– Целиком положусь на ваш вкус.
Было занятно наблюдать, как он делал заказ. Мясные закуски вместо салатов и супов, дорогие фирменные блюда. Официант удалился, и ди Ронн с усмешкой взглянул на Эльгу:
– Я прошeл проверку?
– Узнаю, когда попробую, – ответила она.
А для себя заключила: он не беден, не жаден и не прочь пустить пыль в глаза – как это свойственно мужчинам.
Эльга с любопытством рассматривала своего визави, оценивая, как он изменился за десять лет. Возмужал, это сразу бросалось в глаза. Стал крупнее, плотнее, его запястья больше не казались узкими, черты лица сделались резче и твeрже. Сильный, уверенный в себе мужчина.
– Вы так смотрите, будто решаете, запечь меня на вертеле или порубить на куски и зажарить с чесноком и перцем, – заметил он.
– В коньячном соусе, – добавила Эльга. – Думаю, вам пойдeт.
Только его глаза остались прежними – цвета утренней дымки, но блеск их отдавал холодком.
– Откуда у вас этот шрам? – она дотронулась до своего виска.
– Шрам? Обычно женщины замечают его только в постели. Он же совсем маленький.
Эльга не мигая смотрела ди Ронну в глаза, и его ухмылка увяла.
– Простите мою вольность, эра Муар. Но ваш интерес удивителен… Впрочем, тут нет секрета. Я был на Смайе перед самым закрытием Врат. Тогда случился сбой, если помните…
– Кто же не помнит, – пробормотала Эльга.
– Наша группа помогла восстановить структуру прагмы и вернуть резонанс в управляемый диапазон. Но страль-поток оставался недостаточно устойчивым. Мы покидали Смайю последними. На выходе произошла лeгкая флуктуация, и нас с однокурсником буквально выбросило наружу. Он сломал ногу, я немного разбил голову и получил пару ушибов. Это, – он указал на шрам, – память о том происшествии.
– Вот как, – тихо произнесла Эльга.
А ведь ей приходило на ум, что полуисправные Врата могли подвести. Когда сообщение между Смайей и Сторрой восстановилось, а Рик не дал о себе знать, она первым делом наведалась в библиотеку – просмотреть сторрианские газеты. Из Гристада прислали подшивки за все четыре года, что Врата оставались закрытыми. Нигде не было упоминания о несчастных случаях при эвакуации граждан Старшей планеты. Возможно, нетяжeлые травмы пары студентов не стоили внимания прессы…
– Спасибо, что согласились дать мне шанс, эра Муар, – сказал ди Ронн.
Проникновенные нотки в его голосе заставили Эльгу иронично прищуриться.
– А если бы не согласилась?
– Я снова прислал бы вам розы.
– И стихи?
– Вам не понравилось?
– Отчего же… Но я удивлена, что вы знакомы со смайянской поэзией.
– Шутите? Ренальдом Кальбе у нас зачитываются все, от гимназистов до почтенных старцев. Правда, интеллектуалы предпочитают Янга, но, на мой вкус, его философские умствования скучны. У Кальбе больше жизни. В своей «Муке сердца» он выразил мои чувства куда полнее, чем смог бы я сам.
– Что ж, эр ди Ронн, – произнесла Эльга. – Это было красивое извинение. Вы очень расчeтливый поклонник.
– Расчeтливый? Да рядом с вами я чувствую себя импульсивным подростком!
– О нет, импульсивные подростки ведут себя иначе. – Эльга опустила ресницы, пряча выражение глаз. – Вы же циник, эр ди Ронн.
– Скорее, человек, который не скрывает своих желаний. – Он бросил на Эльгу красноречивый взгляд. – Но я не хотел вас обидеть. Я просто… ошибся, приняв видимость за суть. Прошу вас, подумайте: возможно, и вы ошибаетесь на мой счeт. Давайте оставим то маленькое недоразумение в прошлом.
Далеко у горизонта купались в солнце вершины Онембрийских гор. Ветер играл с буйным цветом рододендрона, берега отражались в воде, и по озеру, меняя направление, бежала розовая и лиловая рябь.
– Порой прошлое не отпускает, – еле слышно прошептала Эльга.
Подали закуски, затем баранью грудинку с грибами и жаркое из индейки. Ди Ронн заказал красного вина.
– Всe-таки решились на глупость? – уколола Эльга.
– Решил взять такси. Машину заберу завтра.
Они смотрели, как стелются травы на лугах, как плывут по озеру тени облаков, и говорили на нейтральные темы – о литературе, музыке, театре. Их вкусы во многом оказались схожи, что не мешало спорам и взаимной иронии. Непринуждeнный, игривый разговор. Но Эльге казалось, что у неe в груди натянуты чувствительные нити, и кто-то наматывает, наматывает их на кулак, стягивая всe сильнее. Ди Ронн с одинаковой легкостью рассуждал о романах из короткого списка главной сторрианской премии имени Мюри и о смайянских классических комедиях. Знал, какие постановки идут в театрах Сётстада, сыпал именами артистов и даже процитировал пару известных монологов из пьес Мирта.
Известных жителям Смайи, которые проходят их в школе.
– Да вы знаток! – Эльга искусственно рассмеялась. – Только не говорите, что каждый гимназист в Гристаде знает Мирта.
– Не скажу. – Ди Ронн был доволен произведeнным впечатлением. – Я по натуре исследователь, эра Муар, и мне нравится узнавать вашу планету.
– Вижу, за два года вы многое успели.
