«Ладно, пойдём под водой. Наверняка и это спорное решение. По крайней мере полюбуюсь пейзажем».
52Акки
Сын миноги-кровопийцы не отставал!
Акки вымотался. Во рту металлический привкус воды мешался с желчью из кардиального желудка, а он всё мчался на юго-восток. Отчаянно хотелось передохнуть, но он понимал, что не может позволить преследователю сократить дистанцию между ними.
Время от времени он ловил сигналы Кта-Джона, километрах в двух позади. Тёмный гигант-дельфин казался неутомимым. Его выдохи вставали высокими вертикальными столбами, как небольшие туманные ракеты, он безостановочно рассекал воду.
Дыхание Акки сбивалось, он чувствовал, что слабеет от голода. Ругательства из англика не удовлетворяли. Немного подбадривали звучные и непристойные напевы дельфиньего праймала.
Пока ему удавалось хотя бы немного опережать Кта- Джона. Но состав воды ухудшал гидродинамические свойства его кожи. Какие-то вещества вызывали аллергию. Кожа, всегда гладкая и упругая, стала зудящей и бугристой. Казалось, что он не плывёт в воде, а проталкивается сквозь густой сироп. «Интересно, – думал Акки, – почему никто не сообщал об этом? Неужели здешняя вода так влияет лишь на дельфинов Калафии?»
Вот ещё одна несправедливость из целой серии, тянущейся с момента, когда он покинул корабль.
Оторваться от Кта-Джона было не так легко, как казалось. Держа на юго-восток, Акки мог брать правее или левее, надеясь на помощь от команды Хикахи возле разбитого теннанинца, либо с острова от Тошио. Но всякий раз, как он пытался сменить курс, Кта-Джон начинал срезать угол. Акки не мог больше позволить себе терять преимущество.
Волна сфокусированного сонара догнала его. Каждый раз, когда это случалось, ему хотелось свернуться в клубок. Для дельфина было неестественно так долго спасаться от другого дельфина. В далёком прошлом юнца, рассердившего старшего, например, попытавшись совокупиться с самкой из гарема взрослого самца, могли поколотить или исцарапать. Но ненависть возникала крайне редко. Акки пришлось буквально задавить порыв остановиться и попробовать образумить Кта-Джона.
Что это могло дать? Гигант явно обезумел.
Преимущество в скорости терялось из-за загадочной чесотки. Обойти Кта-Джона глубиной было нечего и думать. Stenos bredanensis – пелагические дельфины: Кта- Джон перенырнёт любого из экипажа «Броска».
Когда он снова оглянулся, Кта-Джон подобрался почти на километр. Акки стонуще вздохнул и удвоил усилия.
Полоса холмов с зелёными вершинами вставала на горизонте, в четырёх-пяти километрах. Продержаться – ровно столько, чтобы доплыть до них!
53Моки
Моки гнал сани к югу на предельной скорости, трубя в сонар, как в боевой рог.
«…вызываю Хаоке, вызываю Моки. Говорит Хиуркипит. Отвечайте. Подтвердите приём!..»
Моки раздражённо замотал головой. Корабль снова пытается его достать. Моки включил передатчик саней и попытался говорить, как надо.
– Д-дда! Что нуж-жжно?
Пауза, потом:
– Моки, дай мне Хаоке.
Моки едва подавил смех.
– Ну, Хаоке… умер! Убит-тт врагом! Сейч-час преследую. Скажи Такката-Джиму, я его поймаю!
Англик Моки был едва понятен, но перейти на тринари он пока не смел. Можно было заговорить на праймале при всех, но он не был к этому готов.
Сонар-линк долго молчал. Моки уже надеялся, что его оставили в покое.
Когда они с Хаоке обнаружили пустые сани этой женщины, Баскин, медленно дрейфующие на малой скорости к западу, в нём наконец что-то треснуло. Вспыхнуло непонятное, но приподнятое состояние, порыв к деятельности, похожий на жестокий сон.
Возможно, им готовили засаду, или ему померещилось. Но когда всё кончилось, Хаоке был мёртв, а он, Моки, ни о чём не жалел.
Сонар затрещал.
– Хиурки-пит на связи, Моки. Ты уходишь из зоны доступа сазера, а мы ещё не можем польз-з-зоваться радио. У тебя два при-к-казза. Первый – перешли сонарограмму Кта-Джону, прик-к-каз возвращаться! Его задание отменено! Номер второй – после этого воз-з-з- вращайся сссам! Это прямой приказз.
Лампочки и точки больше ничего не значили для Моки. Значение имели только звукообразы, переданные сонаром саней. Усилившийся слух казался ему божественным даром, словно он сам один из Великих Сновидцев. Он видел себя огромным catodon’ом[8] кашалотом, владыкой глубин, преследующим добычу, панически скрывающуюся при малейшем намёке на его появление.
Недалеко к югу появился слабый сигнал саней, тех, за которыми он тогда гнался. Моки слышал – они близко.
Гораздо дальше и левее звучали два малых ритмичных сигнала, звук быстро плывущих китообразных. Должно быть, Кта-Джон и этот калафианский выскочка. Моки с радостью перехватил бы добычу под самым носом у Кта-Джона, но лучше подождать. Первый враг совсем близко.
