121Галакты
Гребень Буоулта шёл складками от возбуждения. Перед ним разворачивался «Пламя Крондорфа», изувеченный, но гордый. Он считал старый корабль погибшим в первые дни битвы вместе с его командиром, бароном Ибремсевом. Буоулту не терпелось увидеть старого боевого товарища.
– Ответа всё нет? – спросил он у связиста.
– Нет, командир. Корабль молчит. Возможно, именно сейчас они перенесли смертельный удар… Подождите! Что-то есть! Сигнальный фонарь, текст открытый, некодированный. Сигналят из иллюминатора!
Буоулт взволнованно наклонился.
– Что они говорят? Просят помощи?
Связист сидел перед монитором, глядя на мигающий огонёк и делая записи.
– Всё оружие и средства связи уничтожены, – читал он. – Системы жизнеобеспечения и вспомогательные двигатели пока работают… Земляне впереди, их преследуют несколько уцелевших… Мы выходим… удачной охоты… «Пламя Крондорфа», конец связи.
Буоулта сообщение несколько озадачило. Почему Ибремсев выходит из боя, когда может ещё преследовать врага и, по крайней мере, вызвать огонь на себя? Возможно, он делает бравую мину, чтобы не задерживать их. Буоулт уже собрался настоять на посылке спасателей, когда связист заговорил снова.
– Командир! От водной планеты идёт группа! Около десяти кораблей! Сканирую соро и танду!
Гребень Буоулта мгновенно опустился. Он собирался уйти, последний из союзов еретиков.
– У нас единственный шанс! Настичь беглецов немедля! Мы справимся с уцелевшими, когда они одолеют землян, и уйдём, опередив танду и соро!
Когда корабль устремился вперёд, он приказал отправить на «Пламя Крондорфа» сообщение:
– Да пребудут с вами Великие Духи.
122«Бросок»
– Всё это время вы прятали от нас такой совершенный компьютер, – заметила Тшут.
Джиллиан улыбнулась.
– На самом деле он принадлежит Тому.
Фины рассудительно кивнули. Объяснение достаточное.
Джиллиан поблагодарила Нисса за срочный перевод на теннанинский. Ей ответил бесплотный голос из облака искорок, вспыхивающих и танцующих среди пузырьков в рабочей воде.
– Ну, что я ещё мог, Джиллиан Баскин. Вы, несколько заблудившихся землян, навлекая на себя всяческие беды, сумели аккумулировать больше сведений, чем мои хозяева за последнюю тысячу лет. Уроки возвышения выгодны тимбрими, которые всегда жаждут учиться – даже у волчат.
Голос смолк и искорки погасли, прежде чем Джиллиан смогла ответить.
– Группа сигнальщиков вернулась от иллюминатора, Джиллиан, – сказала Тшут. – Теннанинцы кинулись в погоню за нашими призраками, но они вернутся. Чт-т-то теперь?
Джиллиан потряхивало из-за адреналина в крови. После этого момента она не планировала ничего. Сейчас ей отчаянно хотелось одного. Оставалась одна цель во всей вселенной.
– Китруп, – прошептала она.
Джиллиан встряхнулась.
– Китруп? – Она смотрела на Тшут, зная ответ и надеясь, что он будет другим.
Тшут покачала гладкой головой.
– Вокруг Китрупа на орбите большой флот, Джиллиан. Никаких сражений. Должно быть, это и есть победитель в большой войне. Ещё одна группа быс-с-стро летит сюда. Большая. Нам не нужно, чтобы они подошли так близко и раскрыли наш камуфляж.
Джиллиан кивнула. Голос не подчинялся, но она сделала усилие.
– Север, – сказала она. – Веди нас на север, Тшут… к точке перехода. Полная скорость. Подойдём ближе, сбросим «Троянского Конька» и уберёмся отсюда к Ифни-чёрту-дьяволу в ад… со всем прахом, который завоевали.
Дельфины вернулись к пультам. Рокот двигателей быстро усиливался.
Джиллиан отплыла в тёмный угол прозрачного купола, к прорези-щели в броне теннанинца, откуда могла смотреть на звёзды.
«Бросок» наращивал скорость.
123Галакты
Отряд соро и танду настигал растянувшихся беглецов. – Госпожа, подбитый теннанинский корабль входит в пределы пункта перехода на траектории вылета.
Крат заворочалась на своей подушке и рыкнула:
– Ну и что? Подбитые корабли покидают поле битвы. Все стараются эвакуировать своих раненых. Зачем ты тревожишь меня, когда мы почти догнали своё?
Маленький офицер-пила засеменил в свою секцию слежения. Крат пригнулась к передним экранам.
Небольшая группа теннанинских кораблей держится впереди. Дальше, на пределе разрешения, искорки неопределимых боёв показывали, что остатки флота по-прежнему сражаются, даже догоняя добычу.
«Что если они ошиблись? – подумала Крат. – Мы охотимся на теннанинцев, преследующих остатки флота, который преследует… кого? Эти дураки могут гоняться друг за другом!»
