Он определил своё местоположение. "Номад" дрейфовал в плоскости эклиптики, в трёхстах миллионах миль от Солнца. Перед ним расстилались созвездия Персея, Андромеды и Рыбы. Практически прямо по курсу висело тусклое оранжевое пятно, которое было Юпитером, и диск планеты был ясно видим невооружённым глазом. Если ему повезёт, он сможет взять курс на Юпитер и спастись.
Юпитер не был, не мог быть обитаем. Подобно прочим планетам за поясом астероидов, он представлял собой колоссальный замёрзший шар метана и аммиака, но четыре самых больших его спутника захлёбывались городами и людьми - теперь воюющими с Внутренними Планетами. Он станет военнопленным, но сохранит жизнь, чтобы свести счёты с "Воргой-Т:1339". Фойл осмотрел ходовой отсек "Номада". В баках ещё сохранилось высокоимпульсное топливо, а один из четырёх хвостовых двигателей всё ещё был в рабочем состоянии. Фойл нашёл в ходовом отсеке инструкции и выучил их. Он восстановил систему подачи топлива и одну из камер сгорания. Баки находились на солнечной стороне остова, и температура в них держалась выше точки замерзания. Топливо оставалось жидким, но течь оно не могло. В свободном падении нет гравитации чтобы погнать топливо по трубам.
Фойл перерыл судовую библиотеку и узнал кое-что о теории гравитации. Если заставить корабль вращаться, центробежная сила погонит топливо в камеру сгорания уцелевшего двигателя. Если воспламенить топливо в камере сгорания уцелевшего двигателя, несбалансированный импульс придаст "Номаду" вращательный момент.
Но воспламенить топливо, пока корабль не вращается, нельзя, как нельзя и раскрутить корабль, не воспламенив сперва топливо.
Он нашёл выход из тупика. Его вдохновил "Ворга".
Фойл открыл дренажный краник в камере сгорания и с неимоверными ухищрениями наполнил камеру вручную. Подготовил насос. Теперь, если воспламенить горючее, оно будет гореть достаточно долго чтобы начать вращение и создать гравитацию. Затем пойдёт поток топлива из баков и реактивное движение будет продолжаться.
Он попробовал спички.
Спички не горят в космическом вакууме.
Попробовал сталь и кремень.
Искры не поджигают при абсолютном нуле космоса.
Подумал о нитях накала.
На борту "Номада" не было электричества, чтобы накалить эти нити.
Он перерыл книги и справочники. Часто теряя сознание и находясь на грани полного изнеможения, Фойл думал и действовал. "Ворга" пробудил его гений.
Фойл принёс лёд из взорвавшихся резервуаров. Растопил его и ввёл воду в камеру сгорания двигателя. Вода и топливо не смешивались. Вода покрыла топливо тонким слоем.
В химической лаборатории Фойл отыскал серебристую проволочку из чистого натрия и просунул её через открытый дренажный краник. Коснувшись воды, натрий жарко вспыхнул. От тепла занялось горючее и из крана вырвалась огненная игла. Фойл рывком закрыл кран. Пламя охватило камеру сгорания и единственная кормовая дюза выплюнула пламя, сотрясая корабль беззвучной вибрацией.
Несбалансированный импульс придал "Номаду" вращательное движение. Вращение создало слабую гравитацию. Вес возвращался. Плавающий мусор, заполонивший корпус, оседал на палубы, стены и переборки; а центробежная сила продолжала гнать топливо из баков в камеру сгорания.
Фойл не тратил время на ликование. Он покинул ходовой отсек и отчаянно спешил в контрольную рубку, чтобы сделать последнее, решающее наблюдение. Сейчас будет ясно, обречён ли корабль на вечное бессмысленное кувыркание в глубинах космоса или лёг на курс к Юпитеру и спасению.
Слабая гравитация превратила его резервуар с воздухом в почти непосильную тяжесть. Резкий толчок ускорения швырнул всю массу плавающих обломков назад. Когда Фойл полз по трапу на контрольную палубу, обломки с мостика вынеслись в коридор и обрушились на него. Его подмяла эта космическая лавина, понесла, покатила по всему длинному пустому коридору и кинула в переборку у камбуза, ударом который почти лишил его сознания. Фойл лежал, пригвождённый полутонной обломков, беспомощный, едва живой, но всё так же пылающий жаждой мести.
- Кто ты?
- Откуда ты?
- Где ты?
- Куда направляешься?
Глава 2
Между Марсом и Юпитером раскинулся широкий пояс астероидов. Из тысяч известных и неизвестных, именованных и безымянных, самым необычным для Столетия Уродов был Саргассов Астероид, маленькая планета собранная её обитателями за двести лет из естественного камня и корабельных останков.
Они были дикарями, её обитатели, единственными дикарями двадцать пятого столетия. Потомки участников научной экспедиции, что пропала и затерялась в поясе астероидов двести лет назад, когда разбился их корабль. К тому времени, как потомки вновь нашли их, они построили свой собственный мир и культуру, и предпочли остаться в космосе, собирая хлам, мародёрствуя и практикуя варварские обряды, карикатурно подражающие научным методам, которые применяли их предки. Они называли себя Учёным Людом. Мир быстро забыл их.
Космический корабль "Номад" кувыркался сквозь пространство, курсом не ведущим ни к Юпитеру, ни к далёким звёздам - он дрейфовал в поясе астероидов по вытянутой спирали, словно умирающий мотылёк. Он проходил не более чем в миле от Саргассова Астероида и Учёный Люд немедленно поймал его, чтобы присоединить его к своей маленькой планете.
