Хикахи тоже весело приоткрыла рот.
– Подожди минутку, Мастер Чудных Игрушек. Тогда я выйду с тобой. Работа отвлечёт нас от скрежета когтей галактов.
Соро Крат не ощутила ни скрежета, ни содроганий. Её корабль был защищён от пси-атак. О происходящем она впервые узнала от своей команды. Запись, поданную пила Куллалберрой, она взяла с лёгким интересом.
За время сражения они отследили много таких сигналов. Но с планеты они никогда не поступали. Всего несколько схваток состоялось на поверхности Китрупа.
В обычных обстоятельствах она просто скомандовала бы пуск торпеды и забыла о нём. Ожидаемый союз танду и теннанинцев против соро формировался у газового гиганта, и надо было работать над своими планами. Но кое-что в этом сигнале её заинтриговало.
– Определи точное происхождение сигнала по карте планеты, – велела она пила. – Включи точки падения всех вражеских кораблей.
– Их теп-перь будут десятки, а мест-тонахождение очень приб-близительно, – пролаял пила. Голос у него был высокий и резкий. Пасть открывалась на каждый слог, мохнатые реснички взлетали над маленькими чёрными глазками.
Крат не удостоила его взглядом.
– Когда соро вмешались и прикончили соглашение пила с киса, – прошипела она, – это было не затем, чтобы сделать вас Великими Старейшинами. Меня что, следует допрашивать, как человека, разбаловавшего своих шимпанзе?
Куллалберра задрожал и сейчас же поклонился. Потом убежал в дата-центр.
Крат довольно заурчала. Да, пила близки к совершенству. Заносчивые и покровительственные со своими клиентами и соседями, они торопятся услужить любой прихоти соро. Как прекрасно быть Великими Старейшинами!
Тут они в долгу перед людьми. За несколько веков они почти сменили тимбрими в роли пугал для несговорчивых клиентов. Люди символизируют всё, что есть плохого в либеральном возвышении. Когда Терру окончательно усмирят и люди будут «приняты» в должный статус клиентов, придётся искать новый дурной пример.
Крат подключилась к личной коммуникационной линии. Дисплей высветил изображение соро Притил, молодой командующей одним из кораблей флотилии.
– Да, Мать Флота, – Притил медленно и небрежно поклонилась. – Я слушаю.
Все языки Крат задёргались от непочтительности юной самки.
– Корабль шестнадцать не был усерден в бою, Притил.
– Это лишь одно из мнений, – Притил осматривала свой брачный коготь. Она чистила его прямо перед экраном – неделикатность, призванная подчеркнуть безразличие. Самки помоложе редко понимали, что настоящее оскорбление должно быть тонким и требует от жертвы времени для его осознания. Крат решила, что преподаст Притил этот урок.
– Тебе нужно время для ремонта. В следующем бою корабль шестнадцать будет почти бесполезен. Однако для него есть способ удостоиться чести и, может, взять добычу.
Притил взглянула уже с интересом.
– Да, Мать Флота?
– Мы приняли сигнал, который притворяется чем- то другим. Возможно, враг, вызывающий спасателей. Подозреваю, это и что-то ещё.
Запах интриги явно искушал Притил.
– Склоняюсь в послушании, о Мать эскадры.
Крат вздохнула – как это предсказуемо… Она знала, что молодые капитанши верят всем легендам о чутье Крат. Она знала: Притил попадётся.
«Тебе ещё многому надо научиться, – подумала она, – прежде чем ты сбросишь меня и займёшь моё место. Учение попортит шрамами твою юную шкурку. До того самого дня с удовольствием тебя поучу, дочь моя».
Джиллиан и Маканай смотрели на Такката-Джима и доктора Меца, вплывающих в палату. Их сопровождали три крупных и угрюмых стеноса в боевых экзоскелетах.
Уаттасети просвистел что-то неразборчиво-гневное и вырвался вперёд, чтобы вмешаться. Ассистенты Маканай сгрудились позади корабельного врача.
Джиллиан поймала взгляд Маканай. Вот и пришло время столкновения. Сейчас они поймут, казалось ли Маканай то, о чём она говорила. Джиллиан ещё надеялась, что у Такката-Джима и Меца были серьёзные причины так поступить, и что несчастье с Крайдайки – действительно случайность.
Маканай уже приняла решение. Акки, юный гардемарин-калафианец, не вернулся. Доктор взглянула на Такката-Джима, как на тигровую акулу. Выражение лица дельфина мало отличалось от акульего облика.
У Джиллиан было тайное оружие, но она поклялась не пользоваться им, кроме самой чрезвычайной ситуации. «Пусть они выложат свои карты, прежде чем мы выложим своего туза», – думала она. Первые моменты бывают опасны. Ей хватило времени быстро связаться с Ниссом из своего офиса, прежде чем бежать в госпиталь.
Здесь её положение может оказаться нелёгким, если она неверно оценит накал вспышки атавизма на «Броске». Наверное, лучше было бы иметь рядом Кипиру.
– Доктор Баскин! – Игнасио Мец подплыл не раньше, чем ухватился за поручень и пропустил вперёд одного из вооружённых стеносов. – Рад вас видеть, но почему вы не известили о прибытии?
– Серьёзное нарушение правил безопасности, доктор, – добавил Такката-Джим.
