Они стояли, прижавшись друг к другу, и в смятении слушали, как разгорается в их крови жар. Грудь Билли неровно вздымалась под маленьким черным платьем, глаза блестели, словно черные агаты. Рой не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Он не сумел бы объяснить, почему он так счастлив, но то, что он счастлив, было несомненно.
Оркестр играл попурри из мелодий восьмидесятых, и Билли нервно поёжилась. Рой заглянул ей в лицо.
– Что-то не так?
– Да нет. Я ненавижу танцы. У меня нет чувства ритма. А эта музыка так и тянет всех подрыгаться.
– Обещаю, что не стану заставлять тебя… Ах черт! Билли, скорее смотри на меня так, будто я единственный мужчина на земле и в этом зале.
– Это как это?
– А я откуда знаю? На меня еще никогда так не смотрели. Но в нашу сторону направляются трое с камерами, и я надеюсь, хоть что-то их остановит.
– Только не мой взгляд. Пошли на танцпол.
– Ты же не любишь…
– А я тебя не на танец приглашаю. Просто туда с камерами ни один псих не сунется.
Оказавшись посреди танцпола, они просто прижались друг к другу, периодически странно подергиваясь не в такт, и Билли прошипела сквозь зубы:
– Если ты знаешь какое-нибудь место, где можно спрятаться, колись. Иначе придется танцевать.
Рой вдруг залихватски крутанул ее вокруг себя и сообщил:
– А я не против, знаешь ли. Можешь просто поджать ноги.
– Ты что, УМЕЕШЬ?
– Почему тебя это так удивляет?
Собственно, действительно, покорно подумала Билли Рей, болтаясь в могучих руках, как тряпичная кукла. Спортсмен, профессионал, баскетболист – чувство ритма у него на высоте, атлетическая подготовка тоже. Что еще нужно?
– Билли, что-то не так? Ты опять смотришь как-то странно…
Все так, если не считать того, что она чувствует себя полной идиоткой. Никогда, никогда в жизни она не любила эти дурацкие танцы, она терпеть не могла все эти топтания в темноте, обжиманцы под прикрытием, у нее и не получалось это никогда толком, потому что Джимми Де Лири она дала по рукам при всем честном народе, чтобы не лапал…
Но сейчас ведь совсем другое дело. Сейчас она торчит посреди самого шикарного танцпола на побережье, ее сжимает в своих объятиях обалденный мужчина, а смотрит он на нее при этом так, словно она одна такая красавица на этом свете, и самое интересное – ей очень хочется этому верить.
– Билли, ау!
Она не могла ответить, хоть вы ее убейте. Она чувствовала его тело, крепкие мышцы, гуляющие под льняной рубахой, чувствовала его запах, обнимала его за шею и ощущала его руки на своем теле… Именно поэтому она и не могла говорить. В ней бушевало слишком жаркое пламя.
– Алло, Билли, ты еще здесь, со мной, или уже в космосе?
– Ох… Рой, давай, пожалуйста, найдем другое занятие, а? Я ненавижу танцы.
– Я плохо танцую?
– Ты – замечательно, но от этого мне еще хуже. Я уж совсем идиоткой себя ощущаю.
– А… какое другое занятие?
– Ну придумай что-нибудь…
– Видишь ли, Билли Рей, когда ты на меня так смотришь, мне в голову лезет только одно занятие, но его нельзя предлагать на первом свидании…
Зеленые глаза загадочно мерцали, жар внутри ее тела становился все нестерпимее, и Билли Рей больше не могла сдерживаться. Рой еще что-то говорил, а она уже запустила пальцы в его волосы, притянула его к себе и с явным вздохом облегчения приникла к его губам.
Последнее, что она видела, было изумление в его глазах, а потом они оба зажмурились – и мир вокруг немножечко перестал существовать.
Честно говоря, надо было закрыть глаза и пораньше, но Билли хотелось удостовериться, что Роя устраивает такой, хм, путь развития сегодняшнего вечера. Когда же его объятия стали крепче и куда более… эротичными, она поняла – да, устраивает, очень даже устраивает, и можно расслабиться.
Целовать мужчину впервые – это всегда сродни приключению, исследованию неведомой земли, когда понятия не имеешь, что ждет тебя за поворотом. Может, у него мокрые губы? Или он слишком интенсивно работает языком? Или вообще им не работает…
Рой Биллерс целовался идеально.
И не он первым прервал поцелуй, хотя воздух в легких кончился у них обоих. И из объятий он ее так и не выпустил, обнимал за плечи и бедра, слегка наклонив и словно баюкая ее в своих могучих руках.
Билли сама не знала, что у нее внутри сидит такая похотливая бесовка. Она буквально вцепилась в Роя, не в силах выпустить его из рук, торопливо хлебнула воздуха – и снова припала к его губам. Так продолжалось целую вечность, пока она не почувствовала, что ноги у нее подгибаются и надо что-то делать, иначе все закончится позором посреди благотворительного вечера. Рой осторожно поставил ее на пол и тихо прорычал:
– Я лично не могу сойти с этого танцпола. Меня ноги не держат.
– Меня тоже.
– Билли… Что ты со мной… делаешь…
Она снова обвилась змеей, куснула мочку его уха, отчего из груди Роя вырвался очередной львиный рык, и игриво прошептала:
– Я не знаю, но мне нравится. Ты меня заводишь еще посильнее, чем я тебя.