Тот, кто держал в кулаке нити еe души, резко дeрнул…
Это ведь не любовь, сказала она себе. Нельзя любить сказку, химеру, выдумку, призрака из прошлого. Один день. Придуманный образ. Она и не знала его, того мальчика. Они провели вместе всего несколько часов. Всe это вымысел, иллюзия. Самообман.
Тогда почему ей до сих пор больно?
Когда принесли десерт, ди Ронн достал из кармана бархатную коробочку.
– Хочу подкрепить свои извинения маленьким презентом.
– Что это? – Эльга надавила на язычок у основания и откинула крышку.
На белом атласе лежали серьги с изумрудами на изящных подвесках.
– Вас так поразило моe зелeное платье, эр ди Ронн?
– Скорее, ваши глаза, Мориса.
Камни искрились на солнце, призывая восхититься их глубоким цветом и внутренним сиянием. Эльга захлопнула крышечку.
– Красиво, но я не возьму. Слишком дорогой подарок для первого свидания.
– Примите его в счeт десятого.
– Вот на десятом и приму, – сказала Эльга.
– Ловлю на слове. – Ди Ронн спрятал коробочку в карман, блеснув глазами.
Ветер сделал свой выбор – теперь рябь на воде бежала в одну сторону.
– Поужинаем послезавтра в «Долине чудес», Мориса?
– Для вас всe ещe эра Муар. А надолго ли… Вы должны понимать, что можете не получить того, к чему стремитесь. Уверены, что хотите продолжать?
Ди Ронн ответил снисходительной улыбкой:
– Милая эра Муар, жизнь устроена так, что, берясь за дело, никогда не скажешь, к чему придeшь. Может, к полному фиаско. А может, приз окажется больше, чем рисовалось в самых смелых мечтах? Я готов рискнуть.
– Всe-таки вы любите риск, – усмехнулась Эльга.
Теперь она знала, чего хочет добиться.
Глава 4
– Сьюз! Кто на выход?
Эльга ловко спрыгнула с подножки в придорожную пыль. Дряхлый автобус стрельнул выхлопом и с дребезгом покатил дальше по залатанному шоссе. Его колeса помнили гладкие, как стекло, дороги Сторры, откуда, отслужив своe, он был сослан на Младшую планету. И уже лет двадцать коптил воздух, объезжая городки и деревушки, разбросанные к юго-востоку от Сётстада.
Через шоссе, за вязами, одетыми молодой зеленью, виднелись крыши Сьюза. Эльга поправила очки и, поудобнее перехватив портфель, зашагала в ту сторону.
Туфли на низком каблуке, старушечья юбка, стянутые в пук волосы цвета прелой соломы, блeклые губы и брови – такой знали Эльгу Экберт в Сётстадской технологической академии. Такой привыкли видеть скромную гостью портнихи Тильды Ньель жители Сьюза. Ничего общего с блистательной эрой Муар, которую невозможно было представить в этом захолустье.
При встрече здесь полагалось здороваться – неважно, свой ты или заезжий. И когда из заросшего бурьяном проулка между двумя усадьбами вынырнул невысокий парень в низко надвинутой кепке, Эльга привычно сказала:
– Добрый день.
Вместо ответа парень ссутулился, пригнул голову и торопливо зашагал прочь. Явно чужак. Вид вороватый, пиджак на груди топорщится. Как бы и впрямь не обокрал кого-нибудь.
На секунду в его гримасе ей почудилось что-то знакомое. Но память не дала подсказки, и Эльга выбросила случайную встречу из головы.
Крохотный Сьюз был нанизан на одну длинную ухабистую улицу, как бусины из речных окатышей на грубую бечeвку. Суровость тeмных каменных домов смягчали палисадники, обнесeнные веселыми изгородями.
Штакетник Тильды радовал глаз жeлтыми и красными планками. За калиткой ронял цвет черeмуховый куст. Воздух пах здоровой деревенской весной.
Хозяйка усадила Эльгу обедать в белeной кухне со старинной чугунной плитой, медной посудой на стенах и чeрными от копоти балками под потолком.
– Синее – ушло, – сообщила, ставя перед ней тарелку с тушeной уткой и фасолью. – К жeлтому одна приценялась, но смелости не хватило. Слишком яркое, говорит.
У Эльги побежали слюнки. Поесть в городе она не успела – торопилась на автобус.
– Думаешь, не продастся?
– Продастся, – махнула рукой Тильда. – Вот сейчас потеплеет…
Морисе Муар всe время требовались новые наряды, но копить несметные платья, юбки, жакетики не имело смысла. Кое-что Эльга оставляла себе, от прочего, надев раз-другой, избавлялась – вещи поскромнее отсылала сeстрам в Биен, слишком нарядные и экстравагантные перепродавала через Тильду.
Покончив с уткой, они перешли в мастерскую, которую муж Тильды пристроил к дому незадолго до своей гибели, и Эльга примерила два летних платья – коралловое, из крепдешина, и чесучовое, с маленькими рукавчиками.
– Везeт тебе. – Отмечая, где надо подобрать, портниха вздохнула. – Ешь сколько хочешь, и куда что девается?
Еe пышное тело волновалось под длинным цветастым платьем, с пухлого белого лица живо смотрели глаза, выпуклые и тeмные, как спелые сливы.
Эльга рассмеялась: страль-операторы не толстеют.
Она считала Тильду подругой, единственной в своeм сётстадском окружении, но даже с ней не была до конца откровенна. Стоило предупредить, что этот заказ скорее всего будет последним и Тильда потеряет свою самую выгодную столичную клиентку. Но опережать события не хотелось.