Лямин медленно и неохотно выпростал из рукава правую ладонь. На тыльной стороне светилось ярко-оранжевое пятно. Так вот что он так старательно скрывал от наших нескромных взоров!
- Надеюсь, теперь, Лямин, взаимопонимание достигнуто? Кто был с тобой и где похищенная шерсть?
- Никто, я один все сделал.
На губах Бурцева змеится ехидная усмешка.
- Знавал я одного кладовщика. Так тот таскал каждый день, но понемножку - боялся надорваться. А ты? Совсем не бережешь своего здоровья, Витя, нехорошо...
Я приглядываюсь к Лямину - с его утлым телосложением четыре мешка не унести. Такой груз по плечу двоим, если не троим.
- Кто был с вами третьим? - задаю я вопрос Виктору.
- А второго вы уже знаете? - оборачивается Лямин и, поняв, что проговорился, кричит визгливо и отчаянно: - Никого со мной не было, я один, один, один!
- Вторым был Валет, - тихо как бы про себя говорю я и вижу, как заюлили, заметались раскосые глаза задержанного...
Тот, кого мы искали, тем временем приближался к своему дому. И Рябчун и я не надеялись, что Дьяков вернется домой. Однако он все-таки пришел как позже выяснилось, ему надо было забрать из тайника пистолет.
К дому Валет подкрался огородами и долго стоял за кряжистым ясенем, настороженно всматриваясь и вслушиваясь. Тишина. Безлюдье. Только в песочнице под навесом одиноко ползал белобрысый Колька - сын соседки с первого этажа.
Валет поднял с земли камешек и бросил в свое окно. Кажется, никого. Стараясь держаться ближе к стене, он пробрался к входной двери, скользнул в подъезд. Поднявшись на второй этаж, хотел открыть дверь своим ключом, но передумал. Нажал кнопку звонка и сбежал на марш ниже.
Вышла Сенькина - его квартирная хозяйка, осуждающе покачала головой: "Уж эти мне озорники!" Повернулась уходить, и тут показался Валет.
- Валерка, ты?.. - В голосе старушки звучал откровенный испуг.
Валет изысканным жестом приподнял берет:
- Ольга Павловна, хозяюшка дорогая, мой вам молочнодиетический привет! Извините, если причинил беспокойство своим долгим отсутствием. Ответственная командировка, пришлось немного задержаться. У меня без меня кто-нибудь был?
- Из твоих приятелей - никого.
- А из не приятелей?
- Кое-кто наведывался, - многозначительно сказала Сенькина, пропуская Валета в квартиру. - Да ты и сам, поди, знаешь?
- Догадываюсь, хозяюшка, догадываюсь. Передавайте приветик при случае.
Валет стремительно прошел в свою комнату, закрылся. Ольга Павловна прислушалась: заскрипели дверцы шкафа.
"Никак в дорогу навострился постоялец... А кто за квартиру будет платить? За свет, за газ, за электричество? Полгода не плачено. Ну уж не-ет..."
Оставив дверь открытой, Сенькина потихонечку вышла из квартиры и заспешила через улицу к телефону-автомату...
Допрос Виктора Лямина продолжается.
- ...Зря, Витя, упираешься, - увещевает Бурцев, - от фактов все равно не скроешься. Итак, кто с тобой был еще?
- Один я там был, больше никого, - упорствует Лямин.
Бурцев с трудом скрывает досаду, говорит:
- Благородно, Лямин, но непрактично. Ваших подельников мы все равно возьмем, но скидки за чистосердечное признание уже не жди. Вот так, Витя, может, одумаешься, пока не поздно?..
Лямин в ответ сердито сопит. Затянувшееся молчание прерывает телефонный звонок: Валетова хозяйка сообщает о возвращении Дьякова.
Я прикрываю трубку рукой, говорю быстро:
- Ольга Павловна, слушайте меня внимательно. В квартиру больше не возвращайтесь, это опасно. Ждите нас возле дома, мы выезжаем немедленно.
Ольга Павловна меня не послушалась, и это едва не кончилось трагедией. А было так...
Позвонив в райотдел, она вышла из телефонной будки, постояла у ворот. Небо заволокло окончательно, из облачной серости сочился нудный, нескончаемый дождь. Сенькина знобко передернула плечами. "Шаль бы накинуть, выбежала как оглашенная. Прошмыгну, авось не заметит. А и заметит, что за беда? Скажу - за хлебом ходила".
Сенькина бесшумно вошла в квартиру и... машинально захлопнула дверь. Из комнаты тотчас выскочил Валет, в руке у него холодно поблескивал пистолет.
- Куда это вы отлучались, любезная хозяюшка? - Валет был как сжатая пружина, в голосе звучала скрытая угроза.
- За хлебом я ходила, за хлебом, - растерянно бормотала старушка, не сводя завороженного взгляда с оружия.
- И что ж с пустыми руками? - Валет все больше мрачнел. - Очередь, что ли, велика или не завезли вашего любимого?
- Не завезли, не завезли, - обрадованно закивала Сенькина, бочком продвигаясь к своей комнате. - И очередь опять же...
- Врешь, старая карга! - Валет подскочил к ней, занес над головой пистолет. - Убью, если продала!
Слабо охнув, Ольга Павловна повалилась на пол в глубоком обмороке. В дверях раздался звонок. Валет подошел на цыпочках, прислушался. Осторожно, стараясь не звякнуть, навесил цепочку. Пробежал в свою комнату, встал сбоку от окна, выглянул наружу - у стены стоял, поглядывая наверх, молодой парень в спортивной куртке.
