ательному исчезновению. Вы называете это прерывистостью, что одно и то же.
— Вы только что слышали, что нет никакого эквивалента.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вы сами запутались в своей хитрости.
— Фанни Мей, — спросил Мак-Кей. — А имеют ли действия Млисс Эбнис последствия….
— Мы связаны договором, — ответил калебан.
— Видите! — с триумфом воскликнула Эбнис. — Фанни Мей считает себя связанной договором, и вы вмешиваетесь в дело, которое вас совсем не касается. — Она сделала знак кому-то, находящемуся в туманном отверстии прыжковой двери. Мак-Кею не было видно, кто это был.
Внезапно отверстие стало вдвое шире. Эбнис отступила с сторону. В поле зрения Мак-Кея остались половина ее лица и один глаз. На заднем плане теперь была видна большая группа зрителей. К гигантскому “половнику” из прыжковой двери выбежала характерная фигура паленки. Сотни крошечных ножек несли его массивное тело. Из передней части снабженного круглыми глазами корпуса выступала единственная рука, в двупалой ладони был зажат бич. Рука просунулась через отверстие прыжковой двери, без усилия таща за собой бич, взмахнула им в воздухе и ударила. Бич хлестнул “половник”.
Кристаллический рой флюоресцирующих зеленых искр захлестнул всю видимую часть калебана. В следующий момент этот фейерверк вспыхнул каскадом света, потом потух.
Из отверстия донесся стон экстаза.
Мак-Кей тщетно пытался совладать с поднимающейся в нем волной холодной ярости, потом прыгнул вперед, решительно схватил бич и рванул его. Прыжковая дверь тотчас же закрылась, и отрезанная рука паленки вместе с бичом упала на пол помещения. Рука вздрагивала и извивалась, как змея, но ее движения становились все медленнее и медленнее. Потом она замерла окончательно.
— Фанни Мей? — сказал Мак-Кей.
— Да?
— Бич ударил вас?
— Объясните, что такое “ударил”?
— Повлиял ли бич на вашу субстанцию?
— Что-то в этом роде.
Мак-Кей подошел поближе к “половнику”.
— Опишите ваши ощущения.
— У вас нет для этого подходящих понятий.
— Попытайтесь.
— Я вдохнула вещество бича, выдохнув собственное вещество.
— Хорошо. Вы можете описать реакцию, вашу психологическую реакцию?
— Нет общих психологических понятий.
— Но какая-то реакция есть, черт побери!
— Бич несовместим с гааск.
— С чем?
— Нет общих понятий.
— Что значил рой зеленых искр, возникший, когда бич ударил вас?
— Объясните, что такое “рой зеленых искр”. Мак-Кей попытался описать, что он видел.
— Вы наблюдали этот феномен? — спросил калебан.
— Я видел это.
— Невероятно!
Мак-Кей заколебался, когда ему в голову пришла странная мысль. Может быть, мы для калебана так же невещественны, как и он для нас? Он задал вопрос.
— Все формы жизни обладают субстанцией, соответствующей их квантовому существованию, — ответил калебан.
— Но вы видите нашу субстанцию, когда смотрите на нас?
— Затруднение. Ваши товарищи по виду уже задавали этот вопрос. Нет никакого определенного ответа.
Мак-Кей вздохнул.
— Попытаемся как-нибудь иначе, — сказал он. — Имеется место, куда вы можете перенестись вместе со своим… своим домом и где Млисс Эбнис не сможет вас настигнуть?
— Отступление возможно.
— Ну, тогда сделайте это!
— Не могу.
— Почему не можете?
— Договор запрещает это.
— Да нарушьте же этот проклятый договор!
— Нечестность действий вызовет окончательное исчезновение всех мыслящих существ на этом уровне.
Мак-Кей воздел свои руки в жесте отчаяния и почувствовал, как во время этого движения дрожь прошла по телу, а в гипофизе взорвался сигнал дальней связи. Начало поступать сообщение, и он осознал, что его тело впало в транс и что он стоит тут, бормоча и клохча; а по его телу пробегает мелкая дрожь.
Но на этот раз он не рассердился на вызов.
— Говорит Гайчел Сайкер, — сказал абонент.
Мак-Кей представил себе сидящего в кресле у удобного письменного стола шефа поискового отдела, проворного маленького лаклака, вспомнил, как выглядит их боевой предводитель, его изможденное лицо, как его массирует великолепное кресло-робот, как он вызывает своих лакеев одним нажатием кнопки…
— Нашли время для вызова, — сказал Мак-Кей.
— Я вам чем-то помешал?
— Конечно, вы давно уже должны были получить сообщение Фурунео…
— Что за сообщение?
Мак-Кей озадаченно замолк. Никакого сообщения от Фурунео?
— Фурунео давно ушел, чтобы…
— Я вызываю вас, — нетерпеливо сказал Сайкер, — потому что не получил от вас никакого сообщения. Люди Фурунео уже обеспокоены. Откуда должен был прийти Фурунео и как?
Мак-Кея озарило. Он спросил:
— Где родился Фурунео?
— На Ланбае. А почему вы это спрашиваете?
— Я думаю, что мы отыщем его там. Калебан с помощью своей зейе-системы отправил его домой. Если он сам не свяжется с вами, тогда пошлите за ним. Он должен…
— На Ламбае только три тапризиота и одна прыжковая дверь. Это окраинная планета, словно специально созданная для отшельников…
— Это объясняет задержку сообщения. Теперь: ситуация здесь выглядит следующим образом… — Мак-Кей стал объяснять проблему своему собеседнику.
