чики напряженности гравитационных полей. К тому же форсаж – это всегда внештатная ситуация, на форсаже летают только исследователи и вояки. Торговцам вроде нас и пассажирским лайнерам лихачества ни к чему. Так что не засоряй голову зря.
– Сэр, мне кажется, специалист не должен ограничиваться своей узкой областью. Никто не знает, что может случиться в космосе, и надо быть готовым ко всему.
– Давай, готовься. Но вообще-то ближайшая стоянка у нас Бакер-торговый. Не знаю, что написано о нем в твоем путеводителе, но в шаговой доступности от терминала расположен знаменитый публичный дом. Мне уже не по возрасту, стар я для таких развлечений, а ты можешь заглянуть туда на часок. Только не очень увлекайся: опоздаешь из увольнения – никто тебя ждать не станет.
– Сэр, меня такие развлечения тоже не привлекают. С вашего позволения, я лучше дочитаю «Методы расчета».
– Что ты можешь сказать о своем помощнике? Испытательный срок заканчивается, нам надо решать, оставляем мы его или гоним прочь.
– Что сказать? Парень толковый и добросовестный, с обязанностями справляется. В этом плане никаких претензий к нему нет.
– В твоих словах слышно явное «но».
– Так точно, капитан. Дело в том, что прошло полгода, а дурь у парня из головы так и не выветрилась. Он по-прежнему мечтает о других мирах, о подвигах, о капитанском звании. Боюсь, что хворь будет только усиливаться. Но рано или поздно он поймет не на словах, а самой печенкой, что ни капитаном, ни штурманом ему не быть, что помощник электрика может стать электриком, но не выше того. Он осознает самим нутром, что никогда иные миры не откроются перед ним иначе, чем торговыми терминалами. И тогда парень сорвется. Боюсь, он устроит какую-нибудь катастрофу, чтобы в последнюю минуту вмешаться, спасти всех и стать героем. Не знаю, как он собирается всех спасать, но серьезную аварию он может устроить уже сейчас. Я же говорю, парень умный и дело знает.
– Что ты предлагаешь?
– Списать его в ближайшем порту как не выдержавшего испытательного срока и объявить открытой вакансию помощника судового электрика.
Адреналин
– Цель вашего прибытия на Эльтон?
– Туризм, – честно ответил Берн.
– Наркотики, оружие? – продолжал опрос таможенник.
– Наркотиков нет, а оружие, разумеется, есть. Я читал, что в диких районах планеты великолепная охота.
– Сезон начнется лишь через месяц, а сейчас весна, период размножения, охота запрещена.
– Ничего, я подожду. Месяца как раз хватит, чтобы освоиться в новой обстановке.
– В таком случае приятного отдыха и отличных трофеев, – напутствовал таможенник. – Как говорится, ни пуха ни пера.
В багаж он не заглянул.
Пять звезд на фасаде унылого здания обещали ночь на чистых простынях и завтрак, который выдержит даже нежный желудок инопланетного туриста. Других услуг, насколько понял Берн, не предусматривалось. В более цивилизованных местах подобное заведение могло бы претендовать разве что на звание пансионата для пожилых супружеских пар.
На ресепшен Берну всучили проспект, воспевающий унылые красоты Эльтона, его замечательную кухню и возможность охоты на сохранившееся в лесных зонах зверье. О том, ради чего Берн прилетел на скучную планету, в путеводителе не было ни слова. Вернее, почти ни слова, хотя внимательный взгляд без труда нашел нужную информацию. Это не так трудно – найти что нужно, если знаешь, что искать.
Берн прекрасно выспался и отлично позавтракал. Шведский стол был хорош, так что Берн признал, что по крайней мере две звезды из пяти отелем заслужены.
День Берн провел, как и полагается праздношатающемуся туристу. Оглядел ратушу – невзрачное здание, возведенное еще первыми колонистами, посидел на краю фонтана, самого круглого в этой части Галактики, поскучал в картинной галерее, где имелись даже два полотна, написанные на Земле в докосмическую эпоху. Отобедал в ресторанчике, которого не было в путеводителе, и значит, там можно было оценить прелести местной кухни. Устрицы оказались выше всех похвал, а вот раковый соус мог называться соусом только со скидкой на свое инопланетное происхождение. Короче, Берн поболтался всюду, засветился перед всеми камерами и создал себе имидж скучающего бездельника.
Под вечер вернулся в отель и, когда на улице начало темнеть, вновь спустился вниз.
– Хочу пройтись по вечернему городу.
Портье протянул ему проспект.
– У меня уже есть такой.
– Город у нас спокойный, – сказал портье, – но вечером лучше держаться подальше от припортовых районов. Моряки, рыбацкие артели, рабочие с устричных отмелей – народ славный, но грубый. Отдыхают непременно в пивнушках и тому подобных местах. Поножовщины вроде бы не бывает, а на лихой кулак можете нарваться.
– Забегаловки, где отдыхает пролетариат, меня не привлекают.
Провожаемый наилучшими пожеланиями, Берн вышел в ночь, ярко расцвеченную фонарями.
Берну было скучно. Галактика вообще довольно унылое местечко. Добропорядочные граждане всюду устанавливают свои никчемные законы. Планета может быть сущим адом, но под несокрушимым куполом непременно протекает размеренная жизнь, где не может случиться ничего ужаснее разлившегося желтка яичницы, поданной к завтраку.