– Моки, ты меня принял? Отвечай! У тебя приказзз! Ты должен!
Моки с отвращением щелкнул зубами. Он выключил сонар-линк посередине упрёков Хиурки-пита. Ему всё труднее становилось понимать этого мелкого офицерика. Он и стеносом-то никогда толком не был, вечно зубрил кининк с турсиопами да старался «улучшить себя».
Моки решил заняться этим типом после того, как управится с врагами вне корабля.
54Кипиру
Кипиру знал, что его преследуют. Он ожидал, что кого-нибудь за ним пошлют, чтобы не дать добраться до Хикахи.
Но его преследователь – идиот. По отдалённому завыванию двигателя было ясно, что сани гонят со скоростью, давно превысившей проектную. Чего этот тип хочет добиться? Кипиру оторвался настолько, что скоро должен был войти в зону приёма сонара теннанинской группы, прежде чем его настигнут. Ему надо было только чуть сдвинуть дроссель саней к красной черте.
Фин, гнавшийся за ним, просто исходил сонарным шумом, словно желал известить всех и каждого, что он здесь. Шум и скрежет этого имбецила мешал Кипиру связать воедино то, что присходило на юго-востоке. Сосредоточившись, Кипиру попытался отсеять помехи сзади.
Два дельфина, один почти выдохшийся, другой мощный и решительный, яростно плыли к скоплению сонарных теней за пятьдесят километров отсюда.
Что происходит? Кто за кем гонится?
Кипиру вслушивался так напряжённо, что едва успел вернуться в реальность, резко свернув, чтобы не врезаться в высокую подводную гору. Её массив мгновенно отрезал его от связи.
* Берегись камней,
Дитя турсиоп! *
Он поразвлекался с рифмами, потом перешёл на хайку тринари.
* Эхо берегов,
Словно перья плывущие,
Сброшенные пеликанами! *
Кипиру пристыдил себя. Дельфины считаются отличными лоцманами – потому-то сотню лет назад они и получили первый звёздный корабль, – а его считали лучшим среди них. Неужели сорок узлов под водой труднее, чем пятидесятикратная скорость света в «кротовой норе»?
Его постукивающие сани вышли из тени горы на открытую воду. С востока опять доносилось слабое эхо мчавшихся китообразных.
Кипиру напрягся. Да, преследователь был стеносом, и крупным. Странный поисковый сонар…
А тот, что впереди…
«Это же Акки, – подумал он. – Мальчик в беде. В большой беде».
Он едва не оглох от сонарного взрыва, когда гнавшиеся за ним сани поймали его прямо в поисковый луч. Кипиру прощёлкал глиф-ругательство и потряс головой, прогоняя глухоту, а заодно искушение повернуть и задать этому мастурбатору.
Кипиру просто разрывался. Строго говоря, он обязан доставить послание Хикахи. Однако всё в нём протестовало против того, чтобы бросить гардемарина в беде. Похоже, мальчик измучен. Преследователь явно догонял его.
Но если он свернёт на восток, его собственный преследователь получит шанс…
Но тогда он тоже собьёт Кта-Джона, заставив его повернуть.
Это не к лицу земнорождённому офицеру. Это несовместимо с кининком. Но он не может принять логичное решение.
Был бы здесь кто-нибудь из его далёких пра-праправнуков, зрелый и логически стойкий дельфин, который подсказал бы своему грубому, полуживотному предку, что делать…
Кипиру вздохнул. «Кто сказал, что мне позволят иметь праправнуков?»
В конце концов он решил быть честным с собой, и, заложив вираж, повёл сани влево, и сдвинул дроссель ещё на одно деление к красной черте.
55Чарльз Дарт
Один из двух землян в каюте – человек – рылся в ящиках шкафа и, не глядя, швырял вещи в распахнутый чемодан, стоявший на кровати. Шимпанзе говорил, а он слушал.
– …а зонд уже опустился на два километра. Радиоактивность быстро поднимается, температура тоже. Не уверен, что он продержится больше нескольких сотен метров, но шахта всё не кончается! Однако у меня теперь нет сомнений, что там есть отходы, брошенные высокотехнологичной расой, и совсем недавно! Лишь несколько столетий назад!
– Очень, очень интересно, доктор Дарт. – Игнасио Мец старался не показать своего раздражения. С шимпами нужно терпение, а с Чарльзом Дартом особенно. Кроме того, трудно собираться, когда шимпанзе вертится рядом, взобравшись на спинку твоего кресла в твоей же каюте.
Дарт продолжал, не слушая:
– Если я и оценил Тошио, как бы бесполезен этот мальчик не был, то лишь за работу с этим мерзким дельфином, лингвистом Сах’отом. Я ведь получал замечательные данные, пока не рванула эта проклятая бомба Томаса Орли и Сах’от не понёс чушь про «голоса снизу». Паршивый чокнутый фин!..
Мец разбирал свои вещи. «А где мой синий земной костюм? Ах да, уже положил. Так, смотрим дальше. Дубликаты всех записей уже в катере. Что ещё?..»
– Вы слышите, доктор Мец?
– Гм-м-м… – Он поспешно оглянулся. – Простите, доктор Дарт. Все эти неожиданные перемены и прочее. Уверен, вы понимаете. Что вы говорили?