«Ерунда. Половина флота соро и танду летит над Китрупом, так что земляне в любом случае попали в ловушку».
«Позже мы разберёмся и с танду, – подумала она, – и встретимся с Древними сами».
– Госпожа! – пронзительно крикнул пила из секции обнаружения. – Передача от пункта перехода!
– Будешь дёргать меня мелочами… – прорычала она, угрожающе разгибая свой брачный коготь.
Клиент прервал её! Клиент осмелился прервать её!
– Госпожа! Это земной корабль! Они нас надули! Они нас провели! Они…
– Покажи! – прошипела Крат. – Не может быть! Покажи немедленно!
Пила нырнул в свою секцию. На главном экране Крат появилась голограмма человека и нескольких дельфинов. По очертаниям тела Крат видела, что это самка, вероятно, их предводитель.
– …тупые твари, недостойные звания разумных. Глупые предразумные воспитанники заблуждавшихся хозяев! Мы ускользнули от всей вашей военной мощи, мы смеёмся над вашей неуклюжестью! Ускользнули, как всегда ускользали, вы, унылые ничтожества! И теперь мы настолько вас опередили, что вам никогда нас не догнать! Какое ещё нужно доказательство, что Прародители предпочитают нас? Какое…
Насмешки продолжались. Разъярённая Крат слушала и не могла не наслаждаться артистичностью обличения.
«А эти люди куда лучше, чем я думала. Оскорбления их многословны и напыщенны, хотя по-своему талантливы. Они заслуживают почётной, медленной смерти».
– Госпожа! Наши танду меняют курс. Остальные их корабли покинули Китруп и направляются к точке перехода!
Крат в отчаянии зашипела:
– За ними! Сейчас же! Мы преследовали их по всему космосу. Охота продолжается!
Экипаж покорно вернулся к своим обязанностям. Земной корабль получил шанс уйти.
В любом случае погоня будет долгой.
Крат осознала, что добраться домой ко времени спаривания не сумеет. Ей останется умереть здесь.
Человек на ЕЁ экране продолжал насмехаться НАД НИМИ.
– Библиотекарь! – позвала она. – Я не понимаю некоторые слова. Что значит эта фраза – «тю-тю, тютю» – на этом волчьем языке?
124Том Орли
Скрестив ноги, он сидел на мате, сплетёном из водорослей, в тени разбитого корпуса, и слушал рокот соседнего вулкана. Думал о спасении, под бесконечное шуршание водорослей, находя в нём свою красоту. Шелестящий, меняющийся ритм уводил в преддверие медитации. На мате, как центр мандалы, перед ним лежала информационная бомба, которую он так и не задействовал. Контейнер сверкал в лучах солнца: первый ясный день на севере Китрупа за многие недели. Поверхность ободрана, но всё равно блестит.
«Ну, где ты сейчас?»
Плот мягко покачивался на восходящих волнах. Он плыл в своём трансе сквозь уровни сознания, как старик, лениво копающийся на чердаке; как бродяга прежних времён, с лёгким любопытством поглядывающий в щели стенок товарного вагона.
«Где ты теперь, любовь моя?»
Он припомнил японскую хайку восемнадцатого столетия – великого поэта Ёса Бусона:
Глядя на мутные отражения во вмятинах корпуса бомбы, прислушивался к звукам плоских джунглей, суете мелких зверьков, шуму ветра во влажной листве.
«Где та моя часть, что ушла?»
Прислушиваясь к медленному пульсу мира-океана, Том вглядывался в рисунки металла, и скоро в них ему представилось изображение.
Тупая, грузная, клинообразная фигура приблизилась к месту небытия, сияющему в глухой черноте космоса. Том смотрел, как раскололся неуклюжий клин. Толстый панцирь медленно отходил, словно пробитая птенцом скорлупа насиженного яйца. Осколки улетели, и остался стройный гладкий цилиндр, немного похожий на гусеницу. Вокруг него засветился нимб – утолщающаяся вероятностная оболочка, уплотняющаяся на глазах.
«Нет, не иллюзия, – решил он. – Не может быть иллюзией».
Он раскрылся изображению, принял его в себя. И уловил мысль, взлетевшую к нему из этой гусеницы.
Треснувшие и плохо заживавшие губы саднили, складываясь в улыбку. Ещё одна хайку Бусона. Её послание яснее ясного – в таких-то обстоятельствах. Каким-то образом она услышала его и ответила так же.
– Джилл! – Он тянулся изо всех сил.
Гусеница, оплетённая коконом стасиса, приблизилась к огромной дыре в пространстве. Падая вперёд, к тому не-месту в пустоте, стала прозрачной в падении, исчезла.
Том долго сидел без движения, глядя, как неспешно меняются отражения на металлическом шаре с проходившим утром.
Наконец он решил, что не нанесёт себе или вселенной особого вреда, если начнёт думать и о том, как выжить.