— Вы думаете, это связано с окончательным исчезновением калебанов? — прервал его тот.
— Получается так. Все данные говорят за это.
— Ну, может быть, но…
— Можем ли мы позволить себе ваше “может быть”, Сайкер?
— Лучше подключить к этому делу полицию.
— Мне кажется, Эбнис надеется, что именно так мы и сделаем.
— Почему?
— Кто напишет донос?
Тишина.
— Вы понимаете, что я имею в виду? — настаивал Мак-Кей.
— Что вы вбили себе в голову, Мак-Кей?
— Нам во что бы то ни стало надо сохранить калебана. Но если мы поступим по закону, это уже не будет играть никакой роли, не так ли?
— Я предлагаю, — сказал Сайкер, — известить самых высших чинов полиции — и только для консультации. Согласны?
— Не возражаю. Поговорите с Бильдуном. Для меня из всего этого важно, чтобы вы созвали заседание директората и провели срочный инструктаж всех агентов Бюро. Они все время должны держать калебанов в поле зрения и наблюдать за расой паленков, а самое главное, они должны разузнать, где находится Млисс Эбнис.
— Этого мы не сможем сделать. Сами знаете.
— Мы должны это сделать.
— Когда вы возьметесь за этот заказ, вы получите подробные обоснования, почему мы не…
— Проявлять скромность — это не значит ничего не предпринимать, — сказал Мак-Кей. — Если вы так думаете, то из ваших рук ускользнет величайшее в вашей жизни предприятие.
— Мак-Кей, я не могу верить…
— Заканчивайте разговор, Сайкер, — сказал Мак-Кей. — Я обращусь прямо к Бильдуну.
Молчание.
— Прервите связь! — приказал Мак-Кей.
— Не нужно.
— Действительно не нужно?
— Я сейчас же отправлю наших агентов на поиски Млисс Эбнис. Я понимаю вашу аргументацию. Если мы согласимся, что…
— Мы согласимся, — сказал Мак-Кей.
— Приказ, конечно, будет выдан от вашего имени, — сказал Сайкер.
— Как всегда, стараетесь остаться в стороне? — спросил Мак-Кей.
— Пошлите агентов на Стедион, чтобы разведать все, что касается косметологов. Она была там, и совсем недавно. Я также ищу место, где она взяла бич, которым…
— Бич?
— Я только что был свидетелем бичевания. Эбнис закрыла прыжковую дверь, хотя паленка все еще протягивал руку сквозь ее отверстие. И ему напрочь отрезало эту руку. Паленка отрастит новую руку, или она сможет нанять нового паленку, но рука и бич могут послужить отправной точкой. Я знаю, что паленки не имеют генетической картотеки, где мы могли бы сравнить пробы ткани, но в данный момент у нас нет ничего лучшего.
— Я понимаю. Вы все это… видели все происшедшее?
— Я к этому и клоню.
— Не лучше ли вам самому явиться сюда и надиктовать ваше сообщение на ленту?
— Это я предоставляю вам. Я не думаю, что в ближайшее время смогу появиться в Централи.
— Гиими. Я понимаю, что вы имеете в виду. Вы хотите своим постоянным присутствием связать ей руки.
— Или я сильно ошибаюсь. Ну, теперь перейдем к тому, что я видел: когда она открыла дверь, я мог разглядеть кое-что на заднем плане, словно в окне. Когда я заглянул туда, там был дневной свет. Покрытое облаками небо.
— Покрытое облаками?
— Да, но почему вы спрашиваете?
— Здесь после полудня все время было облачно.
— Но вы же не думаете, что Эбнис была… нет, конечно, нет.
— Вероятно, нет, но мы должны искать ее. С ее бешеными деньгами никогда не знаешь, что она еще может купить.
— Да… Ну, а паленка… На его панцире смешной узор: треугольник, точки, красная и оранжевая, и все это обведено полосой или каймой желтого цвета.
— Родовой знак, — сказал Сайкер.
— Да, но какого рода паленки?
— Хорошо. Мы это выясним. Что еще?
— Во время бичевания на заднем плане была видна группа существ. Я видел одного прайлинга, пару соборайпсов и двух молодых юношей…
— Это похоже на обычную толпу паразитов. Вы узнали кого-нибудь из них?
— Я не смогу назвать кого-нибудь из них по имени. Не среди них был один пан спехи, и у него был шрам на лбу.
— В самом деле?
— Я знаю только, что видел шрам. Удаление эго-органа.
— Это против всех законов пан спехи, моральных, этических и…
— Шрам был пурпурным, — сказал Мак-Кей.
— И он выставлял его на всеобщее обозрение? Никакого грима или еще чего-нибудь, чтобы скрыть его?
— Ничего. Если я прав, это значит, что он — единственный пан спехи в этой группе. Если бы был еще один, он тотчас бы убил его.
— Что вам еще запомнилось?
— Была еще пара мужчин в зеленых комбинезонах, которая стояла на заднем плане.
— Личная охрана Эбнис. — Я тоже так подумал.
— Довольно большое сборище, — сказал Сайкер.
— Да. Нелегко, столкнувшись с таким окружением, не вызвать против себя его гнева, а, наоборот, объединить его.