— Да и не только мужских, — произнесла я это вслух специально, чтобы поднять себе самооценку, и тут же злорадно хихикнула.
Вот, с мыслями о том, что это убойное оружие стоило держать в более упругом состоянии, я и спустилась с дерева на каменистую мёртвую почву.
Странно и необычно, что дерево умудрилось расти в таком месте, да ещё вымахать настолько высоким.
Спустившись к воде, поначалу отпрянула, решив, что на меня оттуда смотрит утопленница, но после того, как изображение повторило все мои жесты, даже неприличные, поняла — это на самом деле я, только выгляжу не лучшим образом.
— Да-а-а, Зябликова, — протянула я, разглядывая в стоячей воде своё отражение, — ты докатилась — утопленница и та выглядит лучше чем ты: грязь на одутловатом лице, опухшие глаза, словно они на выкате, патлы эти, одним словом дреды на зависть, да ещё нездоровая бледность кожи... не удивительно, что зомби прекратили тебя преследовать — своих они не едят!
Вода в реке была ледяная настолько, что сводило пальцы, но пить мне хотелось сильнее, словно я не пила воды уже много-много дней. От холодной воды заныли зубы и обожгло горло, но я стерпела, делая маленькие глоточки воды из ладоней.
И тут, моё внимание было привлечено неясной, но достаточно быстро передвигающейся в воде тенью.
Взвизгнув, как противопожарная сирена, я упала на задницу и поползла прочь на спине от воды, из которой уже поднималась отвратительная, синюшная голова утопленницы, что есть сил, отталкиваясь от раскисшей земли руками и ногами.
Уродливое лицо утопленницы исказилось в жуткой гримасе, словно она смеялась, и тогда я подскочила и понеслась прочь, оглашая окрестности диким криком и пугая окрестное вороньё.
Расстояние до виденных мною башенок я покрыла за... ну в общем очень быстро.
Распластавшись прямо на дороге перед кованой решёткой, я так и лежала — в пыли, даже не делая попыток подняться, а просто пытаясь втолкнуть в лёгкие, хотя бы глоток чистого свежего воздуха.
— Ты смотри, Махмуд, — раздался из-за решётки голос стражника, — нежить в конец обнаглела, уже к самой башне подходит. Уж не пора ли устроить охоту да пополнить инвентарь?
— Совет уже давал такое разрешение, если мне память не изменяет, — отозвался второй, совсем грубый, голос, всё ещё скрытого в тумане, человека, — лет сорок назад, а до того ещё пару сотен лет перед этим. Так что вряд ли они пойдут на такое сейчас.
— Так может нам её самим занести, да в клетку загнать? Быть может и нам копейка перепадёт от хозяина!
— Не гневи смерть, а если это вражеская уловка? Мы решётку поднимем, а нас уже ждут. Нет, я за спокойную смерть!
— Как будто я спешу поскорее припасть к её костлявой руке, — прогудел первый стражник, — но и копейка лишней не бывает.
А между тем, я лежала на пыльной дороге и собиралась с силами. В другой ситуации, мне было бы дело до стоявших за решёткой стражников, но сейчас меня вовсю донимала стучащая в висках кровь.
«Вот, Зябликова, так тебе и надо, — пожурила меня совесть, — не будешь впредь пропускать занятия по бегу».
Мысленно отправила совесть в перуанскую деревню, и кое-как, совладав с собой, приподнялась на локтях.
— Это как же я сейчас выгляжу?! — мелькнула мысль в голове, — что эти люди обо мне подумают? Я же грязная и не накрашенная.
— Встань, — донеслось до меня, и я увидела, как один из стражников протягивает ко мне руку, из открытой ладони которой срывается чёрный сгусток и неспешно летит ко мне.
Я взвизгнула и сгусток распался не долетев ко мне буквально несколько сантиметров.
— Нет, ты видел, а?! — выкрикнул один из стражей!
— Да это ты — балбес просто, смотри как надо! — с этими словами, второй мужчина, точно так же протянул ко мне руку и пустил в меня ещё одним сгустком тьмы.
Я отползла в сторону, но мне это не помогло, поскольку сгусток впился в моё тело и... ничего не произошло.
Я неверяще посмотрела на свою грудь, на свои руки и подняла глаза на удивлённых стражей.
— На неё не подействовало, — просипел снова первый из них, тот, который был пониже и потолще.
— И что ты предлагаешь? — прохрипел тот, который был длиннее и тоньше.
— Давай позовём магистра!
— То есть мы, по каждому пустяку, будем звать магистра?
— Но ты же видел, — не сдавался короткий пухляш, — на неё не подействовало заклинание подчинения. Может просто выйдем да забьём этот кусок дерьма прямо на месте?
— Эй, — не выдержала уже я и подала голос, когда удалось отдышаться, — вообще то я вас слышу. Могли бы и помочь!
— Нет, ты посмотри какая наглая нежить пошла! — прожамкал длинный тонкий.
— Да не нежить я! Зиной меня зовут!
— Да она определённо издевается! — вскрикнул тощий.
После этих слов он резко исчез в тумане чтобы появиться уже через минуту, держа в руках арбалет и направляя на меня болт.
Решив, что пора срочно уносить ноги, я рванула в ближайшие придорожные кусты, не забыв своим криком перепугать всю пернатую живность в округе.