Его громадная ладонь невесомо скользнула по спине Билли, прошлась мимолетно по плечу – а затем стремительно накрыла ее грудь. Девушка едва не вскрикнула – до такой степени это прикосновение напоминало ожог. Рой Биллерс медленно (садист!) и незаметно ласкал ее напрягшийся сосок сквозь ткань платья, и Билли умирала от желания.
Потом они снова целовались, а потом, к несчастью, закончилась музыка, зажглись какие-то идиотские огни, и музыканты объявили небольшой перерывчик перед следующим блоком.
Глаза Роя Биллерса, немыслимо зеленые, шальные и слегка хмельные после поцелуя остановились на раскрасневшемся лице Билли Рей. Он склонился к ней и прошептал:
– Что еще ты собираешься сделать, чтобы избежать танцев?
– Ох… не могу сказать, но это будет что-то… особенное.
– Не сомневаюсь. Ты дьяволица, Билли Рей. Ты способна довести мужчину до оргазма посреди многолюдной толпы.
– Ты тоже хорош, Рой Биллерс. Я даже не уверена, можно ли в таком виде оставаться на светском рауте.
Он медленно обвел ее взглядом, лаская мысленно, раздевая в мечтах… Напрягшиеся соски отчетливо проступили сквозь тонкую ткань платья. В этот момент заиграла музыка, люди вокруг вновь пришли в движение, собираясь танцевать, но Билли Рей тут же притянула Роя к себе и снова впилась в его губы поцелуем. На этот раз он смог отстраниться – пусть всего лишь на пару секунд, чтобы спросить:
– Ты всерьез собралась процеловаться со мной всю музыкальную программу?
Она со смехом запрокинула голову, растрепанные черные волосы сверкнули, как вороново крыло, в свете стробоскопа.
– Да. Да, да, да!!!
– Я танцевать не умею, понимаешь?
– Но ты только что танцевала.
– Это был медленный танец, каждая корова способна протанцевать медленный танец. Кроме того, всю основную работу выполнил ты, а я просто болталась у тебя на шее.
– Ну не «просто»…
– Я имею в виду, ногами я не шевелила.
– Зато шевелила всем остальным. И расшевелила… понимаешь ли! Слушай, ты все врешь. Не может такая девушка не уметь танцевать.
– Какая «такая»?
– Чувственная. Горячая. Самостоятельная. Смелая. Отчаянная. Сильная.
Рой не мог на нее насмотреться. В его объятиях находилась самая прекрасная, самая желанная женщина, какую он мог вообразить. И она будет принадлежать ему, это несомненно, как несомненны звезды на небе и волны в океане. Только, разумеется, не здесь. А где? Хороший вопрос, капитан, думай быстрее.
Они наконец покинули танцпол и взяли себе еще шампанского, и Билли вдруг тихонько засмеялась.
– Ты чего это смеешься, разнузданная девица?
– Так. Я вдруг подумала, что какая-то часть меня до последнего подозревала, что ты окажешься ночным кошмаром. Толстым, лысым… и вонью изо рта.
– Вынужден тебя разочаровать. Даже в полночь я не грянусь об пол и не превращусь в дальнобойщика-алкоголика. Билли… Ты прости меня за эти… ухищрения насчет журналистов.
– Слушай, бросай извиняться, а то ведь и я начну. Насчет того, что целовала тебя, лишь бы отвертеться от танцев.
– Но я же знаю, что это не так?
Она быстро и странно посмотрела на него своими черными глазищами.
– Ты прав. Не так.
– И ты позволяла мне ласкать тебя вовсе не потому, что…
– Да. Не потому. Я хотела. И того, и другого.
Они вновь прильнули друг к другу, но вскоре Билли отстранилась и смущенно помахала кому-то рукой. Рой обернулся – и увидел Марго, отчаянно и радостно машущую ему с противоположного конца зала. Рой подмигнул сестре и вновь повернулся к Билли.
– Я не успел извиниться за Марго. Она бывает крайне несдержанной на язык.
– Она беспокоится о тебе. По-моему, это клево.
– Марго вбила себе в голову, что меня может кто-нибудь… окрутить! Можешь себе такое представить?
– Только если ты сам этого захочешь, так мне кажется.
– Да? Тогда… Окрути меня, Билли Рей, а? Ну пожалуйста.
Да, видит бог, ей этого хотелось. Но она слишком мало времени знала этого парня, чтобы лечь с ним в постель. Он симпатичный, он приятный, он ее заводит так, как не заводил никто из ее немногочисленных ухажеров никогда в жизни – и все же она еще не готова к развитию отношений до такой степени.
– Я еще не решила, Рой.
Его улыбка чуть увяла, но он кивнул и погладил Билли по щеке.
– Не хочу торопить тебя с этим важным решением.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
И тут этот паразит все-таки выдернул ее на танцпол и закружил в стремительном и бешеном танце. Когда все кончилось, запыхавшаяся и красная Билли Рей выпалила:
– Где ты этому научился, это же немыслимо!
– У Марго, в старших классах. Она обожала дискотеки и, если у нее не было парня, таскала с собой меня.
– И ты ходил?
– Еще как! У нее были рычаги воздействия. Скажем, она неделю шпионила за мной, записывала все в тетрадочку, а утром в субботу зачитывала мне все это. Приходилось идти, иначе она грозилась все рассказать родителям.