всех сил и верить.
Ведь именно так люди преодолевали век за веком своё ужасное, одинокое невежество. Акки не мог понять, отчего это должно быть так трудно его народу, особенно теперь, когда путь уже проложен.