Они нашли Фойла.
В первый раз он очнулся, когда его торжествующе несли на носилках по естественным и искусственным проходам внутри астероида. Коридоры были сооружены из метеоритного металла, камня и листов обшивки. Некоторых из листов ещё несли имена, давно забытые историей космоплавания: "КОРОЛЕВА ИНДА; ЗЕМЛЯ", "ИГРОК СЫРТА; МАРС", "ЦИРК ТРЁХ КОЛЕЦ; САТУРН". Проходы вели в залы, хранилища, кладовые и дома, также сделанные из подобранных кораблей, вмурованных в астероид.
Фойла стремительно пронесли через древнюю ганимедскую баржу, лассильский ледяной бурильщик, разъездной ял, тяжёлый крейсер с Каллисто, танкер двадцать второго века со стеклянными баками, ещё заполненными дымчатым ракетным топливом... Два столетия трофеев было собрано в этом муравейнике: арсеналы, библиотеки, музеи одежды, склады механизмов, инструментов, еды, химикалий и суррогатов.
Толпа вокруг носилок победно ревела.
- Достат кол! - кричала она.
Женские голоса восторженно завыли:
Бромистый аммоний... 1,5 г.
Бромистый калий... 3 г.
Бромистый натрий... 2 г.
Лимонная кислота... Достат кол.
- Достат кол! - орал Учёный Люд. - Достат кол!
Фойл потерял сознание.
Потом он вновь очнулся. Его извлекли из скафандра. Он был в астероидной оранжерее, где выращивались растения для очистки воздуха. Зал был сделан из стоярдового корпуса старого рудовоза и одна стена была полностью застеклена иллюминаторами... круглые иллюминаторы, квадратные иллюминаторы, алмазные,[1] гексагональные... Здесь можно было увидеть иллюминаторы любой формы и века и казалось, что стену сотворил безумный ткач из лоскутков стекла и света.
Сверкало далёкое солнце, воздух был горяч и влажен. Фойл обвёл помещение затуманенным взглядом. Прямо перед ним скалилась дьявольская рожа. Щёки, подбородок, нос и веки были чудовищно размалёваны, наподобие древней маски Маори. На лбу виднелась татуировка: "ДЖ♂ЗЕФ". "О" в "Джозефе" перечёркивала крошечная стрела, превращая его в символ Марса, который используют учёные для обозначения мужского пола.
- Мы - Учёный Люд, - сказал Джозеф. - Я - Джозеф. Это мои братья. - обвёл он собравшихся рукой. Фойл вглядывался в обступившую носилки толпу. На всех лицах были вытатуированы дьявольские маски, у всех лбы были заклеймены именами.
- Сколько тебя носило? - спросил Джозеф.
- Ворга, - прохрипел Фойл.
- Ты первый, кто явился сюда живым за последние пятьдесят лет. Ты могучий человек. Крайне. Прибытие сильнейших - доктрина Святого Дарвина. В высшей степени научно.
- Достат кол! - взревела толпа.
Джозеф схватил Фойла за локоть подобно врачу, меряющему пульс. Его дьявольский рот торжественно сосчитал до девяноста восьми.
- Твой пульс. Девяносто восемь и шесть, - объявил Джозеф, извлекая термометр и благоговейно им встряхивая. - В высшей степени научно.
- Достат кол! - подхватил хор.
Джозеф протянул ему колбу Эрленмейера. Та была подписана "Lung Cat, с.с., гематоксилин и эозин." - Витамины? - предложил он.
Когда Фойл не ответил, Джозеф вытряхнул большую таблетку из колбы, сунул её в чашу курительной трубки и зажёг её. Он затянулся один раз и махнул рукой. Перед Фойлом появились три девушки с чудовищно разукрашенными лицами. Их лбы пересекали имена: "ДЖ♀АН", "М♀ЙРА", "П♀ЛЛИ". В основании "О" каждого имени имелся крошечный крест.
- Выбирай! - велел Джозеф. - Учёный Люд следует Естественному Отбору. Будь научным в своём выборе. Будь генетичным.
Фойл в очередной раз потерял сознание. Его рука упала с носилок и указала на Мойру.
- Достат кол!
Он снова пришёл в себя в круглом зале с крышей-куполом. Зал был заполнен древним ржавым оборудованием: центрифуга, операционный стол, поломанный рентгеновский аппарат, автоклавы, боксы с ржавыми хирургическими инструментами.
Фойла, бредящего и что-то бессвязно выкрикивающего, привязали к операционному столу. Его накормили, вымыли и побрили. Двое мужчин раскрутили вручную древнюю центрифугу. Она ритмично лязгала, напоминая бой военного барабана. Собравшиеся, притоптывая, затянули песню.
Они включили старый автоклав. Тот закипел и забурлил, наполняя зал шипящим паром. Включили древний рентгеновский аппарат. Ослепительные молнии короткого замыкания с треском раскололи наполненный горячим паром зал.
Над столом нависла трёхметровая фигура. Это оказался Джозеф на ходулях - в хирургической шапочке, маске и халате. Халат был тщательно вышит алыми и чёрными нитями, изображавшими анатомические разрезы тела. Джозеф был похож на аляповатую иллюстрацию к учебнику хирургии.