— Не стреля-яйте, — закричала я на бегу, — я жи-и-ваааая!
В какой-то момент, я ощутила, как щеку обожгло, и рядом со мной — в землю — впился толстый кривой болт с синим оперением.
— Мазила! Дай сюда! Тебе даже титьку в руки давать нельзя — испортишь, — раздались крики за моей спиной, а потом началась возня.
От любопытства я даже остановилась и обернулась — разглядев, как оба стражника катаются в пыли и дерутся.
Их шлемы разлетелись в разные стороны и всколоченные волосы на красных лицах смотрелись очень необычно.
Тонкий схватил толстого за шкирку одной рукой, а другой, бил по лицу, в то время, как короткий, держа тонкого за ремень, второй рукой, методично наносил тому удар за ударом в печень.
— Прекратить! — раздался сильный властный голос из тумана, и мне удалось разглядеть фигуру в чёрном балахоне, близко подошедшую к обоим стражникам.
Однако стражники и не подумали ничего прекращать, а только набросились друг на друга с новой силой.
Краем глаза я заметила, как быстро мелькнуло тонкое изящное запястье, и от фигуры к стражам полетел прозрачный сгусток грязного белого цвета, больше похожий на кучу шевелящихся червей.
Достигнув дерущихся стражников и рассыпаясь по ним кучкой — этих самых белесых червей. Тонкий и толстый сразу прекратили драться и разом схватились за горло, захрипев и выпучив глаза.
— Так вам и надо, — мстительно подумала я, переводя взгляд на женщину.
— Что! Здесь! Происходит?! — прошипела фигура, глядя на них.
— Нежить, — хрипел длинный.
— Та-ам, — хрипел короткий, указывая пальцем в мою сторону.
Фигура в балахоне посмотрела в мою сторону, но под глубоким капюшоном ничего было не разобрать.
— Очень интересно! — вновь произнесла фигура, протяжно потянув слова и двинулась к решётке.
Оба стражника, словно ошпаренные, скрылись в тумане и уже через несколько секунд решётка стала подниматься в воздух.
Однако фигура, словно и не заметила ничего, продолжая идти ко мне. Поравнявшись с решёткой, она просто прошла сквозь неё, так, словно бы той и вовсе не существовало.
Она была высокой, выше меня головы на две, тонкие кисти крепко сжимали мой подбородок, поворачивая его из стороны в сторону — женщина внимательно меня рассматривала.
Да, это была женщина, с измождённым бледным лицом, с остро выпирающими скулами и абсолютно равнодушными глазами, холодными, словно льды Арктики и безжалостными, как пески Сахары.
В эту минуту, я почувствовала себя кроликом, застывшим перед удавом, и мне даже показалось, что ещё секунда, и она испепелит меня, обратив в самое что ни на есть Ничто.
Однако, минута проходила за минутой, а мы всё также стояли посреди дороги. Она продолжала рассматривать моё лицо, поворачивая его то вправо, то влево, заглядывая в глаза. Мне казалось, что сама бездна проникает в самые потаённые уголки моего сознания и изучает их.
А ещё, так изучают лошадей, перед тем, как определить их судьбу.
— Достаточно, — прошипела она почти не раскрывая тонкого рта, после чего добавила: «Иди за мной, дитя».
Мне не оставалось ничего, кроме как идти за женщиной, даже не допуская мысли о том, что я могу её ослушаться.
Глава третья, в которой Зина попадает в город, но чувствует себя словно белый кролик в глубокой чёрной норе
Оба стражника — и тонкий и толстый, низко поклонились женщине, когда та прошла рядом с ними, да так низко и усердно, что даже решила, что они разобьют себе лбы о каменистую дорогу.
Меня же, они проводили незлым тихим словом и двумя парами глаз исполненных такой ненависти, словно это я, только минуту назад, обстреляла их из арбалета, вываляла в грязи и долго не пускала в ворота.
Именно эта всепоглощающая ненависть, подстегнула меня ускорить шаг, почти сорваться на бег за странной женщиной, испугавшись, что потеряю своего проводника в этом плотном тумане.
На мгновение, показалось, что я уткнулась во что-то плотное, мягкое, податливое, что не хотело меня пускать и отталкивало обратно. Мои ноги тут же заскользили по земле, боль пробежала по бедру, но я упрямо продавливалась сквозь невидимый барьер, пока тот не лопнул и не пропустил меня вперёд, как я надеялась, к светлому будущему.
— Вперёд, товарищи, к светлому будущему! — взорвался в голове ехидный картавый внутренний голос.
В ту же секунду, в глаза ударил яркий холодный свет, и я зажмурилась, машинально прикрывая их рукой.
Свет был очень настырный, жесткий и резал глаза.
— Не отставай, — услышала я голос, абсолютно лишённый эмоций, и я тут же поспешила исполнить её распоряжение, стараясь при этом что-либо рассмотреть сквозь полуоткрытые веки и прикрывая глаза раскрытой ладонью.
Вокруг раскинулась абсолютно голая безжизненная пустошь, мёртвая равнина без единого пучка травы или жалкого деревца, с торчащими то тут, то там из земли валунами.
Сколько раз я спотыкалась, падала, но всё равно продолжала подниматься и идти, под этим немилосердно палящим солнцем и ледяным пронизывающим ветром.