Крат глухо рыкнула.
Начав говорить, командующая флотом соро вдруг ощутила мощные толчки изнутри – накал эмоций сделал своё дело. Крат захрипела, извиваясь на влетуровых подушках, а паха тут же сбежал. Наконец Крат облегчённо взревела. Через мгновение она выгнулась и отложила яйцо.
Забыв на время о войне и наказаниях, она подняла его. Инстинкт, уцелевший и спустя два миллиона лет, когда робкие хулы возвысили их расу, откликнулся на запах феромонов и заставил её вылизать родовую слизь из каждой дыхательной микротрещинки, усеивавших кожистое яйцо.
Лизнув несколько лишних раз, Крат продлила удовольствие. Потом тот же неподавленный материнский инстинкт позвал её убаюкать яйцо.
7Тошио
Конечно, корабль был тут. Во всех его снах, начиная с девяти лет, появлялись корабли. Поначалу из пластали и джаббера, скользящие под парусами сквозь проливы и архипелаги Калафии, а потом – космические. Тошио снились корабли всех классов, даже те, что принадлежали могущественным галактическим патронам и которые он мечтал когда-нибудь увидеть.
А сейчас ему снилась только шлюпка.
Маленькая человеко-дельфинья колония его родного мира посылает их с Акки в море на гребной шлюпке. Значок калафианской Академии сверкает в лучах Альфы. Прекрасное начало благоуханного дня.
Но скоро погода ухудшается, небо и море теперь одного цвета – тёмной воды. Море мрачнеет, потом становится чёрным и вдруг превращается в космический вакуум, а кругом вспыхивают звёзды.
«Воздух, – встревожился он. – У них с Акки нет скафандров. В вакууме нельзя дышать!»
Он уже начинает поворот, когда видит, кто их преследует. Галакты всех форм и окраски, с длинными жилистыми руками или крохотными цепкими когтями, но что ещё хуже, все неотступно гребут к нему. Гладкие носы их лодок сверкают, как звёзды.
– Чего вам? – кричит он, изо всех сил гребя к берегу. (Неужели лодку выпустили без мотора?)
– Кто твой господин? – Они кричат на тысяче языков. – Это Он рядом с тобой?
– Акки-фин! Фины – наши клиенты! Мы возвысили их и освободили!
– Тогда они свободны, – отвечают галакты, приближаясь. – А кто возвысил вас? Кто освободил тебя?
– Я не знаю! – вопит он. – Может, мы сами… – И гребёт всё отчаяннее, а галакты хохочут. Изо всех сил он старается вдохнуть в жёстком вакууме. – Отстаньте! Дайте мне вернуться!
Неожиданно впереди возникает какой-то флот. Его корабли больше лун – больше самих звёзд. Тёмные и безмолвные, они вызывают страх даже у галактов.
Затем флагман древних сфероидов начинает раскрываться. Но Тошио замечает, что Акки рядом нет. Лодка исчезла. Исчезли и галакты.
Он хочет закричать, но воздух надо беречь.
Резкий свист привёл его в себя на мучительное и обескураживающее мгновение. Тошио сел слишком резко – он ощутил, как закачались сани. Глаза с трудом различали горизонт, но в лицо ударил сильный свежий бриз. Ноздри обрадовались запахам Китрупа.
– Самое время, Бегун-по-Ступенькам. Мы уже начали опасаться.
Тошио огляделся; Хикахи плыла рядом, одним глазом следя за ним.
– Как ты, Остроглазый?
– Да, вроде… вроде, ничего.
– Тогда чини свой шланг. Его перекусили, чтобы ты мог дышать.
Тошио пощупал край ровного среза – как ножом. Потом увидел, что его руки аккуратно забинтованы.
– Кто ещё ранен? – спросил он, ища в набедренном кармане ремонтный набор.
– Пара-другая ожогов. Славно подрались, особенно когда поняли, что ты жив. Спасибо, что сообщил о Ссассии. Мы бы туда не сунулись, если бы ты не попался. Сейчас её высвобождают.
Тошио понимал, что должен благодарить Хикахи: его промах с её помощью выглядел чуть ли не подвигом. Вообще-то его следовало отчитать за то, что он бездумно оторвался от группы и едва не погиб.
– Похоже, Фит-пита не нашли?
– Ни единого следа.
Солнце Китрупа медленно плыло к точке, соответствующей четырём часам земного дня. Низкие облака собирались на востоке. Спокойная прежде вода пошла мелкой рябью. – Похоже, собирается лёгкий шторм, – сказала Хикахи. – Вряд ли разумно прислушиваться к земным инстинктам на чужой планете, но вроде не стоит опасаться…
Тошио вгляделся. Что там, на юге? Он прищурился.
Вот опять – вспышка. Ещё. И ещё. Две, почти без паузы, почти незаметные в блеске моря.
– И давно это там? – он показал на юг.
– Ты о чём, Тошио?
– Вспышки. Молнии, нет?
Глаза дельфы расширились, пасть слегка искривилась. Заработав плавниками, она привстала в воде и вгляделась поочерёдно правым и левым глазом.
– Ничего не вижу, Зоркий. Скажи мне, что ты видишь.
– Вспышки, разноцветные. Огни. Очень много… – Тошио прекратил соединять края кислородного шланга. Он смотрел вдаль, стараясь припомнить.
– Хикахи, – медленно проговорил он. – Кажется, когда я дрался с водорослями, Акки вызывал меня. Ваш приёмник ничего не засёк?