«Ах, вот как это будет, – подумала Джиллиан. – И они явно постараются сделать эту палку подлиннее, чтобы затолкать меня в карцер…»
– Ах, я же явилась на заседание совета корабля, джентльфины и джентльмены. Получила сообщение от доктора Маканай с приглашением вернуться для этого. Простите, если команда мостика затеряла мой ответ. Слышала, они там в большинстве неопытные новички…
Такката-Джим насупился. Возможно, она и посылала ответ, потерянный в суматохе на капитанском мостике.
– Сообщение Маканай тоже нарушило приказзз! А ваше возвращение полностью противоречит моим особым инструкциям.
Джиллиан изобразила удивление.
– Разве она не просто передала ваш вызов на корабельный совет? Правила ясны. Вы должны созывать заседание в течение двадцати четырёх часов после наступления смерти или неспособности капитана.
– К этому велась подготовка! Но в чрезвычайных случаях исполняющий обязанности капитана может не запрашивать мнение совета. Перед фактом прямого неповиновения приказу я имею полное пр-рраво…
Джиллиан напряглась. Все её приготовления окажутся бесполезными, если Такката-Джиму отказывает рассудок. Она могла прервать всё, прыгнув за вереницу кибердокторов на верхнем ярусе. Оттуда два шага до её офиса.
– …распорядит-тться задержать вас для допроса после окончания чрезвычайного положения.
Джиллиан взглянула на позы дельф-полицейских. Неужели им правда хочется причинить вред человеческому существу? Она считала их мимику и решила – вполне возможно.
Во рту пересохло, но она не показала этого.
– Вы неверно оценили свой статус, лейтенант, – осторожно ответила она. – Думаю, очень немногие фины команды удивились бы, узнав, что…
Слова застряли у неё в горле. Джиллиан ощутила озноб, пронзивший позвоночник; воздух словно заклубился и запульсировал вокруг неё. Она схватилась за поручень, чтобы устоять, когда глубокий рокот вдруг зазвучал в её собственной голове.
Все уставились на неё, удивлённые её поведением. Затем они ощутили то же.
Такката-Джим развернулся и крикнул:
– Пси-оружие! Маканай, линию связи с мостиком! Нас атакуют!
Фин-врач отскочила, поражённая скоростью, с которой Такката-Джим пролетел мимо. Джиллиан зажала уши, видя, как Мец повторяет её движение, – скрежет усилился. Охранники закрутились, бестолково свистя и выпучив глаза от страха.
«Остановить всё сейчас? – пыталась думать Джиллиан. – Но если это атака, надо оставить ссоры и объединить силы!»
– …некомпетентность! – кричал в комм Такката- Джим. – Что значит «где-то в тысяче миль»? Пеленговат-тть! Почему не работают активные сенсоры?..
– Подождите! – выкрикнула Джиллиан. Громко хлопнула в ладоши. Сквозь бурю эмоций прорвался её хохот. Такката-Джим продолжал торопливо рявкать на команду мостика, но остальные ошеломлённо уставились на неё.
Джиллиан смеялась. Шлепала по воде, хлопнула по ближнему киберврачу, ухватила Уатттсети за вздрогнувший бок. Даже Такката-Джим умолк, захваченный этим явно сумасшедшим приступом радости. Он смотрел на неё, забыв о панических докладах с мостика.
– Том! – кричала она во весь голос. – Говорила же, ты не умрёшь! Проклятье, люблю тебя, сукин ты… ты!
Фины смотрели на неё, выкатывая глаза тем сильнее, чем лучше понимали, о чём она кричала.
Она смеялась, а слёзы катились по её щекам.
– Том, – выговорила она едва слышно. – Я же сказала тебе, что ты не можешь умереть!
И вслепую, не видя, обняла того, кто стоял ближе.
Звуки доходили до Крайдайки, плывущего в невесомости.
Он будто слушал Бетховена или пытался до конца понять кита-горбача.
Кто-то оставил аудиоканал включённым – на случай, если он снова заговорит, – но не подумал, что канал работает в обе стороны. Слова из палаты проникали в резервуар-антиграв. Они дразнили, словно призраки смысла в великой симфонии, – намекали, что композитор уловил нечто, едва передаваемое нотами, к чему никогда не приблизится речь.
Такката-Джим всплескивал и бурчал. Отчётливые тона угрозы. Так же ясна осторожная предусмотрительность в голосе Джиллиан Баскин. Если бы он только мог понять слова! Но англик бы утрачен.
Крайдайки понимал, что корабль под угрозой, а он ничем не может помочь. Древние Боги ещё не отпустили его, двигаться ему тоже не позволяли. Им хотелось ещё многое ему показать, прежде чем он будет готов служить их целям.
Теперь Крайдайки одолевали периодические приступы ужаса – он тонул в битве с громадным спрутом, потом всплывал и отдыхал, чтобы снова погрузиться в хаос. Когда они тянули ВНИЗ, его снова захлёстывал водоворот идеоглифов и бурлящих снов, дробивших мышление инженера непрекращающим ощущением чужеродности.
Эта атака была бы невозможна, если бы уцелела его речь. Крайдайки горевал об утрате слова. Он слушал звуки разговора из внешнего мира, изо всех сил стараясь сосредоточиться на жутковато-знакомой музыке.
Вскоре он решил, что потеряно не всё. Некоторые слова узнавались – то одно, то другое. Самые простые, названия предметов и имена людей, связанные с ними действия.