Разумеется, туристические проспекты предлагают прорву приключений, рассчитанных на любой кошелек, но все они при ближайшем рассмотрении оказываются нарочито сделанными и вызывают зевоту.
Приключенческие программы предлагались и на Эльтоне. Охота на летучих ягуаров, сберегаемых в джунглях Восточного континента. Жизнь на ранчо, где можно поучаствовать в скачках на баранах или проехаться на почти необъезженном жеребце. Знаем, видели, пробовали. Причем на популярных туристических планетах все то же самое сделано куда профессиональней.
И все же Берн приехал именно на Эльтон. С великим трудом ему удалось узнать, что здесь сохранилось нечто настоящее. Недаром же портье предупредил, что в портовых районах можно нарваться на лихой кулак. Нигде в Галактике о таком не предупреждают. Расписывают нестрашные ужасы и неопасные опасности, от которых зевота сводит скулы. А тут просто и буднично: лихой кулак. Ради такого стоит лететь через пол-Галактики. Кулак полирует кровь почище летучего ягуара.
Разумеется, Берн постарался обезопасить себя, чтобы в случае серьезной потасовки не лежать в больнице, отращивая новые зубы и выправляя сломанный нос. У всякой опасности должны быть разумные пределы.
Вечер был как любой ему подобный на выбранной наугад курортной планете. Где-то играла музыка, ходили компании юных бездельников, слышался смех. В молодежных тусовках всегда смеются неясно над чем. Должно быть, у входа в палеолитическую пещеру косматые юнцы тоже ржали безо всякого повода.
Над дверями заведений ненавязчиво вспыхивала реклама. Никакого гипноза, все чинно-благородно. Кто знает, что скрывается за дверями, тот и так знает, а прочим и знать незачем.
Приключение начинается со шляпы. Берн вытащил ее из кармана, расправил и надел. Только что шляпа была не больше носового платка, а очутившись на предназначенном для нее месте, превратилась в агрессивный головной убор, приличный нецивилизованному ковбою или траблмейстеру. Кроме того, в шляпу были вмонтированы кое-какие приспособления, позволяющие обмануть системы слежения, которые наверняка есть в любой забегаловке.
Теперь, когда он полностью экипирован, можно пройти в дверь, вывеска над которой гласит: «Таверна Старый Харп». Таверна – это что-то вроде ресторана. Тут можно заказать обед, а можно просто выпить и потанцевать со случайной знакомой, если, конечно, ее приятели не станут возражать. Что касается обеда, то помним, что, несмотря на внешний лоск, таверна стоит в районе трущоб, а это значит – тухлая рыба, разбавленное пиво и фальсифицированное вино. Заказ сделать можно, а употреблять принесенное лучше не стоит.
Берн толкнул вращающуюся дверь и вошел в таверну. Посетителей внутри оказалось не очень много. Берн выбрал столик поближе к стойке бара. Официант подбежал практически мгновенно, причем это был живой человек, а не андроид. И музыка была живая: какая-то местная группа старательно пыталась перекричать исполнителей модных шлягеров. В любом случае для трущобного заведения все было очень прилично.
– Что-нибудь фирменное, – сделал заказ Берн.
– Тогда, несомненно, хакито! А к нему имбирное пиво. И еще… рекомендую пересесть вон за тот столик. Оттуда вы сможете наблюдать, как хакито готовят. Во всей Галактике вам не покажут такого.
Берн благосклонно кивнул. Все складывалось как нельзя лучше. Его явно принимают за скучающего туриста, готового удовлетвориться портовыми деликатесами и туземной музыкой. Ничего более острого ему не надо. К тому же предложенное место оказалось поблизости от стойки бара, где только что примостилась шикарного вида девочка. Вокруг таких как раз и завязываются серьезные скандалы, ради чего Берн и прибыл на Эльтон.
Что может быть отвратительней современной цивилизации? Все конфликты решаются через суд. Все отношения регламентируются контрактами. Единственный вид преступления, который продолжает процветать, – мошенничества разного рода. Мошенников разоблачают, ловят, сажают, а потом выпускают на волю, и все начинается по новой. А настоящие приключения, исполненные адреналина, остались только в фильмах, которые запрещено крутить детям, не достигшим сорока пяти лет.
А еще, как шепотом поговаривают, есть Эльтон, где сохранились дикие нравы и всякий серьезный конфликт решается с помощью кулака.
Берн уселся на предложенное место ровно напротив повара. Тот коротко указал на объявление: «Деньги платим вперед».
– Хавкеры и до вас дотянулись? – спросил Берн.
– Они до всех дотянулись. Говорят, только на исследовательских кораблях их нет.
Хавкеры – неожиданная и отвратительная мода, распространившаяся в основном среди молодежи. Хавкеры «бомбят» кафе и рестораны, причем их невозможно отличить от обычного посетителя до тех пор, пока официант не приносит счет. Тогда хавкер улыбается и говорит, что денег у него нет. Самосуд в цивилизованном обществе не практикуется, приходится вызывать полицию. Полисмен требует заплатить, хавкер улыбается и говорит, что денег нет. То же самое он повторяет в суде. Судья приговаривает преступника к штрафу либо к двум неделям тюремного заключения. Штраф хавкер не платит принципиально, а сидеть за решеткой он готов всегда, тем более что решеток в современных тюрьмах нет, больше всего места заключения напоминают пансионаты.