же слушает.
Заносчивая каракатица! Хаоке он тоже обработает, после того как Такката-Джим хорошенько запустит зубы в ситуацию. А люди с Земли его никогда не осудят, потому что Большой-Человек Мец на стороне Такката- Джима и согласен со всем!
Моки издал ещё один взвизг на праймале, наслаждаясь вкусом запретной дикости. Она будила в нём что-то, спрятанное глубоко внутри. Каждый оттенок усиливал этот голод.
Пусть Хаоке щёлкает в отвращении! Моки даже хотелось, чтобы галакты попробовали спуститься сюда и вмешаться в отношения между ним и его новым капитаном.
Хаоке стоически переносил животные вопли Моки. Однако они напомнили ему, что он связался с бандой кретинов и ничтожеств.
На беду, именно кретины и ничтожества оказались правы, а самые умные на «Броске» ввязались в самоубийственную авантюру.
Хаоке отчаянно жалел искалеченного Крайдайки: капитан явно был из лучших, кого мог дать их вид. Но несчастье привело к полному и совершенно законному изменению политики, а сожалеть об этом не мог. Такката-Джим, по крайней мере, осознавал всю глупость следования безумному плану «Троянский Конёк».
Даже если «Бросок» удастся переместить незаметно к разбитому теннанинцу и если команда Тшут чудесным образом сумеет сделать всё, чтобы «Бросок» смог нести эту оболочку, словно гигантский камуфляж, и вообще стартовать при таких условиях, – какой победы они добьются?
Даже если Томас Орли сообщит, что теннанинцы все еще в бою, остается проблема, как одурачить тех теннанинцев, которые явятся спасать предположительно сбитый корабль. Шансы сомнительны.
Спорный вопрос. Орли, скорее всего, мёртв. От него уже несколько дней ни слова, а игра оборачивается отчаянным желанием.
Почему бы просто не отдать этим трижды проклятым галактам всё, что они требуют? К чему романтическая дребедень про сбережение данных для Совета Земнорождённых? С чего нам трястись над кучей давно брошенных посудин? Уж явно не наше дело, если галактам хочется драться за этот древний флот. Даже китрупские аборигены не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь.
Всё это было ясно Хаоке. И это было очевидно для Такката-Джима, чей интеллект Хаоке уважал. Но если это очевидно, почему такие, как Крайдайки, Орли, Хикахи, не согласны? Непонимание задерживало Хаоке в подсекции машинного отделения, вместо того чтобы сосредоточиться на попытках стать сержантом или даже офицером; его тесты не скрывали происходящее.
Моки провизжал ещё одну похвальбу на праймале. В этот раз куда громче. Стенос пытался вывести его из себя.
Хаоке вздохнул. Многие в экипаже начали вести себя так же, менее скверно чем Моки, но плохо. И дело было не в стеносах. Рушилась мораль, а с нею мотивация сохранять кининк, вести ежедневную битву с животной частью себя, вечно стремящейся вырваться из-под контроля. Неделю назад никто не смог бы предсказать, кому выпадет сдаться первым.
Разумеется, лучшие члены команды ушли вместе с Суэсси и Хикахи.
«К счастью», – подумал Хаоке. Он понимал всю иронию того, как хорошее становится дурным, а верное – неверным. По крайней мере Такката-Джим вроде понимал, каково ему, и не нападал за это. Старший помощник с благодарностью принимал его поддержку.
Он услышал, как Моки бьёт хвостом, но прежде чем разозлённый маленький стенос выдал новую насмешку, коммуникаторы их саней ожили.
– Хаоке и Моки? Офицер-связист Хиурки-пит вызывает… Подтвердить!
Вызов по корабельному передатчику от оператора слежения. То, что приходилось сочетать обязанности, показывало, насколько плохи дела.
– Приём, Хаоке слушает. Моки пока не может ответить. В ч-ччём дело?
Он слышал, как Моки давится от возмущения. Но было ясно, что фину потребуется время, чтобы переключить мозги на англик.
– У нас звуковой след с востока, Хаоке… Похоже на сани. Если вражеские, уничтожьте. Если кто-то с острова, верните назад. Если откажутся, стрелять по саням.
– Понято. Хаоке и Моки стартуют.
– Ладно, оратор, – бросил он запутавшемуся Моки и подарил напарнику долгую ехидную усмешку. – Давай проверим, чччто там. И поосторожее со спуском! Мы только сохраняем карантин. В товарищей по команде не стреляем, пока нет крайней необходимости!
Нейроимпульсом он запустил двигатель саней. Не оглядываясь, вырвался из донного ила и медленно набрал ход к востоку.
Моки смотрел, как мчится Хаоке, прежде чем повернуть свои сани следом.
# Искушён, искушён… искушён, Моки, да, да
# Искушение, сладко, да-да-да! #
Сани погружались во мрак, одни за другими. На экране пассивного сонара они выглядели маленькими мерцающими точками, медленно плывущими к тени подводной горы, а затем исчезающими в ней.
Кипиру разжал правый захват своего экзоскелета и уронил портативный акустический детектор. Тот беззвучно лёг в мягкий ил. Затем пилот повернулся к Джиллиан.