– Мой – ничего, Тошио. Ты ведь знаешь – мы, фины, плохо управляемся с абстрактными мыслями во время схватки. Поссстарайся вспомнить, что он ссказал.
Тошио потёр лоб. Думать о драке с хищной травой совсем не хотелось. Кошмарное месиво – звуки, крики, краски…
– Вроде бы… он говорил что-то о соблюдении радиомолчания, о возвращении… что-то о космическом бое?..
Хикахи стонуще свистнула и ударом плавников нырнула назад. Тут же выпрыгнула, молотя хвостом.
* Собраться
Повернуть
* Всем наверх! *
Паршивый тринари. Тонкостей дельфиньего праймала Тошио, понятно, не разбирал. Но его и так зазнобило. Вот уж Хикахи при нём никогда бы не перешла на праймал. Заканчивая обматывать шланг, он с досадой понял: его невнимательность может всем очень дорого стоить.
Защёлкнув щиток шлема, Тошио хлопнул по клапану регулировки плавучести саней, одновременно считывая показания индикаторов шлема. Пробежал список готовности к погружению со скоростью, свойственной лишь четвёртому поколению калафианских колонистов.
Нос саней медленно опускался, когда море справа взорвалось. Семеро дельфов взлетели вверх в пене и фонтанах выдохов.
– С-с-Ссассия принайтована к твоей корме, Тошио. Можешь поработать ножкой? – спросил Кипиру. – Потом будешь сочинять мелодийки.
Тошио поморщился. Как Кипиру может безоглядно драться за жизнь того, кого презирает?
Он помнил, что Кипиру первым ворвался в гущу водорослей, помнил его отчаянный взгляд и радость при виде саней. Однако теперь он снова жёсток и насмешлив.
Вспышка полыхнула с востока, осветив всё небо. Дельфины хором вскрикнули и нырнули – Кипиру остался рядом с Тошио, – а восток изрыгал пламя в вечеревшее небо.
Наконец сани ушли под воду, но в последний миг Тошио и Кипиру увидели громовую битву гигантов.
Прямо на них рушился огромный наконечник стрелы – космический корабль, пробитый и пылающий. Багровые потоки дыма били из проломленных бортов, и их сносило в узкую ударную зону его сверхзвукового пикирования. Ударная волна сотрясала даже защитные поля гиганта, гравиплазменные снаряды рвались с чудовищной перегрузкой.
Два огромных якоря, истребители, неслись за ним на дистанции в четыре корпуса. Каждый трилистник метнул поток разогнанной антиматерии, дважды поразив свою цель мощными разрывами.
Тошио ушёл на пять метров, когда его достал звуковой удар. Сани перевернуло и закрутило, гром был как от рухнувшего небоскрёба. Вода мгновенно превратилась в бурлящий водоворот пены и трупов. Пытаясь совладать с санями, Тошио благодарил Бесконечность-Ифни за то, что успел погрузиться. При Моргране он видел, как умирают корабли. Но издали.
Грохот наконец снизился до долгого глухого рокота. Сани удалось выровнять.
Тело Ссассии оставалось привязанным к корме. Остальные фины, от испуга или из осторожности не всплывая, по очереди дышали из небольших воздушных полостей под самым днищем. Для этого Тошио должен был ровно держать сани, что в бурлящей воде нелегко. Но он делал всё, не задумываясь.
Сейчас они были над западным склоном большого холма из серого металла. Его покрывали редкие полосы водорослей. Не похоже на траву-душительницу, но здесь не было гарантий.
Тошио всё меньше здесь нравилось. Его тянуло домой, где все опасности наперечёт и легко одолеваются – ядовитые мхи, островные черепахи и прочее – и никаких ити.
– Что у тебя? – спросила проплывавшая мимо Хикахи. От дельф-лейтенанта исходило спокойствие.
– Я в порядке, – просипел он. – Хорошо, что не стал тянуть с сообщением о радиограмме Акки. Вы вправе всыпать мне.
– Глупости. Возвращаемся. Брукида выдохся, я пристегнула его под воздушным карманом. Держись впереди с разведчиками. Мы идём следом. Поех-хали!
– Слушаюсь, сэр. – Тошио определил курс и запустил двигатель. Винты зажужжали, и сани набрали скорость. Несколько лучших пловцов пошли по бокам, склон холма медленно отступал вправо.
На старт у них ушло меньше пяти минут. И не успели они отойти, как обрушилось цунами.
Волна была некрупной, первой из кругов, разошедшихся от точки, куда рухнул камушек с небес. Просто камушек был звездолётом длиной с полкилометра и врезался в воду на сверхзвуке, всего в пятидесяти километрах отсюда. Волна швырнула сани вверх дном и в сторону, едва не сдёрнув с них юношу. Туча донного мусора, вырванных растений, мёртвой и живой рыбы взвилась вокруг, будто комья земли в торнадо. Рёв разрывал перепонки.
Тошио что есть сил вцепился в штурвал. Несмотря на жуткое давление, он сумел поднять сани и направить их против волны. Вовремя выскользнув из нисходящего потока, он повёл маленькое судно туда, куда летела волна. К востоку.
Тёмно-серая тень пронеслась слева. Краем глаза он опознал Кипиру, пытавшегося держаться в бурлящем течении. Дельф неразборчиво свистнул что-то на тринари и исчез.
Тошио вёл какой-то инстинкт. Не лишним был и экран сонара с рябью помех, но сохранивший в памяти беглые очертания дна, такие чёткие секунды назад. Изо всех сил Тошио вёл сани левым галсом.