"Обязанности распределили четко. Только фигушки, меня так просто не возьмете..."
Вспомнив, что окно хозяйки выходит на другую сторону. Валет выбежал в коридор.
Я стою, вжавшись в холодную кирпичную стену, и напряженно прислушиваюсь к тому, что делается наверху, в комнате Валета. Но там все тихо. Створки окна распахнуты настежь, отчетливо слышны протяжные звонки в дверь - это Рябчун.
"Неужели успел сбежать через окно?" - мелькает тревожная мысль. Но тогда на земле остались бы вмятины. Нет, нет, он там, наверху, просто затаился...
Внезапно за углом дома слышится глухой удар о землю. Ах, мудрец, пробрался в комнату хозяйки и спрыгнул из ее окна!
Низкорослый коренастый парень приземляется с пистолетом в руке и теперь прячет его в карман. Меня он пока не видит, я стою за его спиной.
- Не ушибся, парашютист? - В моем голосе торжествующая насмешка.
Спина Валета вздрогнула, рука судорожно дернулась к карману.
- Не двигаться! Руки за голову!
Валет медленно поднял руки вверх и вдруг рванулся вперед, к песочнице, где "выпекал" куличи белобрысый мальчоныш лет трех-четырех.
- Стой! - кричу я. - Стой, стрелять буду!
Но Валет не останавливается. Расчет преступника безошибочен: он знает, что стрелять я не стану - там ребенок. Сейчас главное для него выиграть время - во дворе полно сараев, за которыми легко укрыться, сразу за сараями - садовые участки.
Где же Рябчун? Даю предупредительный выстрел вверх. Валета не видно, успел спрятаться за дровяником. Пригибаясь, бежит вдоль стены Рябчун. Как всегда в тревожную минуту, усы его топорщатся особенно воинственно и грозно...
- Осторожно, у него пистолет! - предупреждаю я.
Рябчун что-то прикидывает в уме, говорит:
- В лоб его брать опасно, может открыть стрельбу. Мы вот что сделаем. Ты, Дим Димыч, особо не высовывайся, но следуй за ним неотступно. А мы с Геной в обход, я знаю примерно, где он выйдет.
Не успевает он это сказать, как из-за угла, завывая сиреной, выскакивает юркий милицейский "козлик" - прибыл кинолог с собакой. След совсем свежий, овчарка, возбужденно поскуливая, рвется вперед. Кинолог Ромуальд, высокий плечистый парень с густой шапкой пшеничных волос, держа собаку на поводке, еле поспевает за ней. Мы - Рябчун, Гена и я - тоже стараемся не отставать.
След приводит к недостроенному зданию, пустые глазницы окон угрожающе молчат. Собака, нетерпеливо повизгивая, рвется внутрь. Кинолог вопросительно смотрит на меня - пускать?
- Пускай! Преступник вооружен, входить опасно.
Ромуальд отстегивает поводок, шепчет последнее напутствие:
- Не горячись, Кора, бери его с умом...
Овчарка устремляется в дверной проем, слышно, как цокают по лестнице коготки ее лап. Внезапно цокот стихает, и через секунду мы слышим хлопок выстрела, яростное собачье рычанье и отчаянный вой.
- Скорей туда! - приказываю кинологу. - Она его загрызет!
Ромуальд, перепрыгивая через три ступеньки, мчится на звук выстрела. Подбегаем и видим распростертого на полу Валета, тщетно пытающегося выбраться из-под навалившейся на него овчарки. Над преступником с пистолетом в руке стоит Ромуальд.
- Он убил мою Кору!.. - Губы кинолога дрожат от горя и ненависти. Мерзавец, какую собаку сгубил!
Присев на корточки, Ромуальд все гладит и гладит лобастую голову овчарки, стараясь не смотреть на кровавую рану в шее. Кора осталась верна служебному долгу до конца: смертельно раненная, она все же успела повалить преступника и не дала ему выстрелить еще раз - пистолет валяется в стороне.
Рябчун надевает на левую руку Валета наручник, пристегивает цепочку к своей правой руке, говорит глухо:
- Пошли!
Мы направляемся к машине. Позади, сгибаясь под тяжестью взваленной на плечи Коры, идет Ромуальд. Желто-коричневые глаза овчарки уже помутнели.
5
Когда, вернувшись в райотдел, я поднялся к себе, Бурцев все еще допрашивал Лямина. На мой безмолвный вопрос он кисло усмехнулся:
- Темнит наш Витя. Уперся на первоначальных показаниях, и ни с места...
Лямина надо разговорить во что бы то ни стало, только тогда можно будет подступиться к Дьякову. По дороге я детально продумал план допроса Лямина, теперь предстояло его осуществить. Надеюсь, у Бурцева хватит ума и такта, чтобы предоставить мне на время инициативу.
- Виктор, - говорю я, - только что задержан Валерий Дьяков. Теперь все зависит от того, кто первый начнет говорить правду. Вы-то знаете Валета лучше нас: для своего спасения он никого не пощадит, утопит вас, как кутенка. Кстати, почему вы не предупредили, что Дьяков вооружен?
- Я не знал, не знал про пистолет, - зачастил вдруг Лямин. - Он говорил, что у него есть "пушка", грозил, запугивал, но никогда не показывал. Я думал, он арапа заправляет, а оказалось...
- А оказался, Витя, целый букет. Хищение государственной собственности, ножевое ранение таксиста, сопротивление работникам милиции. Прямо скажу, неуютно тебе будет сидеть с Дьяковым на одной скамье. Отблеск его "подвигов" падает и на тебя - его ближайшего друга и помощника.