* Сделано, спрятано —
Ловите нашу тень
*Вот порадуются —
Поймав ложную дичь! *
Джиллиан ждала патрульных. За несколько километров до цели они оставили сани, включив автозапуск навигатора, а сами поплыли на северо-запад. Когда двигатели саней опять заработали, пловцы уже кружили в нескольких сотнях ярдов от входного шлюза.
Джиллиан дотронулась до бока Кипиру. Чувствительная кожа дрогнула под её ладонью.
– Помнишь план, Кипиру?
* Нужно ли спрашивать? *
Джиллиан изумлённо приподняла брови. Тройная восходящая трель да ещё вибрирующий вопросительный щелчок? Необычно кратко и прямолинейно для Кипиру. Он оказался способен на куда большую душевную тонкость, чем она полагала.
– Конечно, нет, мой дорогой Мчащийся-на-Гребне, прости. Я завершу мою часть и целую минуту не буду волноваться о твоей.
Кипиру взглянул на неё, будто сожалея, что на нём ДУ и он не может ответить на её собственном языке.
Джиллиан ощутила это в мягчайшем телеэмпатическом касании.
Она потрепала его по гладкому серому торсу.
– Осторожнее, Кипиру. Помни, что тобой восхищаются и тебя любят. Очень.
Пилот покачал головой.
* Плыть – или
Биться
* Упреждать – или
Спасать
* Завоевать – твоё
Доверие *
Они перевалили через гребень утёса и быстро поплыли к входу на корабль.
48Такката-Джим
Возможности отдохнуть не было.
Такката-Джим завидовал способности людей впадать в полное отсутствие сознания, которое они именовали сном. Когда человек ночью лежит, его мироосознание исчезает, нервы и мышцы деактивированы. Если он и видит сны, обычно ему нет нужды телесно участвовать в них.
Даже неофин не способен так отключить себя. Одно из полушарий мозга всегда на страже, контролирует способность дышать. Сон для фина – куда более мягкая и серьёзная вещь.
Он плавал по капитанской каюте, мечтая вернуться в собственную, более тесную. Но внешние атрибуты много значили для унаследованной им команды. Его последователям нужна была не логика законности для подтверждения прав командира. Они хотели видеть его Новым Вожаком. А это значило жить в стиле предыдущего вожака стаи.
Глубоко вдохнув над водой, он издал серию щелчков, чтобы наполнить каюту звукообразами.
Вкусы Крайдайки, право же, эклектичны. Одной Ифни ведомо, какими вещами, не выносившими сырости, капитан обзаводился и что ему пришлось выбросить перед стартом «Броска» на Китруп. Оставшаяся коллекция впечатляла.
Произведения художников десятка разумных рас лежали, упакованные в стеклянные футляры. Звукооформленные снимки чужих миров и странных, аномальных, звёзд висели на стенах.
Музыкальная коллекция Крайдайки была не менее примечательной. Тысячи записей, от песен до… вещей, от которых у Такката-Джима мурашки ползли по спине. Очень ценная коллекция китовых баллад, к тому же большей частью явно записана лично.
Возле настольного комма стояло фото Крайдайки с офицерами «Джеймса Кука». Сама капитан Хелен Альварес надписала её. Знаменитая исследовательница положила руку на широкую гладкую спину своего офицера, они с Крайдайки обнялись перед камерой.
Такката-Джим сам служил на серьёзных кораблях – грузовозах, снабжавших колонии Атласта и Калафии,—но в полётах, равных рейсу легендарного «Кука», не бывал. Ему не приходилось ни видеть такие картины, ни слышать такие звуки. До Скопления Мелей, когда они отыскали мёртвые корабли величиной с Луну каждый.
Он злобно ударил хвостом. Плавники больно хлестнули по потолку. Дышать было трудно.
Пустяки. Ничего из сделанного не сравнить с тем, что удастся, если ему повезёт увести «Бросок» от Китрупа с уцелевшей командой. Если он сделает это, у него будет собственное фото. А рука на его спине будет принадлежать Президенту Земной Конфедерации.
Жужжащая стая крохотных мошек начала собираться справа от него. Искры сложились в голограмму.
– Да ч-ччто такое! – рявкнул он.
Взволнованный дельф, размахивающий манипуляторами экзоскелета, нервно закивал. Эконом корабля, Саппех.
– С-ссэр! Ч-ччто-то странное творится. Мы не были уверены, что вас с-сследует будить, но…
Такката-Джим слышал, что его подводный англик почти неразборчив. Верхние регистры Саппеха бессмысленно свистели.
– Успокойся и говори помедленнее! – жёстко скомандовал он.
Фин дёрнулся, но попытался подчиниться.
– Мне. Я был в ш-шлюзе. Ус-слышал, что кто-то говорит о тревоге. Хиурки-пит послал Хаоке и Моки по сонару саней.
– Почему не сообщили мне?
Саппех умолк в затруднении. Секунду он казался слишком напуганным, чтобы ответить. Такката-Джим вздохнул и постарался говорить спокойнее.
– Ладно. Не ваша вина. Дальше.
С явным облегчением Саппех продолжил: